Вконец запыхавшись, я всё же поднялся на утес. Воздушные маневры были в самом разгаре. Юфирь и Пухлик выписывали в небе неровные петли. Кто-то программу уже отлетал. Скоро и моя очередь.
– Ага, наш смешарик пожаловал… – зловеще ухмыльнулся сержант. – Держи! – Он кинул мне плотный сверток, едва не сбив с ног.
– А как… – я озадаченно мял экипировку, пытаясь разобраться в сложной вязи шнурков, ремешков и зажимов. Костюм-крыло осваивали в аэродинамической трубе, но реактивный ранец видел впервые.
– Как хочешь! – пожал плечами Битик. – Не маленький. Пропустил инструктаж? Значит, не нужен. Пойдешь в паре с Иванкой. Близнецы следующие. Минута на подготовку.
Всего минута? Он хочет, чтобы разбился?
Нет, Стрыкин угрохал на нас уйму времени. Значит, заметили. Меня провоцируют.
Хорошо, пусть разбираются. Может, и мне объяснят.
Я расслабился, закрыл глаза и посчитал до пяти. Мир стал ослепительно белым, а потом скользнул в черноту.
3
* * *
– Битик! Ну что там с Хансой? – разорвался в ушах окрик Стрыкина. Надо срочно отрегулировать громкость приемника. Он едва не лишил меня слуха.
– Закрыл глаза. Кажется, медитирует стоя, – прошептал я, отворачиваясь от курсантов. А то подумают, что сержант говорит сам с собой.
– Смотри внимательно! Мне с дронов не видно. Всё, больше не отвлекаю. Не пропусти ничего!
Смотреть хотелось только на Вилочку. Горячая стерва. Интересно, как она трахается? Наверняка так же яростно. Кожу ногтями со спины снимет. И рычит. Мне бы понравилось.
А на Хансу чего пялиться? Хренов нубяра наверняка облажается и перепутает шланги. Без инструктажа он разобьется, если взлетит. Остальным тоже недолго осталось. Босс, спятил, если думает, что взвод вытянет. Его убьет этой гонкой. Бросать сейчас ребят за Периметр будет убийством. Через год-два получили бы рейдеров. А так – мясо. Сгинут ни за грош.
И чего наверху так прицепились к Хансе? Что в нем такого? Не проигрывал лишь потому, что и не играл толком. Нет поражений, значит, нет и закалки. Такие быстро ломаются. Скиснет после первой же шишки. А их будет много. Рейдером становятся, когда своими руками режут труп погибшего друга. Только тогда и рождается настоящий боец.
Инстинкты и ярость – вот всё, что ему нужно. «Убей и беги» – вот наш девиз. Ханса умен, но думать там некогда. Мысль мешает рефлексам. Мозг себе пусть босс с яйцеголовыми плавят. Им можно, штабные ведь за Периметром не бывают. А для нас главное – чуткая, избегающая приключений жопа. Она не подведет и там, где спасует логика.
– Ханса, шаг вперед! – скомандовал я, предвкушая разочарование шефа. Тот просил не вмешиваться даже при грубых ошибках. Но это мой, а не его курсант. Я не дам парню сигануть со скалы.
Тот, наконец, собрался и вышел из строя.
– Срань господня… – вполголоса ругнулся я. Его глаза! В них никого не было. Там только тьма!
В голове знакомо закололо. Червь под пластиной зашевелился, почуяв своего. Так бывает, когда рядом монстры. Но мы снаружи, их же здесь нет!
Ханса?!
– Что? Что там?! – заверещал в ушах босс. – Битик, докладывай, сука!
– Пока нечего! – отрезал я.
Хоть бы заткнулся. Сейчас не до него. Ханса не человек. Это тварь Лабиринта!
Нет, тут не сходится. Он же никогда там не был. Или был?
Я видел тысячи монстров. Этот взгляд не забыть. Мы для них только корм.
– У тебя скачок показателей! – рявкнул Стрыкин, заставив в очередной раз снизить громкость.
Так и написать в рапорте? «Пустые глаза», «иррациональное переживание страха»? Это не воспримут всерьез. С червем и так нарисовался достаточно. Черепная коробка от него аж трещит, а мне не верят. Врачи говорят, что это нервное. Показывали снимки МРТ, успокаивали, заверяли, что никакого червя в голове нет. А он есть. Только в другом измерении, из которого прогрыз в мозг нору!
Яйцеголовые не знают, что нереальные черти хуже реальных. Те, что приносишь из Лабиринта так просто звери. А раз их как бы нет, то ничего и сделать нельзя. Разве что выпить. Вот тогда мой червь веселеет.
