А я смотрела на дождь, ползущий неровными слезами по окну, и слышала, как улыбается неспешно идущее сквозь пространство время. И это было так прекрасно, что я даже слегка огорчилась от того, что не могу взять его за руку и последовать вслед за ним. Дождь же держался за его руку и тихо жаловался на горы, что поцарапали ему его нежное детское округлое брюшко. И вот теперь время ведет его к равнине, подальше от острых пиков и холодных ветров, где на поляне рядом с ручьем растет счастливый семилистный клевер. Его надо приложить к ранке и все сразу заживет…
Я не сразу почувствовала, что меня кто-то взял за руку, и нехотя отвернулась от окна. Рядом со мной на высоком одноногом стуле сидел высокий широкоплечий подкаченный мужчина лет тридцати пяти. Его темные глаза выглядели настороженными, но мягкая тонкогубая улыбка делала его простое лицо очень красивым. Мне понравились его горизонтальные морщинки на лбу и бейджик, на котором подчеркнуто разборчиво было написано Доктор В. Баухоффер.
– Здравствуй…
Когда он говорил, создавалось впечатление, что он кивает всем телом тебе навстречу.
– Меня зовут…
– А я умею читать, – самодовольно перебила я быстрее, чем подумала о том, что, наверное, это не очень вежливо. Впрочем, мысль затухла, не успев вспыхнуть, оставив после себя мерзковатый запах тлеющей плесени. – Это ведь нормально?
– Конечно. Ты помнишь, что участвуешь в программе?
– Нет. Я слышала об этом.
– Хорошо.
Он явно собирался с мыслями.
– Вы красивый… – я вздохнула, подтягивая колени к груди и снова отворачиваясь к окну. Там капли нарисовали мятежное дерево, заслонившее своей кроной извилистую дорогу.
– Кмых… – он явно поперхнулся следующим вопросом. – Спасибо. Ты тоже очень симпатичная молодая девушка.
– М-м-м…
Его слова не вызвали у меня никаких эмоций. Это было неинтересно. А вот то, что крона водяного дерева дотянулась до трещины на оконной раме и вдруг превратилась во что-то непонятное…
– Ты хочешь узнать свое имя?
Я прислушалась к себе. Внутри ничего не дернулось. Наверное, имя, которое мне когда-то дали, мало имело со мной общего…
– Зачем?
– Ты будешь жить в обществе. Ты и сейчас в нем. Людям надо будет к тебе как-то обращаться. Ну и потом, имя помогает нам чувствовать себя полноценными. Зачастую оно влияет на характер…
Было заметно, что мой вопрос его не только удивил, но и позабавил.
– Ты, конечно, можешь придумать себе любое имя, но пока это не произошло… Неужели тебе не интересно как тебя зовут?
– Нет… – улыбаюсь его изумлению, поудобнее закутываясь в махровую простыню, которой меня укрыли на время процедуры стирания памяти. – Ведь мне дали его без моего согласия, когда я еще не родилась или только появилась на свет. Они делали это, не зная меня. Просто захотели, чтобы некий набор букв и звуков обозначал нечто живое в пространстве. Я сама должна понять, как меня зовут…
– Интересная теория…
Доктор В. Баухоффер делает пометку в лежащем на краю моей кровати блокноте.
– Мне нравится ход твоих мыслей, но имей в виду, что это может занять много времени.
– А я не спешу. Какой пароль активации моего браслета?
Поднимаю вверх левую руку, демонстрируя тонкий кусок пластика, плотно обхватившего мое запястье.
– CJ-5692. А что?
– Можете называть меня так, пока я не придумаю. Только без цифр, а то звучать будет словно я робот…
– Договорились… – он закинул ногу на ногу и чуть склонил крупную, коротко стриженную голову влево, – боюсь ошибиться, мне кажется, что у тебя сейчас довольно веселое настроение. Даже несколько игривое. Расскажешь, что ты чувствуешь?
