Он нахмурился:
— Не слишком ли много условий вы мне ставите, а?
— Дело ваше, — ответил я, — но вы рискуете потерять отличного техника.
— Что ж, говорите, как его зовут, а там посмотрим.
— Не его, а ее. Это моя невеста, Кэтрин О'Доннелл.
— Нет, — он помотал кучерявой головой. — Женщин мне не надо.
— Тогда обойдетесь и без мужчин, — усмехнулся я, но в моей усмешке не было веселья. Его глаза блеснули.
— Мне не хватает только женщины, которая повиснет камнем на моей шее, — раздраженно бросил он.
— Кэтрин не повиснет, уверяю вас. Она была младшим офицером на моем корабле и сражалась бок о бок со мной до самого конца.
Раздражение бесследно пропало. На смуглом лице моего собеседника не дрогнул ни один мускул. Голос его снова звучал ровно:
— Что же вы молчали, лейтенант? Хорошо, будь по-вашему. Но если вы солгали мне, я никому из вас не завидую.
Как много все-таки значит для человека одежда, особенно после того, как тебе дали понять, что без нее ты — животное. Как здорово было есть тушеное мясо, пить кофе, пусть противный на вкус, но не то пойло, которое мы хлебали из кормушек; да просто сидеть в камбузе и чувствовать, как тепло проникает в тебя и разливается по телу.
Я вынужден был признать правоту человека в железном ошейнике. Мало кому из людей под силу не пасть духом во время продолжительного перелета к Горзуну. Прибавьте сюда постоянное воздействие двойной силы тяжести, холод и мрак планеты, на которую нас везли, оторванность от дома, полную беспросветность впереди, боль от удара хлыстом или от прижигания каленым железом, — как тут не сломаться, не превратиться в покорную бессловесную тварь?
— Как давно вы попали в рабство? — спросил я у нашего нового хозяина.
Он расхаживал перед нами с таким гордым видом, как будто транспорт был его собственностью. Ростом он уступал даже Кэтрин — та была выше его сантиметров на пять — и едва доставал головой мне до плеча. Но руки у него были крепкие и мускулистые, грудь — широкая, как у гориллы, и сила тяжести, похоже, ничуть его не беспокоила.
— Уже четвертый год, — отозвался он. — Кстати, зовут меня Мануэль Аргос. Если вы не возражаете, я предлагаю общаться друг с другом по именам.
Бряцая оружием, по коридору, в котором мы стояли, прошлепали двое горзуни. Мы, разумеется, расступились, но я не уловил в движениях Мануэля подобострастия. Он проводил горзуни задумчивым взглядом.
Наша каюта располагалась на корме и представляла собой закуток с четырьмя койками, холодный и пустой, но после грязи камеры на нас пахнуло домом. Не говоря ни слова, Мануэль отгородил одну из коек тонким одеялом.
— Вот все, что я могу сделать для вас, Кэтрин, — г сказал он.
— Спасибо, — прошептала Кэтрин.
Мануэль уселся на свою койку и поглядел на нас снизу вверх. Я возвышался над ним этаким белокурым гигантом. Я происходил из старинного и богатого рода, а он наверняка родился в трущобах какого-нибудь заштатного космопорта, но сомнений в том, кто из нас главный, возникнуть не могло.
— Расскажу о себе, — произнес он отрывисто. — Специального образования у меня нет, но прежний хозяин взял меня к себе из-за моего практического опыта. Работая на него, я поднабрался познаний в технике, а два года назад он продал меня капитану этого звездолета. Я быстро избавился от так называемого главного инженера, который у них тогда был. Мне не составило труда подстроить ссору между ним и его завистливым помощником, которая закончилась дракой со смертельным исходом. Однако его сменил запойный пьяница, из числа тех, что лишь вчера слезли с дерева.