Адриатика в конце марта совсем не ласковая и голубая, как на туристических проспектах нашего времени, а хмурая, словно какое-нибудь Баренцево море, яростно бьющее свинцовыми валами в скалистые берега. В античные времена, когда корабли были еще зело несовершенны, в период с середины октября по первые числа апреля ни один мореплаватель, если ему была дорога жизнь, не отваживался высунуть нос за пределы закрытых бухт, защищающих хрупкие деревянные скорлупки от ярости морской стихии. Местные шторма – это, конечно, не тихоокеанские тайфуны, способные укатать даже современные перворанговые линкоры и авианосцы, но и они в состоянии сделать невозможным запланированный нашим командованием стратегический десант на итальянское побережье.
Стоя на мостике авианосца «Адмирал Кузнецов», нынешнего флагмана Черноморского флота, я обозреваю подчиненный мне флот и вспоминаю состоявшееся несколько дней назад совещание в Кремле, которое должно было расставить в предстоящих операциях все точки и запятые. Менять что-то по крупному теперь поздно: флоты, корпуса ОСНАЗ и общевойсковые армии уже передислоцированы в исходные районы сосредоточения, и теперь, сидя на запасах топлива и боеприпасов, накопленных за время оперативной паузы, ожидают приказа на начало наступления.
– Товарищ Ларионов, – сказал тогда Сталин, прощаясь после совещания, – вам оказана высокая честь – открыть кампанию тысяча девятьсот сорок третьего года… Ваш удар по фашистской Италии должен выбить у Гитлера еще одного союзника и еще на один шаг приблизить нашу окончательную победу в грядущей войне…
Немного помолчав, Верховный негромко добавил:
– Есть мнение, что на этот раз нам нужна настоящая Победа. Не такая, какая была в вашем мире – неполная и создавшая предпосылки к дальнейшему поражению Советского Союза в так называемой Холодной войне – а такая, после которой мы сможем на равных противостоять всему капиталистическому миру. Мы должны не только победить Гитлера, но и выиграть Вторую Мировую войну – чтобы обеими ногами твердо встать на Евразийском континенте от Британии до Японии… Мы помним все, что случилось в вашем мире, и не хотим повторения той истории. Интересно, что скажут господа капиталисты, если им придется соревноваться с нами в условиях, когда экономические потенциалы социалистической и капиталистической систем будут равны, а военная опасность для Советского Союза резко снизится? Впрочем, товарищ Ларионов, вы и сами все это прекрасно понимаете, поэтому мы на вас рассчитываем и верим, что вы сделаете все возможное и даже невозможное для того, чтобы операция «Ушаков» завершилась успехом. Имейте в виду, что вас в Италии ждут и надеются на скорейший приход Красной Армии, поскольку основной массе закоренелых католиков-итальянцев совсем не нравится мысль о том, что они, возможно, даже против своей воли, вдруг так или иначе стали прислужниками сеньора Сатаны. Те, кто раньше нам мешал, теперь будут нам помогать, ведь Гитлер с его сатанизмом пугает католическое духовенство намного сильнее, чем коммунисты. Да и в самом деле, не такие уж мы и страшные…
Чего-то подобного я ожидал еще с осени, когда узнал о разработке плана операции «Нахимов». Было очевидно, что Черноморские проливы товарищ Сталин брал не только с целью превращения Черного моря во внутреннее советское озеро, где никогда не смогут появиться боевые корабли иностранных флотов, но и для того, чтобы открыть выход нашему собственному Черноморскому флоту на оперативный простор Средиземного моря. После захвата Датских проливов такую же свободу действий в Северном море уже имеет Краснознаменный Балтийский флот, получивший возможность совместных действий с лояльными королю Георгу кораблями британского Хоум-флита. Сводная эскадра адмирала Тови, бежавшая после профашистского переворота из базы Скапа-флоу, в настоящий момент, совместно с героическим Северным флотом адмирала Головко, базируется на норвежский порт Берген.
