– Прекрасно. То, что нужно. Мне нравится, что твои эмоции натуральные. Они такие живые, искренние. До тебя мне в основном попадались бездарные и безвкусные соплюшки. Таких трахать пресно и невкусно. Как будто есть любимое блюдо без соли и соуса. Или с дешевым заменителем. – Мужчина сделал паузу. Оттянул воротник рубашки, как будто ему стало нечем дышать, а затем вырыкнул новый приказ. – Подними платье. Сначала низ. Затем верх. Но не снимай.
Это уже посложнее.
Приподняла юбку, демонстрируя свою идеально гладкую, идеально маленькую киску… Которую и так было прекрасно видно под прозрачной тканью пеньюара.
В ответ услышала хриплый выдох. А в полутьме увидела, как незнакомец дёрнулся и тут же развел ноги пошире.
– Достаточно, куколка. Теперь грудь покажи. Что ты там прячешь? А? Под своей красивой, кружевной рубашечкой? Опусти лямки, Хабиби.
Неожиданно голос незнакомца наполнился некой нежностью. А от того, что он назвал меня Хабиби (деткой, любимой), у меня приятно закружилась голова. Он сделал мне комплимент. Похвалил моё тело. Кажется, ему понравилась моя нагота.
Я вдруг почувствовала себя более уверенно. Страх начал постепенно отступать, а низ живота приятно завибрировал.
Никто и никогда не делал мне комплиментов. Никто и никогда не давал мне возможность почувствовать себя женщиной. Для мужчин я всегда была забитой, серой мышью. А сейчас… сейчас я стала малышкой. Хабиби. Он назвал меня так нежно… Это взбодрило. И… даже немного возбудило.
Во рту появился сладкий, ягодный привкус. Между бедер стало неприлично влажно, горячо. А в груди ощущение, что этому мужчине можно доверять, что незнакомец не причинит мне сильной боли.
Искренне хотелось поверить в сказку, в то, что я ему действительно понравилась. Что это не пошлая пьеска, не эро-спектакль, не порно представление. Его действия, эмоции, выражения… исходят из чистого сердца.
– Обычно я заказываю более опытных, раскрепощённых шармут (шлюх). А тут вдруг потянуло на пленочных. Захотелось, так сказать, разнообразия. Давно не было секса с девственницами. – «Мистер Х» чиркнул зажигалкой. Закурил. Продолжая жадно лапать меня взглядом. Я до сих пор не видела его лица, но чувствовала то, с каким звериным жором он на меня пялится. Клиент прятался в темноте. Да и с моим зрением рассмотреть богача было невозможно.
Комната наполнилась дымом. Аромат дорогих сигар ещё больше вскружил голову. Я так и стояла со спущенными лямками и задранной юбкой, теперь уже не бледная, а красная, как переспелый помидор, ожидая следующего вердикта.
Никто ещё не видел меня полностью голой. Кроме матери, отца… ну и гинеколога. В раннем детстве. Это было так непривычно. Хорошо, что я сломала свой страх. И сделала это прямо сейчас. Страх оказаться наедине с мужчиной… Самый сильный из всех моих ныне существующих фобий. И сломала я его, естественно, под угрозой ещё большего страха – быть избитой, или убитой, в лучшем случае, оштрафованной, за неподчинение владельцами данного заведения.
– Поласкай себя. – Во тьме клубится вихрь пряного пара, когда мужчина делает выдох, а вместе с выдохом, озвучивает новый приказ. – Смелей.
Ух!
С каждым часом всё хуже и хуже…
Начинаю с груди. Медленно вожу руками по шее, ключицам, опускаюсь ниже… Обеими руками обхватываю две аккуратные выпуклости, сжимаю. Голова невольно запрокидывается назад. Хочется выдохнуть. Со свистом! Я даже не замечаю, как начинаю входить в роль. Сладкое напряжение в промежности лишь усиливается.
Хоть бы незнакомец оказался не очень страшненьким. И не жирным. Желательно без бороды. Но у него такой красивый голос… Воображение уже вовсю рисовало внешность моего любимого актера из сериала про султана.
Как бы я хотела, чтобы клиент был точной копией Али Эрсана Дуру.
