Все будут сидеть на крышах зданий очень смирно. И ждать дядюшку Сэма, единственную надежду на спасение. Впрочем, это уже тема отдельного эксперимента.
– Сэр, у нас всё готово к началу! – доложил командующему начальник Центра военно-космических технологий ВВС. – Получены доклады с объектов! Все системы в норме, сеть работает согласно заданным характеристикам! Ждем вашей команды!
– Связь с президентом! – потребовал командующий. Ему немедленно подали трубку правительственной связи. Генерал несколько секунд молчал, после чего произнес: – Господин президент? Мы начинаем! – Он выслушал короткую фразу. – Спасибо, сэр! – Командующий положил трубку и торжественно произнес, обращаясь сразу ко всем: – Мы верим в господа нашего, а господь наш верит в Америку! С божией помощью начинаем! Запустить обратный отсчет!
Старший диспетчер базы выпрямился в кресле, из-за чего его немного сутулое тело на пару секунд стало выше ростом на пару дюймов, после чего наклонился к микрофону, вновь ссутулившись, и коснулся сенсора исходящей связи:
– Внимание! – произнес он в эфир. – Это «Большой папочка»! Объявляю готовность в две минуты! Начинаю отсчет! Одна пятьдесят восемь! Одна пятьдесят семь! Одна пятьдесят шесть…
Из окна черного «БМВ», нагло вклинивающегося между огромной фурой и еле плетущейся впереди сквозь бесконечную московскую пробку легковушкой, высунулся бородатый кавказец. Он сложил пальцы левой руки в красноречивом жесте и ткнул им в сторону кабины грузовика, что-то злобно бормоча.
– Гнида черножопая! – взъярился дальнобойщик. – Понабежали со своих вонючих гор, словно тараканы, житья от вас нет! – Он опустил стекло и заорал бородатому: – Да пошел ты!..
– Что ты сказал, ишак?! – Мгновенно взбесившийся кавказец выскочил из машины и бросился к фуре. – Я твой нюх топтал, лошара, давай, выходи, поговорим, как мужчины!
– Сейчас я с тобой поговорю, мразота! – пообещал дальнобойщик, нащупывая под сиденьем монтировку. – Мало не покажется! – Он пинком открыл дверь и выпрыгнул из кабины.
Замерший на парализованном многокилометровой пробкой МКАДе поток машин уже надрывался сигналами клаксонов. Остановившаяся фура окончательно убила и без того почти мертвое движение, и донельзя взвинченные водители теряли последние остатки терпения. Отовсюду звучали взбешенные крики и трехэтажная ругань.
– Слышь ты, урод, куда вылез?!! – орал дальнобойщику кто-то из остановившейся позади машины. – Ты, чё, один на дороге?! Залезь обратно, кретин, и убирай отсюда нафиг свою гробовозку!
– Завали хайло, дебил! – с ненавистью окрысился на него дальнобойщик. – Я никуда не тороплюсь! – он ткнул монтировкой вперед, на уходящую вдаль многокилометровую пробку. – Не трамвай, объедешь, если захочешь! Понял, козлина?!!
– Ты кого козлом назвал, носорог недоделанный?! – взревел водитель и полез из машины, но дальнобойщик уже не обращал на него внимания.
Он обошел кабину своей фуры и, отведя назад сжимающую монтировку руку, двинулся на кавказца:
– Ну что, настоящий мужчина, – угрожающе прошипел он, брызгая слюной, – кого ты там топтал, гомик черножопый?!
Рука кавказца рванулась к карману, вытаскивая пистолет, и дальнобойщик ринулся к врагу, пытаясь успеть добраться до него прежде, чем тот успеет выстрелить. Взмах монтировкой и выстрел произошли одновременно, и десятки пар глаз устремили свои взоры на разворачивающуюся трагедию. Стальной заостренный крюк монтировки проломил кавказцу голову, тот осел на дверь своей машины и сполз на асфальт, обливаясь кровью.