В нашей истории советские флоты из Балтики и Черного моря не выходили и в боевых действиях были когда подсобными рабочими, а когда и простыми статистами, исполняющими роли без слов. Воевали подводные лодки, торпедные катера, морская авиация и морская пехота, а линкоры и крейсера скучали в базах, ибо каждый их боевой поход оборачивался тяжелейшими повреждениями. Это бездействие и стало причиной послевоенного разочарования Верховного в военно-морском флоте как в роде войск. В результате линкоры и линейные крейсера, заложенные еще до войны, по ее окончании были разобраны прямо на стапелях, а доставшийся Советскому Союзу при разделе германского флота почти достроенный авианосец «Цеппелин» был использован в качестве плавучей мишени для тренировки советских пикировщиков.
Впрочем, такое отношение к флоту оправдывалось еще и тем, что по итогам войны сложилось положение, когда вероятный противник в грядущей Мировой войне находился не по другую сторону Атлантического или Тихого океанов, а в непосредственной близости от советских границ: в Западной Европе, Турции и Южной Корее. Поэтому первым делом требовалось могучим ударом танковых и воздушных армад сбросить в море сухопутные группировки американцев и их союзников, и только потом думать о том, как воевать на море. Третья Мировая тогда виделась как некоторое продолжение Второй Мировой, приправленной острым соусом ядерных ударов. Потом появились межконтинентальные баллистические ракеты, способные «достать» врага на любом расстоянии от своих рубежей, и возникла иллюзия, что воевать на море необязательно. Что подводные лодки с баллистическими ракетами – это вещь, а весь надводный флот может состоять только из ракетных катеров, эсминцев и противолодочных кораблей.
Слава Марксу с Энгельсом, что удалось объяснить Хозяину, что такой подход есть чистейшей воды троцкизм и хрущевщина. Если мы хотим сражаться с международным империализмом на равных, то Большой Флот Советскому Союзу необходим в любом случае, тем более что и война должна теперь закончиться совсем с другим результатом. Захват контроля над Черноморскими и Датскими проливами – как раз и есть работа в интересах флота на ту самую окончательную Победу. На нее работает и операция «Ушаков», то есть высадка стратегического десанта на юге Италии, на Апулийском полуострове. Успех этой операции неизбежен, ведь, помимо недавно сформированного черноморского десантного корпуса особого назначения (командовать которым назначен отличившийся во время летнего наступления генерал-майор Криволапов), в ней принимает участие балтийский десантный корпус ОСНАЗ под командованием генерала Чуйкова. А это проверенное в бою соединение, уже бравшее с налету Хельсинки, Стокгольм и Копенгаген, а также принимавшее участие в зачистке нацистского ракетного полигона на полуострове Пенемюнде. Короче, суровые ребята с большим боевым опытом. Балтийский корпус у нас нацелен на город и порт Бари, а черноморский на Бриндизи. Средства десантирования – наши БДК, эсминцы, тральщики, торпедные катера, а также большое количество катеров на воздушной подушке.
Как только десант захватит портовые причалы и хотя бы немного отгонит от них суетливых итальяшек, на плацдармы начнется переброска частей конно-механизированной армии Буденного, а также частей 37-й и 12-й общевойсковых армий, под общим командованием генерала Апанасенко, вполне удачно справившимся с разгромом Турции на Кавказском фронте. Но наше дело морское: высадить десант, захватить плацдарм и сделать так, чтобы никто не мог прервать снабжение и пополнение десантировавшейся группировки. Из кораблей в составе действующих сил Черноморского флота под моим непосредственным командованием находятся: авианосец «адмирал Кузнецов» (имеющий на борту полную авиагруппу из сотни «Диких Котов»), старый линкор «Севастополь», крейсера «Молотов», «Ворошилов», «Красный Крым» и «Красный Кавказ», а также приравненный к крейсеру эсминец из двадцать первого века «адмирал Ушаков»; все четыре БДК оттуда же, а кроме того, эсминцы, подводные лодки, тральщики и торпедные катера…