– Превосходно… – урчит, подражая хищному тигру, начинает ёрзать в кресле, как будто случайно сел на шило. Видимо в штанах уже жмёт. – Миниатюрные, сладкие яблочки… Я буду кусать их медленно и жадно. По очереди. А потом обласкаю твой сочный персик. Покажи мне его, девочка. О, дааа…
Плавными круговыми движениями опускаюсь к бёдрам. Задираю подол платья. Нарочито медленно кладу ладонь на промежность, начинаю вырисовывать спиралевидные круги. Робко. Не спеша. Сексуально. А сама чувствую, как ладошка становится влажной от собственных соков. Как там жарко, горячо, мокро. Как там уже во всю пульсирует, набухает в предвкушении жарких ласк маленький, но очень твёрдый, очень чувственный холмик. Который готов в любую минуту взорваться в мощных, электрических спазмах.
Что это?
Как странно… Неужели, я возбудилась? Неужели, я на самом деле латентная извращенка?
– Коссомак!
(Твою ж мать!)
Вздрогнула.
На секунду мне показалось, что там, в могильной тьме, мелькнуло лицо заказчика.
И оно… Оно, черт возьми, жесть как напоминало лицо Амира.
Наверно потому, что незнакомец только что матернулся его голосом.
Мой босс тоже любит плеваться этой его коронной фразой: «Коссомак, Фэр!»
Не нравится мне всё это! Ой, как не нравится!
– Аррррр! – стукнул по подлокотнику кресла кулаком, – Хватит! Довольно! Подойди!
У меня перехватывает дыхание. Ноги превращаются в пластилин.
Делаю шаг навстречу, но былая нервная дрожь снова сковывает всё тело.
– Ближе.
Кое-как заставляю дубовые ноги сделать ещё на несколько шагов к мужчине.
– На колени.
Падаю резко, с адской болью в суставах, как будто только что получила от незнакомца грубую подсечку.
– Глаза не поднимать.
Я и не собиралась. К ресницам словно приклеили металлические пластины.
– Расстегни брюки.
***
Миллионер продолжил раздавать короткие, но такие властные команды, от которых бросало то в жар, то в холод, то в ступор, то в агонию.
Между нами, пара жалких сантиметров. Я сижу на полу, на мягком ковре, тёмно-бордового цвета и судорожно ловлю ртом воздух, рассматривая его шикарные, кожаные ботинки, начищенные до такой степени, что там видно моё испуганное отражение.
Мне страшно. Очень страшно! Но я решаю продолжить игру. Чтобы угодить заказчику, получив от богатея как можно больше материальных плюшек.
– Боишься?
Он уже близко! Так близко! Что душа падает в пятки!
Его тяжелый, властный голос вплетается в мои волосы, просачивается в кожу, пропитывая собой каждую клетку, подчиняя, опьяняя, гипнотизируя.
А дальше следует первое прикосновение. Мужчина поддаётся вперёд, наклоняется ближе, запускает пальцы в волосы. Осторожно. Несколько даже чувственно. Разум дуреет от этих прикосновений, в голове начинается сущая мясорубка. Как после бурной ночи, после новогоднего застолья.
Наклоняется ещё ближе. Зажмуриваюсь. А он протяжно вдыхает запах моих волос, запах живых орхидей, которые украшают мою голову. Могу поспорить, его возбуждение достигает пика предела. Он наслаждается этим ароматом… Ароматом скромности, юности, женской неприкосновенности.
– Мне нравится. Ты такая робкая, такая невинная. Как дитя. – Вытворяет с волосами ну просто ошеломительные вещи – ласкает и одновременно царапает подушечками пальцев кожу у корней, пробуждая острые волны восхитительных мурашек, пропускает локоны через пальцы, наматывает на кулак. А я всё пьянею и пьянею… В хлам! – Ты играешь? Или я и вправду буду у тебя первым. Кивни, если я у тебя первый.
Киваю. Стеклянными, заплывшими глазами смотрю точно в область его вздыбленного паха.
Боги! Какой же он огромный!
Даже, находясь в штанах, в сложенном виде, его пенис вызывает у меня истерику.
Вдруг, незнакомец резко хватает мою руку и с силой опускает на свой твёрдый бугор. Дёргаюсь! Вздрагиваю! А он лишь сильнее сжимает мои пальцы горячей пятернёй, и я чувствую, как его холм за миллисекунду утраивается в размере.