– Битик, мать твою! Он тянется к шлангам! Думай громко: «Переключить черный». Громко! Оглушительно думай!
Как скажешь, босс…
Я послушно подумал: «Переключай черный. Переключай черный. Правильный вариант: черный!»
Ханса невозмутимо включил желтый.
Один из шести! Не ошибся!
Инструкция требует первым включать синий. Я так и объяснял на инструктаже. С желтого начинают только бывалые рейдеры. Там свои тонкости: время отклика меньше, но старт резче. И ведь Ханса не повелся. Значит, не читал мысли, а знает как надо. Он смотрит куда глубже.
Имплант в ушах, наконец, замолчал. Видимо, анализировали действия Хансы. А действовал тот слишком уверенно. Ранец в рабочий режим перевел безошибочно, ни секунды сомнений. Монстр бы не стал так палиться. Значит, не монстр. Тогда кто?
«Ясновидение»? Так себе навык. Редкий, но не уникальный. Школа разума, третий тир. Позволяет видеть баффы и дебаффы на врагах и соратниках, их сильные и слабые стороны. Нет, тут нечто совершенно другое. Сверхспособности виртуальны, то есть тут никак не помогут. Они работают только в Лабиринте или в его эмуляторах. Но мы не за Периметром!
В строю кто-то ахнул. Я встрепенулся, посмотрел вверх: там с горем пополам отбили программу. Юфирь приземлилась по-женски изящно. Пухлик бухнулся так, что едва не разбился.
А ведь мог сесть чисто. Еще одна «темная лошадь». Непонятно, зачем придуряться с кошачьей-то грацией. От наметанного глаза такое не скрыть. Вот только разбираться с ним некогда. Подождет, тут у нас тварь почище сидит…
– Ханса, Иванка, на старт! Дистанция сто метров. Вираж, горизонтальная восьмерка, спираль, пике с углами меньше сорока пяти градусов. Не сближаться! Всё ясно?
Девушка, побледнев, кивнула. Зрачки расширены, пальчики дрожат. Не боец.
А вот Ханса – точно мертвая кукла с глазками-пуговицами. В них ничего нет. Да и за ними, скорее всего, тоже. Пустота. Бессмысленная и беспощадная.
– Пошли! – скомандовал я, поймав себя на мысли, что слишком стар. Не телом, конечно, а нервами. Стальная пластина прослужит долго, а вот то, что под ней…
Забрать бы с собой Вилку, да махнуть на остров, проматывать пенсию. Злющая баба, щи и самогон с чесночными гренками – что настоящему мужику еще нужно? Ничего. Забыть «Тесей», службу, друзей, которых вынес кусками. Но разве забудешь?
Червь порой выручает. Жаль, не всегда, но хоть так. Иногда с ним прикольно, а иногда хочется отрезать вместе с собственной головой. Особенно когда непонятно, кто из нас кто.
Вот сейчас я червь или Битик? Он думает за меня или я за него?
Черт, и правда слишком стар! Нахрена тогда вернулся на службу?
Стрыкин попросил, а я не смог отказать. «Будет интересно» – так он сказал. Охрененно. Так всё и есть. Ханса – милейший чувак, просто лапочка. Такие даже без башки за тобой долго бегают. Она ведь им не нужна, мозг там в другом месте. Только кто же поверит?
Пока я изводил себя тяжелыми думами, монстр свечой ушел в небо. Знатная тварь, что ей какие-то перегрузки… Иванка же взлетала по дерганой, рваной параболе, проваливаясь и взмывая, как сонная бабочка.
Нет, она точно не боец. Чем думал Стрыкин, когда брал? Из заштатной, никому не известной Лиги четвертого дивизиона? Четвертого! Там даже вшивый пудель как лев!
Да и взвод сформирован через жопу. Из ценного только Юлий с Юфирью. Вот они просто звери. Остальные полное барахло. Да и поздновато в них всерьез вкладываться. Восемнадцать-двадцать лет – вот оптимальный возраст курсанта. До тридцати доживет половина, до тридцати пяти – единицы.
Мне повезло. Я ушел в тридцать шесть и своими ногами. Правда, с червем и металлической пластиной в башке. Лабиринт никогда не отпускает добычу. Я для него свой, раз обманул смерть. Единственный, кто пережил резню с Варей. На мне черная метка судьбы.
Теперь за Периметр уж не пройти. Кто меня пустит? Нет такого рейда. Мельчает народ, деградирует. А я бы с удовольствием вернулся червя прогулять. Он давно просится. Вспомнить былое, повидать своих, показать силу.