Зачем он говорит о прошлом? Карле и раньше было на все это наплевать, сейчас тем более.
– Скажи Росси, чтобы он вернулся, или заставь Джейка забрать свою дочь, – сказал Джуд. – Она. Не. Моя. Проблема.
– По-твоему, я могла оставить ребенка с наркоманом, который отбывал тюремный срок? Он не подходит на роль отца.
– Карла, ты не можешь так просто взять и подкинуть мне свою дочь. Приезжай и забирай ее.
– Нет, – ответила Карла. – Мне нужно время. Просто выслушай меня, пожалуйста.
Ему не следовало ее слушать, но она быстро продолжила:
– У меня новая работа. Бертолли сочинил оперу, и главную партию в ней буду исполнять я.
– Да, я слышал. Он выбрал тебя, несмотря на то что ты не подходишь по типажу.
– Ты не первый это заметил. В обществе уже ходят грязные слухи о моем прошлом, о нас с тобой и о моих отношениях с Бертолли.
– И какие у вас с ним отношения?
Карла не ответила. Несомненно, ее молчание означало, что она спала с Бертолли. Она играла с огнем. Если выяснится, что она спит с любимым композитором страны, приверженцем старых традиций и поборником морали, ее назовут грешницей и развратницей, и пресса съест ее живьем.
Дойдя до конца коридора, Джуд прижал ладонь к стеклу и посмотрел на оживленные улицы делового центра Бостона.
– Недавно прошел слух о том, что Жакетта не твоя дочь. Я не могу допустить, чтобы весь мир узнал, что ее отец Джейк, а не ты. С меня достаточно скандала вокруг того, что я родила внебрачного ребенка. Если все узнают о моих отношениях с Джейком…
– О вашей интрижке, – поправил ее Джуд.
– Если люди к тому же узнают, что он твой брат и героиновый наркоман и что я родила ребенка от него, а не от тебя, эта история попадет на первые полосы всех таблоидов отсюда и до Китая. Разразится чудовищный скандал, а одно из условий моего нового контракта состоит в том, что я не должна быть замешана ни в каких скандалах.
Джуд стиснул зубы. Все это не имеет никакого отношения к нему. Мало того, что Джейк и Карла занимались сексом в его постели, теперь еще он должен иметь дело с последствиями их интрижки. Он не несет никакой ответственности ни за них, ни за плод их страсти.
Посмотрев на малышку, которая спала у него на руках, Джуд почувствовал, как к горлу подкатился комок.
Она могла бы быть его дочерью…
Нет. Не могла бы. Он никогда не хотел иметь детей.
Он помнил, как менял Джейку подгузники, как укладывал его спать, потому что их родителей постоянно не было дома по вечерам. На протяжении шести лет он был нянькой младшему брату. Он покупал Джейку одежду, готовил ему еду, купал его, гулял с ним. В двенадцать лет ему пришлось стать взрослым и нести ответственность за другого человека, потому что его отец и мачеха были слишком заняты своими делами. Тогда Джуд дал себе слово, что больше никогда не окажется в подобной ситуации.
В двадцать пять лет он даже хотел сделать себе вазэктомию, чтобы раз и навсегда избавиться от риска стать отцом. Но доктор наотрез отказался проводить такую операцию. Он сказал Джуду, что тот еще слишком молод и впоследствии может пожалеть о своем решении. Разозлившись, Джуд заявил, что непременно найдет себе другого врача, но затем его карьера стремительно пошла в гору, и ему стало некогда думать о подобных вещах.
Но когда период его воздержания закончится, он обязательно сходит к доктору. Сейчас ему тридцать пять, за десять лет его отношение к отцовству не поменялось и уже не поменяется.
Когда он был подростком, он нанянчился с младшим братом и больше не хочет воспитывать детей. Тот непростой период его жизни закончился, когда он получил стипендию для поступления в колледж. Он до сих пор испытывал чувство вины из-за того, что оставил шестилетнего Джейка. Даже находясь на расстоянии, Джуд пытался принимать участие в жизни младшего брата, но, несмотря на все его старания, Джейк начал в тринадцать лет курить травку, а к шестнадцати стал заядлым наркоманом, воровавшим ценные вещи из автомобилей. В семнадцать он оказался в колонии для несовершеннолетних правонарушителей.
