– Вы хорошо говорите по-английски, – объяснил парнишка. – Слишком хорошо для Санкт-Петербурга.
– Да, иногда я забываю коверкать слова на местный манер, – вздохнул Хаожень.
– Много путешествуете?
– Приходится.
– Вы – бандит? – осведомился Андрей. И прежде, чем Ли ответил, добавил: – Меня не смущает, тут многие побывали.
– Тут – в смысле в «Nirvana»?
– В этой капсуле.
«А ведь скажут – скажут! – что точка провалилась из-за меня, – подумал Хаожень. – Никто не поверит, что ее вычислил какой-то малец».
И негромко ответил:
– Я не бандит, но не хочу, чтобы обо мне знали.
– Нужно пересидеть? – прищурился парнишка.
– Ты очень внимательный.
– Несколько месяцев назад в этой капсуле прятался другой человек, – рассказал Андрей. – Бородатый и очень веселый. Он тоже не хотел, чтобы о нем знали, и я приносил ему еду.
– Бородатый и веселый? – переспросил Хаожень.
– Вы его знаете?
– Не уверен, – протянул китаец, хотя точно знал, что Джа во всех своих обличьях отличался веселым нравом и предпочитал, если это возможно, носить бороды.
– Ну, не знаете, значит, не знаете, – парнишка поправил smartverre. – Вам потребуются продукты?
– Еще не знаю, но сбрось мне свой номер на всякий случай, – Ли только сейчас сообразил, что у него нет с собой ни еды, ни воды. – Родители просматривают твой счет?
– Нет.
– Вот и хорошо, – улыбнулся китаец, переводя Андрею полсотни кредитов. – Это задаток.
– Спасибо! – парнишка повеселел. – Кстати, ваш бородатый и веселый друг оставил меня в живых.
– Потому что с тех пор он уже дважды сменил внешность, – объяснил Хаожень.
– Вы тоже смените?
– Обязательно.
– То есть, я могу не беспокоиться?
– Да, – Ли наконец-то открыл дверь. – Когда понадобишься – позвоню.
– Договорились!
Андрей направился к лифтовому холлу, а китаец вошел в капсулу.
И увидел, в общем, то, что и ожидал: комната в двадцать квадратных метров, слева, в чулане, крошечный санузел: туалет и душ, за ним – кухня: холодильник, несколько полок, рабочий стол, плита, затем стена с окном, сейчас оно закрыто жалюзи, справа – диван и шкаф. У окна журнальный столик и два неудобных на вид кресла. Обычное убежище.
Ли бросил рюкзак на диван, открыл жалюзи, посмотрел на стену соседнего MRB, до которой, казалось, можно было дотянуться рукой, включил холодильник и проверил навесные полки, обнаружив три банки мясных консервов и металлическую банку с чаем.
«Никаких сомнений: тут жил Джа, – улыбнулся китаец, понюхав ароматный чай. – Кто еще мог его оставить?»
Он налил в чайник воду и принялся мыть чашку.
И почему-то вспомнил вопрос пацана: «Вы бандит?» С грустью вспомнил. Поразмыслил и ответил: «Не знаю».
Себе ответил.
С грустью.
Потому что стал совсем не тем, кем мечтал.
И привычно послал проклятия в адрес солдат MS «Punisher», хотя все они уже лежали в могилах.
«Будьте вы прокляты, скоты, пусть не будет вам покоя…»
И сплюнул в раковину.
Таких, как Хаожень, называли мушкетерами. Почему? Как обычно, благодаря тому, с кого все началось: основатель профессии прославился в сети под ником Мушкетер, заявил о себе на весь мир, и кличка приклеилась ко всем последователям. К специалистам, которые взламывали 3D принтеры. Не дешевые модели, предназначенные для производства простейших деталей низкого качества, а высокоточные и высокопроизводительные машины, сравнимые со средним конвейерным производством. Для того, чтобы пройти защиту профессионального устройства, находящегося под постоянным сетевым надзором специального департамента GS, требовалась высочайшая квалификация программиста, и Хаожень ею обладал. Ли мог перепрограммировать 3D-принтер любой сложности и распечатать на нем любой запрещенный предмет. В первую очередь – оружие. Пистолеты, автоматы, винтовки – все что угодно для тех, кому это нужно.
Современные мушкетеры не стреляли сами, а помогали стрелять, не только взламывая принтеры, но создавали для клиентов программы производства оружия, знали изнанку преступного мира и были лакомой добычей для агентов GS.
