– Ты что, онемела от страха? – продолжал изгаляться карлик Поль. – Или дурочка от рожденья? Так это ещё лучше! Мы дурочек любим, они на всё согласные. Правда, Пьер?
– Угу, – прогудел тот, с трудом слезая со своего коня.
Лошадь даже вздохнула с облегчением, избавившись от столь тучного наездника.
– Гляди-ка Поль, а девочка-то писаная красавица! – обернулся толстяк к спрыгнувшему с лошади товарищу.
И тут же поплатился за свою беспечность. В спину ему упёрлась острая сталь.
– Скажи-ка своему огарку, чтобы снял с себя всё оружие и положил на землю, иначе я проткну тебя, как пухлого кабанчика, – спокойно произнесла Жанна, но в голосе её чувствовался смертоносный металл.
Оба несостоявшихся насильника прекрасно поняли, что путница шутить явно не намерена и в любую секунду готова исполнить угрозу.
– Слышь, Поль, – хрипло прошептал толстяк, – сделай, как она говорит.
Карлик, хмуро щурясь, бросил к ногам девушки короткий меч с узорной рукояткой, больше похожий на обоюдоострый кинжал. Следом полетел лёгкий охотничий арбалет и колчан, полный арбалетных стрел. У толстяка Жанна сама расстегнула и скинула поясной ремень, на котором болтался огромный тесак. Затем, подтолкнув его в спину остриём клинка, воительница скомандовала:
– Теперь свяжи карлу… живее!
Толстяк послушно потрусил к приятелю. Но тот оказался не так-то прост. Сунув руку за пояс, он быстро вынул что-то оттуда и метнул в девушку. Она ожидала нечто подобное с его стороны, заметив злобный блеск маленьких глаз, и мгновенно среагировала, отбив мечом металлический предмет, оказавшийся небольшим метательным ножом.
– Я сказала, вяжи его! – повторила Жанна, бесстрастно рассматривая изумлённых мужчин.
Пьер связал Поля тонкой бечёвкой, подозрительно напоминавшую удавку.
– Теперь иди сюда, пузан.
Жанна опустила меч, касаясь его концом земли. Мужчина, бледный от ярости, медленно подходил к ней слегка расслабленной походкой.
«Сейчас!»
Мелькнуло в голове у Жанны, и она резко вскинула меч вверх. «Летящий» в неуклюжем броске толстяк не успел среагировать, и клинок плашмя опустился ему на макушку. Мгновение он стоял, вытаращив бессмысленные глазки, потом рухнул на мокрую траву, словно мешок, до отказа набитый отрубями.
Жанна не спеша обшарила его карманы, не обращая внимания на угрозы и проклятья карлика. Среди трофеев оказались: туго набитый кошелёк с золотыми монетами и великолепный перстень с крупным кроваво-красным алмазом в оправе. Девушка невольно им залюбовалась. Такой красоты она ещё в жизни не видела. Это было настоящее произведение искусства и стоило целое состояние.
– Вот прощелыги, – вслух ухмыльнулась Жанна, – с таким богатством и в грабители податься… дурни.
– Не трожь! – заверещал карлик Поль, увидев её находку. – Это наше!
– Это военная добыча, – жёстко ответила девушка, пряча сокровище в лиф, а деньги вешая на пояс с другой стороны от ножен. – Неплохой противовесик, верно? – улыбнулась она, похлопывая по тугому мешочку и подходя к связанному Полю.
– С-с-у-у-ка-а! – забился было в истерике тот. – Найду! На куски порву! Отдай! Моё! Отдай, потаскуха! По-хорошему! – но тут же заткнулся, задыхаясь от нехватки воздуха.
Жанна профессиональным ударом пробила ему солнечное сплетение.
– Это тебе за потаскуху, мой хороший, – ласково проворковала девушка, наклоняясь над страдальцем. – Впредь, прежде чем оскорбить женщину, ограбить её или в кусты отволочь, сто раз подумайте: а вдруг на её месте опять окажусь я?
Жанна осмотрела карманы карлика, но, не найдя ничего интересного, разочарованно вздохнула и направилась к лошадям. Легко запрыгнув на одну из них и взяв вторую под уздцы, девушка послала воздушный поцелуй поверженным приятелям и пустилась в галоп.
