И продолжало случаться. Каждый раз, когда мы с Расти и Слим приходили на поле Янкса, на нас сваливались неприятности. На нас нападали дурацкие страхи, мы попадали в аварии, ввязывались в потасовки, нас кусали и жалили, за нами гнались самые разные проявления живой природы (человеческие и нет).
Все из-за поля Янкса.
Так что мы ожидали неприятностей. И хотели бы узнать о них загодя, но не знали, куда смотреть.
Поэтому мы старались смотреть во все стороны сразу: на трибуны впереди нас, на выезд дороги позади, на мрачные границы леса, окружавшего все поле, на серую, пыльную землю под ногами.
Особенно внимательно мы смотрели на землю. Не потому, что в ней когда-то было закопано множество людей, но из-за опасностей куда более реальных. В целом достаточно ровная поверхность была там и тут украшена камнями, дырами и кусками битого стекла.
Камни были вероломными, как айсберги. Какой-нибудь острый осколок слегка высовывается из-под земли, и ты понимаешь, что большая его часть закопана очень глубоко, только когда твоя нога зацепляется за него. Камень остается на месте, а ты летишь наземь.
Но никому не захочется лежать на поле Янкса (и к черту двойные значения). Если ты падаешь, можно ожидать самого худшего.
Даже если удастся избежать укусов пауков и змей, приземляться, скорее всего, придется на торчащие камни или битое стекло.
Поле усеяно расколотыми останками бутылок, оставшихся после бесчисленных одиноких попоек, свиданий, вечеринок, оргий, сатанинских сборищ и всего, что только можно придумать. В такой серый день осколки трудно заметить, но когда выглядывает солнце, отсветы и отблески на стекле почти ослепляют.
Конечно же, никто не ходит по полю Янкса босиком. И все боятся оступиться.
Но избежать падений практически невозможно. Если удается не наткнуться на камень, тут же попадешь ногой в дыру. Здесь повсюду змеиные норы, сусликовые ходы, паучьи норки, неглубокие остатки старых захоронений и даже свежие раскопы. Несмотря на то, что все останки были вывезены еще в 1954 году, свежие дыры продолжают появляться время от времени. Бог знает, почему. Но каждый раз, когда мы исследовали поле Янкса, мы обнаруживали парочку новых.
Вот поэтому мы очень внимательно смотрели под ноги.
Мы посматривали так же на землю вокруг, чтобы убедиться в том, что нас не подсторожила какая-нибудь тварь. На поле Янкса с нами случалось и такое. И могло произойти вновь, так что мы хотели заметить ее заранее и успеть убраться восвояси.
Так, крутя головами из стороны в сторону, мы добрались до стадиона. Иногда кто-нибудь из нас шел боком или даже задом наперед.
Это здорово трепало нервы.
И внезапно стало только хуже, когда Слим, кивнув головой куда-то налево, сказала:
— Там собака.
Мы с Расти обернулись.
— А, дерьмо, — высказался Расти.
Это была не какая-нибудь Лэсси, Рин-Тин-Тин, Леди или Бродяга. Желтоватого окраса дворняга высотой примерно мне по колено подбиралась к нам неуклюжей качающейся походкой, низко опустив голову и хвост.
— Не нравится мне ее вид, — казал я.
— Дерьмо, — снова произнес Расти.
— На ней нет ошейника, — заметил я.
— О боже мой! — с сарказмом воскликнул Расти. — Думаешь, она потерялась?
— Да пошел ты, — отмахнулся я.
— По крайней мере, у нее из пасти не идет пена, — сказала Слим, предпочитавшая во всем находить положительные стороны.
— И что нам делать? — поинтересовался я.
— Не обращаем на нее внимания и продолжаем идти, — сказала Слим. — Может быть, она просто наслаждается прогулкой на свежем воздухе.
— Как моя задница, — откликнулся Расти.
— Вот этим она как раз и собирается насладиться, — поддел я.