Джуд не хотел оказаться в ситуации, когда ему придется делать выбор между карьерой и другими обязанностями, поэтому не собирался обзаводиться семьей. По правде говоря, он до сих пор не встретил ни одной женщины, с которой захотел бы связать себя узами брака.
Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Я сейчас в отеле «Шератон» в центре Бостона. Позвони Росси и скажи ему, чтобы он вернулся.
– Я пыталась до него дозвониться до того, как ты позвонил, но он отключил телефон.
Джуд выругался себе под нос:
– Так придумай еще что-нибудь, Карла.
Она замолчала на мгновение.
– Я позвоню в какое-нибудь бостонское агентство и найму няню. Через пару часов они к тебе кого-нибудь пришлют.
Неужели она и вправду собирается попросить какую-то незнакомую женщину забрать Джекки? Впрочем, его отец и мачеха на ее месте именно так и поступили бы.
Джуд почувствовал, как внутри у него все начинает закипать.
– Нет, Карла. Ты прилетишь сюда сама и заберешь ее.
– Я не могу. Это просто невозможно, – пробормотала Карла.
– Жакетта твоя дочь, поэтому ты прилетишь и заберешь ее. Это не обсуждается.
– Хорошо, я прилечу, но мне понадобится какое-то время, – наконец уступила Карла. Похоже, у нее закончились отговорки.
– У тебя есть сутки, Карла. Если ты не появишься здесь в течение следующих двадцати четырех часов, я обращусь в прессу и скажу, что Джекки не моя дочь.
– Джуд, нет! Я сейчас нахожусь в Комо, и мне понадобится больше времени.
– Тебе следовало об этом подумать, когда ты передавала мне свою дочь, словно посылку, – бросил в ответ Джуд, не скрывая своего раздражения. – Поспеши, Карла. Время пошло.
Разорвав соединение, Джуд снова выругался и, опустив взгляд, обнаружил, что Джекки смотрит на него широко распахнутыми темными глазами.
– Твоя мамаша – это нечто, – пробормотал он.
Джекки моргнула, затем улыбнулась беззубым ртом, и на щеке у нее появилась ямочка. Какая же она все-таки хорошенькая! И, несмотря на то что ее передавали из рук в руки, она оставалась спокойной.
– Полагаю, следующие двадцать четыре часа составлять тебе компанию буду я.
Джекки дернула пухлой ручкой.
– Рад, что тебе нравится этот план. Я давно не менял подгузники и не готовил бутылочки для младенцев, поэтому я надеюсь, что у тебя не очень хороший аппетит.
Подойдя к коляске, он посадил в нее малышку и пристегнул, затем положил сумку с вещами на сетку внизу.
Он много лет не заботился о младенцах, но чутье подсказывало ему, что разучиться делать это невозможно.
Двадцать четыре часа – это не так уж и долго. За своим братом он ухаживал целых шесть лет.
К тому же теперь он взрослый человек и не позволит кому-то сесть ему на шею.
На следующий день после работы Дарби села на темно-фиолетовый диван в демонстрационном зале офиса «Уинстон и Броган» и откинулась на ярко-желтые подушки. Она не любила цвет баклажана, на котором в последнее время все просто помешались, но ее компания всегда следовала модным тенденциям.
Джей-Ди села рядом с ней. Бриллиант на безымянном пальце ее левой руки ярко блестел. Изумруд на пальце Джули также впечатлял своими размерами. Дарби была рада, что ее сестра и подруга встретили мужчин, которые их по-настоящему любили. А ее вторая половинка до сих пор где-то бродит.
Поставив чашку с чаем на белый кофейный столик, Джули села слева от Джей-Ди.
– Мне жаль, что ты не выиграла тендер, – сказала Джей-Ди, сжав руку Дарби.
Та пожала плечами. Она расстроилась из-за проигрыша, даже несмотря на то, что проиграла лауреату Притцеровской премии.
– Меня нисколько не удивило, что комиссия выбрала проект Хантли. Он просто потрясающий.
– Они объявили, кто будет посредником между ним и фондом Грэнтема-Форда? – спросила Джули.