Надо признать, материальная поддержка ей была крайне необходима. Учитель не оставил ничего, кроме бесценных знаний своего мастерства. А родителей и родственников у Жанны не было. До десяти лет о ней заботилась тётушка Клоди, но и её Бог однажды призвал к себе.
Девочка осталась жить в её доме и подрабатывала, где могла. Люди жалели сиротку и старались подыскать работу полегче. На жизнь, в общем, худо-бедно хватало.
Теперь же Жанна ехала в Орлеан, чтобы наняться наёмником в армию своей тёзки Жанны де Арк. Освобождение этого славного города взбудоражило всю страну, и тысячи наёмников потянулись к «Орлеанской деве», чтобы вернуть независимость Франции и корону дофину Карлу.
– Сами виноваты, – рассуждала вслух Жанна, стараясь избавиться от лёгких уколов совести. – А если бы на моём месте оказалась действительно слабая девушка? Ещё неизвестно, что эти похотливые козлы с ней бы сотворили. Поделом придуркам.
Успокоив таким образом совесть, Жанна погнала коней во всю прыть. Впереди виднелась крупная деревня, в которой наверняка имелся постоялый двор, где можно утолить голод и хорошо отоспаться в сухости и тепле.
***
Деревня оказалась действительно большой и даже, возможно, претендовала на звание «города». Отыскав постоялый двор, девушка взбежала по деревянным ступеням и распахнула тяжёлые дубовые двери, обитые кованым железом. На роль полноценной гостиницы сие заведение, конечно, не тянуло, но Жанна не была привередливой, и годы сиротской жизни приучили её терпеливо принимать гораздо худшие условия.
Как выяснилось, для ночлега имелось всего три комнатушки. Впрочем, и они почти всегда пустовали. Редко заносила судьба в эту глушь странников. Постоялый двор держался на плаву за счёт продажи дешёвого спиртного и маломальской еды, что готовила старая подслеповатая кухарка, иногда путавшая лапки цыплят с лягушачьими, чем активно пользовались кухонные работники, незаметно их подменяя.
Жанна забронировала местный «люкс» расплатившись разбойничьими деньгами, и пошла в так называемый «обеденный зал». В небольшом полуподвальном помещении стояло четыре деревянных стола на восемь посадочных мест каждый. В таверне на удивление отсутствовала обычная в подобных местах вонь. Не было запаха прокисшего пива, горелого мяса, пота и крысино-кошачьих испражнений. Как оказалось, сие благоустройство стало возможным благодаря отлично продуманной системе вентиляции. К тому же в зале было относительно чисто. По крайней мере, солома, накиданная на глинобитный пол, была свежая. На бревенчатых, потемневших от времени стенах крепились масляные лампы, тускло освещавшие зал.
Несмотря на ранний час, за одним из столов уже располагалось пятеро подвыпивших здоровячков из той породы, что нигде не работают, но всегда находятся при деньгах.
Жанна прошла за свободный стол, не обращая внимания на сальные взгляды пьянчуг, пожирающие её стройную фигурку. Дорожный костюм, плащ и тяжёлый меч она оставила в номере, переодевшись в единственное взятое с собой платье. От проливного дождя оно промокло насквозь, хотя и лежало в котомке. И теперь влажная тонкая ткань так плотно облегало тело Жанны, что все её женские прелести выделялись довольно явственно. Но кушать хотелось очень сильно, и девушка не стала ждать, когда высохнет одежда.
У мужиков буквально потекли слюни, когда она не спеша проследовала мимо них. А посмотреть было на что. Если бывают идеальные женские фигуры, то тело Жанны было именно таким. Ничего лишнего: высокая упругая грудь, тонкая талия, плоский живот, крепкие бедра. Всё так рельефно подчёркивалось, двигалось и колыхалось под мокрым прилипшим платьем, что один из повес помоложе издал глухой стон, ухватившись себе за промежность.
Помимо фигуры богини, у Жанны имелось очаровательное, по-детски невинное, с правильными чертами, прелестное личико, чудесные чёрные, как смоль, волосы до пояса и огромные, изумительной синевы глаза. Всё это вкупе создавало образ прекрасной озёрной нимфы.