«Мне удалось попасть в минимум инвариантности линии событий, где сошлись все факторы для того что происходит сейчас. Люди, они настолько отличны от нас, Сейме-с, а с другой стороны, разве может во вселенной быть всё одинаковым? Не может, конечно, – рассуждал Вей, – атомы соединяются самым причудливым образом, создавая при этом необычные внешние формы с самым неожиданным содержанием, только одно объединяет эти причудливые формы – сознание, разум».
Автоматика звездолёта уже разгрузила контейнер и переработала руду. Вей находился в восстановительном центре, платформа с людьми левитировала над емкостью, а Вей очень внимательно, рассматривал людей. Различия налицо: женщина гораздо утонченнее мужчины, линии тела мягкие, формы округлые, волосы длинные.
Разглядывал? Да, Вей образовал себе сенсоры для восприятия волнового спектра, визуального видения, как у людей, и теперь увидел мир таким каким его видят люди – страшно ограниченным, несущим ложную информацию. Они видели его не таким какой он есть на самом деле, а таким как отображал его их биологический мозг. А он все показывал преувеличенно красиво. Красота – это тоже понятие, которым Сейме-с не оперировали. Поэтому Вей постигал для себя новое видение мира – ограниченными органами чувств людей.
Тело нефункциональное, незащищенное, имелась масса ненужных деталей.
«Зачем им волосы? Наверное, атавизм. Многие детали тела в процессе дальнейшей эволюции отомрут. Почему бы им не создать себе нормальные крепкие тела?»
Вей давно находился один, кроме сеансов связи с метрополией, никаких контактов, и тут ему подбросило идею четвертое сознание, которую центральное сознание признало оригинальной, а он согласился и принялся реализовывать. Время нахождения людей на звездолёте Вея заканчивалось, пора их возвращать. Вей переместил людей в транспортный модуль, проверил все параметры деятельности их организма, удостоверившись, что всё функционирует идеально, стартовал к планете Земля. Теперь он не мог их бросить, предстояло проконтролировать как они поведут себя в своей естественной среде, будучи по сути дела уже не людьми.
Надежда открыла глаза и уставилась в каменный свод, не понимая, где находится, потом осторожно окинула всё вокруг тревожным взглядом, увидела рядом с собой обнажённое тело Артёма, вскрикнула. Тот очнулся от крика, вздрогнул и поднял голову.
– Что за чёрт, где мы? – его взгляд уперся в обнаженное тело Надежды, та проследила за его взглядом и рефлекторно одной рукой прикрыла низ живота, а другой грудь, на щеках выступил стыдливый румянец.
– Хватит пялиться! Не видел обнаженных девушек? И вообще, почему мы голые, где наша одежда?
– Почему мы голые – понятно, а наша одежда сушится у костра, – говоря это, Артём повернулся к тому месту, где был костер, и, кроме оплавленных камней, ничего не увидел.
– Ничего себе! Это наш костёрчик расплавил здесь всё?
– Смотри, Артём, какие глыбы кругом валяются.
– Да, ты права, пока мы спали, здесь, наверное, произошло землетрясение.
– А почему мы уснули?
– Наденька, ты что, ничего не помнишь? Ты стала моей.
– Твоей? Я что, вещь?
– Не вещь, конечно, а моя девушка.
– Ты что со мной сделал?
– Ну не я один, мы вместе.
Договорить Артём не успел, Надежда кинулась к нему с кулаками, молотя по его обнажённой груди, кричала:
– Ты меня напоил и воспользовался ситуацией.
– Да успокойся ты, – прикрикнул на нее Артём, – вспомни, как было дело.
Надежда вспомнила и внутренне вздрогнула, её поведение нельзя было назвать целомудренным.
– Ну и что, – твердила она, – напоил и соблазнил.
– Надежда, хватит истерики, посмотри, уже начинает темнеть, надо как-то отсюда выбираться.
Она замолчала, всхлипывая. Обида и горечь захлёстывали, но, действительно, надо было как-то выбираться, одежды нет, голыми идти не хотелось. Артём копался у того места, где находилась одежда.
– Нашёл, – крикнул он, – нашёл ключи от машины, – показывая Надежде обгоревший кусок ключа.
– Ты думаешь, заведётся?
– Думаю, да, пойдём, поищем что-нибудь, чтобы хоть как-то прикрыться.
