.. Когда я спросил, нет ли гостиницы поскромнее, он ответил:
"О! Конечно! Тогда я вас провожу в "Парижские номера"!.."
Экипаж отвез нас в тихую, залитую солнцем улицу, где медленно проходил караван верблюдов. Крытая веранда тянулась вдоль низкого,
выбеленного известью дома, за ним виднелись верхушки тополей и карагачей.
Меня любезно встретила молодящаяся француженка - мадам Ревильон, по прозвищу "мадам Гитар", необъятных размеров, говорившая хриплым, низким
голосом на ломаном русском языке. Она никогда не расставалась с папиросой, закушенной в углу рта, и смеялась протодьяконским басом.
Мадам Гитар одно время была маркитанткой в войсках Скобелева, проделала с ним поход от Красноводска до Геок-Тепе и поэтому пользовалась
особым благоволением начальства.
У мадам Гитар был пансион, с завтраками и обедами, а за длинным столом в обособленной комнате состоялись и мои первые знакомства со многими
русскими холостяками - жителями Асхабада, не имевшими своего домашнего очага, обменивавшимися здесь новостями.
Мадам Гитар была отличной поварихой, угощавшей блюдами, особенно ценимыми "белым генералом". Она подторговывала вином, знала в нем толк, и
у нее всегда можно было получить любимый напиток Скобелева - портер, смешанный с шампанским, половина на половину, пили его стаканами.
Кроме мадам Гитар в Асхабаде жили еще три француженки.
Мадам Рено, тоже скобелевская маркитантка, держала "Французские номера". Маленькая, сухонькая, очень аккуратная, мадам Рено ненавидела
мадам Гитар, свою соперницу по славе и конкурентку по коммерции. Мадам Рено разводила великолепные цветы, а постоянными покупателями были
офицеры гарнизона, подносившие букеты своим командиршам и дамам сердца.
Две другие француженки, молодые Люси и Мари, держали на главной улице города "Французскую кондитерскую".
Люси, крупная пышная блондинка, была прочно абонирована начальником Управления государственных имуществ, старым штатским генералом.
Миниатюрная хохотунья Мари имела покровителем крайне ревнивого молодого армянина Аванесова, владельца магазина скобяных изделий,
помещавшегося в том же доме, что и кондитерская. Иногда Аванесов внезапно входил в кондитерскую, угрожающе прочищая шомполом большой старинный
револьвер, когда слышал через стенку, как Мари, по его мнению, слишком долго и свободно разговаривала с каким-нибудь юным поручиком или усатым
казачьим хорунжим.
Я занял в "Парижских номерах" маленькую комнатку, имевшую две двери, одна выходила на улицу, другая вела во внутренний двор и сад при
гостинице, что было очень удобным.
Однако в самом скором времени пришлось покинуть мадам Гитар. Хотя она угощала превосходной французской кухней, но одновременно предъявляла
непомерные счета, бывшие мне не по средствам.
В большинстве русских семей, как военных, так и чиновничьих, вначале я был принят приветливо, стал изредка бывать в Военном собрании и
Клубе велосипедистов - сугубо штатском заведении, где устраивались танцы и веселые маскарады с интригами и неожиданными знакомствами.
Но большей частью я все же держался замкнуто и настороженно, опасаясь, чтобы меня не опутали женские чары и ласковые мамаши взрослых
дочерей на выданье.
Меня манили бирюзовые дали, таинственные персидские горы, мечты о скитаниях по Азии.