Синицына только отмахнулась от Воробьевой, как от надоедливой мухи.
Оля же восхищенно взглянула на Цветолину. Ну, Константинова! Вот тебе и «никто не разобрался, как к ней подобраться»! Самые популярные старшеклассники очень даже нашли подход.
– Почему ты думаешь, что между ними что-то есть? – заинтересовалась Оля. На всю эту ситуацию она смотрела, словно на сериал. Нет, в ее прошлой школе таких интриг не было. Конечно, в их классе тоже были love story, но там ничего интересного. Например, Лена Иванова встречалась с Васей Потаповым с четырнадцати лет. И что? Скучища. Никаких интриг! Оба правильные до зубовного скрежета. А тут, кажется, нарисовывается что-то интересное…
Рина не ответила, продолжая следить взглядом за Глебом. Лисин с подносом в руках направился к своим друзьям. Дойдя до места, где сидела Цветолина, молча задвинул ногой под стол ее черный школьный рюкзак, оставив на нем пыльный след от подошвы кроссовки. Цвета подняла голову и отправила Глебу выразительный гневный взгляд. Лисин усмехнулся и прошел дальше к столику, за которым сидели одиннадцатиклассники.
– Ай! – опять подала голос Синицына. – Бабье, вы видели? Видели это?
Девчонки закивали. И Оля в том числе.
– Бли-ин! – протянула восторженно Рина. – Как интересно, что между ними происходит! Обычно делают вид, что друг с другом совсем незнакомы, а тут… Я с ума от любопытства сойду, если все не выведаю. Ладно, скоро урок начнется. Девки, собираемся! Олька, я учителя предупрежу.
Воробьева сегодня была дежурной. После звонка собрала чашки и тарелки, отнесла их на кухню, схватила с подоконника рюкзак и направилась прочь из столовой. Быстро она со всем управилась, можно на урок особо не спешить. Синицына уже успела проинструктировать, что у них дежурство в столовой – причина очень уважительная для опоздания. Ругать не будут.
Оля поднималась на второй этаж, когда услышала непонятный шорох. Выглянула в пролет и обнаружила под лестницей Константинову и Лисина. Ребята стояли друг напротив друга. Оля видела только русоволосую макушку Глеба и напряженное лицо Цветы, которая, скрестив руки на груди, не сводила с парня рассерженного взгляда.
– В следующий раз помни, что за тобой могут идти люди, – наконец проговорила Цветолина. – Ты, Лисин, пещерный человек, что ли?
И Оля замерла на месте. Ого, какая слышимость! Если она сейчас начнет подниматься по лестнице, ее точно заметят. Еще решат, что подслушивает. Хотя этим Воробьева в ту минуту и занималась.
– Мог бы придержать дверь! – проворчала Цвета.
– Пальчик прищемила? – усмехнулся Лисин. – Дай подую.
Цветолина продемонстрировала Глебу неприличный жест. Парень негромко рассмеялся и все-таки дунул на средний палец Константиновой, разметав темные пряди по лицу девчонки. Цвета на мгновение зажмурилась, а затем открыла глаза, шумно вздохнула и зло произнесла:
– Ненавижу тебя еще больше!
Оля после такого признания затаила дыхание.
– Это из-за чего же? – с издевкой изумился Глеб.
– Будто ты не знаешь, из-за чего…
Лисин наклонился к Цветолине и внимательно посмотрел ей в глаза:
– Ты в порядке? Головка не бо-бо?
– Иди ты, – поморщилась Цвета, выдержав взгляд парня. – У кого с головой проблемы, так это у тебя!
– Считаешь, я пришел к вам в дом, взял за ручку папаню и как маленького привел к своей матери?
– Не называй моего отца папаней! – сердилась Цвета.
– Папулей? – невинно спросил Глеб.
– Нет!
– Папенькой? Папочкой? Батяней? Батюшкой?..
– Замолчи! – не выдержала Цветолина. – Для тебя он Георгий Иванович! Вот за это я тебя и ненавижу! Потому что тебе ситуация кажется комичной, и ты не упустишь момента пошутить на эту тему. А мне было больно. И сейчас больно! До сих пор. Папа ушел, сильно ранив, а ты мне словно соль сыплешь на разодранную душу!
Глеб молчал. И Цвета молчала. Гневно сверлила Лисина взглядом. Оля вытянула шею, чтобы получше рассмотреть ребят. Ее впечатлила речь Цветы. Даже сердце болезненно екнуло. Нет, Оля и представить себя не могла на месте Цветолины. После такого Глеб должен обязательно Константинову пожалеть! Притянуть к себе, обнять, осторожно погладить по волосам…
– Как считаешь, может, мне фамилию сменить? – вместо этого спросил Лисин.