Именно поэтому Фекри был полон решимости захватить Ли любой ценой.
После свиданий с Феей Андрей всегда пребывал в прекрасном расположении духа, но сегодня его настроение улучшили пятьдесят кредитов, в буквальном смысле слова свалившиеся на голову, и Андрей возвращался домой, можно сказать, на крыльях. В прошлый раз, когда в капсуле 408 прятался веселый бородач, парнишка заработал почти три сотни, а новый жилец, судя по всему, еще щедрее, и если просидит в «Nirvana» хотя бы неделю, то можно рассчитывать на полтысячи, не меньше. И если прибавить их к тем полутора сотням, которые у Андрея уже были, получится весьма приличная сумма – шестьсот пятьдесят кредитов. Можно снять капсулу в другом MRB и прожить пару месяцев, за это время найти работу и…
«Не ври себе! Какую работу? Кто тебя возьмет?»
«Разберемся, – мысленно ответил Андрей. – Появятся деньги – тогда и посмотрим».
Он вошел в большую «семейную» капсулу, которую арендовал отец – вошел очень тихо, мягко прикрыв за собой дверь, – хотел незаметно проскользнуть в спальню, но услышал голоса в гостиной, замер, размышляя, остаться или пойти спать, решил остаться и прижался к стене, чтобы его случайно не увидели. Судя по всему, в комнате находились двое: отец и его приятель Оззи Николаев. И именно возглас Оззи привлек внимание парнишки.
– Тот самый Дилек? – переспросил Николаев, изумленно глядя на Прохора.
– Да, – подтвердил отец Андрея. – Дилек Дамодар, директор MS «Abada».
– Не директор, а главарь…
– Не начинай, – поморщился Прохор. – Я знаю, как ты относишься к MS, но они официально считаются полицейскими службами, поэтому, как ни крути, а директор Дамодар является государственным служащим.
– Ха-ха!
– Вот тебе и «ха-ха».
– Да я по привычке… – Оззи еще помнил времена «настоящих» полицейских управлений, существовавших до того, как Еврокомиссариат по вопросам Восточных Территорий распорядился передать поддержание общественного порядка на откуп частным структурам. – Чего хочет Дилек?
– Слышал про Фею? – после паузы спросил Прохор.
Андрей похолодел.
– Девчонка, с которой гуляет твой сын? – уточнил Николаев.
– Да.
– Она вроде дочь твоего друга?
Оззи переехал в «Nirvana» после гибели отца Лорис и знал о нем лишь по рассказам.
– Дилек хочет Фею, – мрачно произнес Прохор вместо ответа. – Пару дней назад он увидел девчонку на улице и возжелал.
Андрей почувствовал, что падает. Не в буквальном, в фигуральном выражении, но падает. Очень-очень глубоко. Ему хотелось закричать от боли и страха, расплакаться, кого-нибудь ударить, но он заставил себя стоять и слушать.
Лишь крепко-крепко, до боли, сжал кулаки.
– И еще Дилек сказал, чтобы мы сделали красиво: облачили девочку в одежды, которые он пришлет, и провели церемонию во внутреннем дворе.
– Так он женится на Фее? – не понял Оззи.
– Даже если и женится, то ненадолго, – угрюмо ответил Прохор. – Рано или поздно она ему наскучит и окажется в борделе.
Потому что Лорис станет не первой и не последней в череде «жен» Дамодара, «красиво» отданных ему жителями подвластных MRB. Главарь MS обожал церемонии, во время которых чувствовал себя феодалом. Или вождем племени.
– А мы здесь при чем? – поинтересовался Оззи.
– Дилек велел нам все подготовить, а главное – договориться с матерью Феи о компенсации.
– Сколько предлагает?
– Две тысячи кредитов.
– Ангела не согласится.
– Да, она глупа, – вздохнул Прохор.
– Глупа, – подтвердил Оззи.
– Глупа…
– Надеется, что Лорис встретит принца.
– Интересно, откуда он возьмется в Буграх?
– Мне тоже интересно, – Николаев отхлебнул из чашки и шумно выдохнул, судя по всему, мужчины пили водку. – Когда приедет Дилек?
– В полдень.
Они помолчали. И, кажется, снова выпили.
– Андрей тебя не простит, – вдруг сказал Оззи.
– Надо его увести, – произнес Прохор. – Чтобы не наделал глупостей.
– Я могу сводить его в кино, – оживился Оззи.