Открываю глаза и поток воспоминаний замолкает сам собой. Небо хмурится невыспавшейся рожей мне в окно, и я не отказываю себе в удовольствии высунуть ему язык. На электронном циферблате часов, живущих на тумбочке рядом с моей кроватью, нервно мигает семь двадцать три утра. О господи, кошмарище какой…. Можно же еще спать и спать, и спать… Но раз организм проснулся, значит придется подниматься… Обратно уснуть не получится, хотя я бы не отказалась…
Откидываю руку себе за спину и нащупываю аккуратно застеленную половину кровати. Настроение сразу отращивает первую парочку цепких ножек и начинает ползти вверх.
За что я особенно люблю Майлза, так это за то, что с ним не надо просыпаться. Ему хватает такта дождаться момента, когда я усну и исчезнуть из моей квартиры так, чтобы я этого не заметила. И нет этих скомканных попыток завязать или поддерживать утренние разговоры, на которые я по большому счету совершенно не способна. Нет глупого подобия съедобного завтрака в постель. Долгих провожаний из серии: ну иди уже работай, а то я в душ хочу, покопаться в интернете, сделать кучу звонков, записаться на маникюр, посплетничать в подружкой на тему того, какие трусы удобнее носить в длительном походе по лесу, и выпросить у нее почитать интересную книгу про природу магнитных полей Юпитера, а вместо этого я тут с тобой стою, как дура, в коридоре и томно вздыхаю между пятидесятым и шестьдесят вторым прощальным поцелуем.
Телефон, стоящий на зарядке, оживает хриплым прокуренным звоном, и я невольно вздрагиваю от неожиданности. На экране высвечивается номер Майлза.
– Проснулась что ли? – веселиться он на мое мычание, которое я хочу выдать за приветствие.
– Типа того… – откровенно зеваю в трубку.
– Какие планы на сегодня?
– Занята… – с удовольствием тяну я, поджимая на ногах пальцы. – Душ, маникюр, позвонить всем, в том числе и на работу, еще Вольф…
– У-у-у-у… это надолго… – Майлз чем-то грохочет в трубке, – твои-то хоть в курсе что ты приехала?
– Нет еще… Им тоже позвоню…
– Ладно, ты на кухне была уже или еще валяешься?
– Валяюсь…
– Тогда подымайся и иди туда. Я тебе там всякой всячины оставил… поешь пока не остыло….
– А что там?
– Тебе понравится… – фыркает он и кидает трубку…
Улыбаюсь… Майлз в своем репертуаре… Обожаю его… Значит завтрак, потом маникюр… Потом Вольф… Потом…
Мысли мои машут мне ручкой, как раз на пороге моей кухни, которую переполняет аромат оладий, яблочного джема и свежезаваренного чая с мятной горчинкой.
Доктор Вольф
Мара не зря вчера извела, как выяснилось впоследствии, почти весь свой дорогущий карандаш для подводки глаз на переправление моей речи. До бизнесменов, далеких от проблем психотерапии, однако феерически способных делать деньги даже из воздуха, основная идея программы дошла и зацепила. Уже в процессе обсуждения особенностей погружения человека в состояние чистого листа и последующего вывода из него в первозданное состояние появилось много смелых идей по развитию программы. Разброс был, начиная от организации отдыха для хранителей государственных и прочих сверхважных тайн, вплоть до создания этаких живых флэшек, используемых в сфере промышленного шпионажа. Последнюю идею все присутствующие обсмеяли, вспомнив фильм с подобным сюжетом, и чем там все закончилось.
Но финансирование на продолжение исследований и развитие программы мы, как ни странно, получили. Хотя я, если честно, не верил в успех ни одной минуты. Но глава одной из крупнейшей банковской сети в стране, Август Принс, выписал нашему институту авансовый чек на десять миллионов и попросил прислать ему результаты исследования первой группы тестеров. Если они его устроят, он обязался регулярно финансировать наши разработки, так как ему самому, да и нации в целом, нужны жизнерадостные здоровые сотрудники.
За что я люблю утро субботы, так это за возможность доехать до работы за каких-то 15 минут, вместо обычных 45… Люди ползают по улицам как снулые мухи, тихо переговариваясь между собой, а погода явно вот-вот разродится тяжеловесным долгим дождем…