– Что? – опешила Цветолина.
– Раз уж мы теперь одна дружная семья. Тебе повезло, ты с отцом шестнадцать лет прожила. А я своего даже не видел ни разу, так на фига мне сдалась его фамилия? А тут… Глеб Константинов. Звучит? Пасынок доктора наук Глеба Ивановича Конастанти…
Цвета влепила Лисину звонкую пощечину. Оля даже непроизвольно схватилась холодными ладонями за лицо.
Глеб продолжал стоять как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы брюк. Некоторое время он молчал, а потом с насмешкой проговорил:
– А про нас с тобой тогда будут говорить: ах, посмотрите, кто идет! Это же Константиновы! Хорошенькие какие, они не двойняшки? – Глеб расхохотался.
– Ты отвратителен! – выкрикнула Цветолина, схватив с пола школьный рюкзак.
– Систер, ну ты чего? – продолжал веселиться Лисин.
– Не называй меня так! – вскипела Цвета.
Внезапно Глеб стал серьезным:
– Думаешь, я прощу тебе то, что ты влезла в мои отношения с девушкой?
Цвета пожала плечами:
– Подумаешь, избавила бедняжку от лишней головной боли. Просто рассказала девчонке, какой ты гад на самом деле. И что от тебя нужно держаться подальше…
– Чего и тебе советую, Семицветик! – согласился Глеб.
Цвета так резко развернулась и направилась прочь от Лисина, что Оля растерялась. Сейчас-то ее заметят! Девочка вбежала на несколько ступеней вверх. Как раз в этот момент к лестнице подошли шумные младшеклассники, которых во время урока отправили в медкабинет. Они едва не сбили Олю с ног. Рассерженная Цветолина вышла из-под лестницы. Сразу заметила Воробьеву. К щекам Оли прилил жар. «Она знает, что я все слышала!» – с ужасом подумала про себя Воробьева, в то время как мимо нее, толкаясь, пробегали галдящие дети.
– Привет, – неуверенно улыбнулась Оля, глядя на Цвету.
Константинова, подтянув на плече лямку рюкзака, молча прошла мимо. Оля подняла голову, провожая взглядом Цвету на второй этаж. Да, неудобно получилось! Тут же из-под лестницы выбежал Глеб.
– Привет! – сказал он девочке, стоявшей на его пути.
– Привет! – помедлив, проговорила Воробьева. Растерялась. Не ожидала, что Глеб соизволит с ней поздороваться.
Парень усмехнулся, а затем с интересом оглядел Олю, да так внимательно, что Воробьева разволновалась. Когда на нее пялился Вадик Филимонов, ей было абсолютно все равно.
Глеб, точно так же, как Цвета минуту назад, прошел мимо Оли. До Воробьевой донесся едва различимый аромат мужского парфюма.
Когда лестница опустела, Оля подошла к окну, села на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. На улице ветер гонял грязные кленовые листья по школьному двору.
Совершенно очевидно, что Цвета осталась не в восторге от того, что Оля подслушивала ее разговор с Лисиным. Наверное, о дружбе с этой девочкой теперь можно забыть. А Оля надеялась на это? Совершенно ясно, что Цветолина ни с кем в школе тесно не общается, так почему нужно делать исключение для Оли? Хотя поначалу Воробьевой показалось, что между ними есть общее. Хотя бы то, что они обе новенькие в этой школе. Белые вороны. И пусть Цвета пришла сюда на целый год раньше, но совершенно очевидно, что чувствует она себя здесь чужачкой.
Оля вдруг подумала: что бы выбрала она? Как Цветолина, ни с кем не общаться или дружить с той же шумной и любопытной Риной, с которой у Оли, кажется, так мало общего? Нет, совсем без поддержки и общения Оля точно не смогла бы. А стремление Синицыной стать популярной… Что ж, каждый имеет право на тараканов в голове. У Оли вот, например, странная привычка – есть мороженое на улице зимой. Сколько раз мама ее отчитывала за это. Однажды Воробьева даже слегла с сильной ангиной. Но избавиться от желания слопать пломбир на морозе так и не могла. Оля вспомнила приятное чувство, когда после холодного мороженого режет горло, и усмехнулась. Вот это странность так странность… Мазохизм! А она еще о Синицыной плохо думала!