Надежда спорить не стала, дождик и гроза кончились, с листвы скатывались капли и падали на обнажённое тело Надежды, заставляя её вздрагивать. Мусора вокруг валялось достаточно, но чего-то стоящего, что можно было бы использовать как элементы одежды, не находилось. Бумага и картон размокли.
– Ничего нет подходящего, а у тебя как? – крикнул Артём.
– У меня тоже ничего.
– Эй, аборигены, вы чего здесь голые лазаете?
Надежда от неожиданности вскрикнула и спряталась за дерево. Артём обрадовался, пошел навстречу, прикрыв рукой гениталии.
– Привет, спаситель, ты вовремя! Понимаешь, грелись у костра, отвлеклись – и вся одежда сгорела.
Перед Артёмом стоял атлетически сложенный, высокий молодой человек. Улыбаясь, он ответил:
– Бывает, чем могу помочь?
– У тебя никакой одежды нет?
– Одежда? -Парень явно растерялся, и вопросительно смотрел на Артема.
–Ты что, прикалываешься? Одежда, штаны платье, он показал на брюки рубашку парня.
–А вас интересует ткань? Вам нужна ткань? Сейчас посмотрю.
Артем посмотрел на Надежду показал на парня и покрутил у виска пальцем. А тот открыл рюкзак, вытащил кусок материи, шорты и футболку, подал Артёму.
– Вот, больше материи нет.
– Отлично, спаситель, а больше ничего и не надо, – бросил кусок материала Надежде, а сам надел шорты и майку. – Слегка великоваты, но это лучше, чем ничего, – резюмировал Артём.
Из-за дерева показалась Надежда, завернутая куском доставшейся ей материи.
– Тебе идёт, – одобрил Артём.
– Идёт? Кто идет? – начал задавать вопросы парень.
– Идет значит хорошо сидит на ней красиво.
– Но материя не может идти.
– О да ты совсем плох! Откуда к нам приехал.
– Оттуда, – неопределенно махнул парень рукой.
– Надь, аккуратней, даун какой-то!
– Да эта материя закрывает вас совсем неплохо, – запоздало подтвердил незнакомец. – Но вам она вообще не требуется.
Надежда смущённо покраснела. Артём повернулся к парню:
– Ну ты поаккуратней в выражениях это моя девушка. А то не посмотрю, что спаситель. Ладно, давай знакомиться. Меня зовут Артём, а это моя девушка, Надежда, мы местные жители.
– А разве можно владеть живым разумным существом?
Надежда вскинулась, подходя к ним:
– Артём, прекрати представлять меня как вещь, – и повернувшись к парню, сказала, – это его фантазии, я не чья-то девушка, я девушка сама по себе. – Посмотрела на парня, подумала и добавила, – ну, в общем, как-то так.
– Меня зовут Михаил, так значит он не владеет тобой?
– Михаил я владею собой сама.
– Да, тут ты права, – пожимая руку Михаила, проговорил Артём.
Надежда тоже подала руку Михаилу, и тот пожал её в ответ. Она взглянула в его совершенно голубые и какие-то неживые глаза с тёмными, как окуляры камеры, зрачками и от чего-то внутренне вздрогнула.
– Вот и познакомились, пора идти, темнеет.
– Согласен, Артём, пора, – и Михаил первым пошёл по тропе. Тропа шла под уклон, Михаил набрал приличную скорость.
– Не так быстро, Михаил, мы же без обуви.
– Хорошо, понял, – сбавляя шаг, откликнулся тот.
Тропа постепенно расширилась, и можно было идти втроём.
– Михаил, а где ты остановился? – спросила Надежда.
Михаил ответил не сразу, со стороны казалось, что он думает, как ответить.
– Я пока нигде не остановился, прилетел – и сразу на покорения Бештау.
– Понятно, – неопределенно протянула Надежда.
– Михаил, а можно мы тебя для краткости общения будем называть Майклом? – поинтересовался Артём.
– Можно, – после некоторого раздумья разрешил Михаил.
– Ну вот, – весело продолжил Артём, – ты нас спас, теперь мы твои друзья, а дружбу надо закрепить общей пирушкой за дружественным столом, сейчас дойдём, переоденемся, примем горячий душ, а потом в ресторан. Ты как, Надежда, поддерживаешь?
– Я пока не знаю, столько всего произошло, там будет видно.