«Только не плачь! – предупреждающе проговорил чей-то строгий голос в ее голове. – Не смей, потому что плакать ты будешь кровью, а потом превратишься в одно из этих деревьев, и будешь стоять тут вечно, оплакивая свою глупость, жадность и спесивую уверенность в собственной непогрешимости, свою загубленную жизнь и бедную проклятую душу».
Но слезы все же потекли: Мария не могла сдержать их. Горячая влага бежала из глаз, и ей было страшно отнять руки от лица: она боялась увидеть, что они испачканы в крови.
– Ты никогда не вернешься домой! – произнес детский голос.
А потом раздался смех – немного сумасшедший, издевательский, торжествующий. Мария уже слышала его сегодня ночью.
Это смеялась Сара.
Злобная жестокая ведьма, заманившая Марию на верную гибель.
Часть вторая
Глава первая
Следовало признать, что они давно заблудились, больше кружить по округе смысла нет. В довершение всех бед сотовый в горах не ловил, Интернета не было, а навигатор печальным женским голосом твердил, что «потеряна связь со спутником».
– С чего бы она потерялась-то? – в сердцах воскликнул Игорь и шарахнул по рулю.
Кристина покосилась на его покрасневшее от жары и досады лицо, и ей вдруг стало смешно. Игорь был похож на мальчишку-школьника, который сердится на учительницу. Она подавила приступ неуместного веселья и поддакнула:
– На небе ни единой тучки, и мы не в тоннеле. Почему он не прокладывает маршрут?
Игорь пробурчал что-то и заглушил двигатель. Неширокая дорога в обе стороны была пустынна: спросить, в какой стороне Город Дьявола – Джаволя Варош – не у кого.
Утром они выехали из Ниша, и поначалу все шло хорошо. Навигатор послушно показывал дорогу, они ехали, слушали музыку, болтали. Отправились в путь пораньше, чтобы быть на месте до наступления жары, и уже к девяти проехали город Прокупле.
Увидев симпатичное кафе под названием «Сунчана обала» – «Солнечный берег» – остановились отдохнуть и выпить кофе. Кристина съела мороженое, Игорь – питу с сыром. Он часто заказывал ее, пробовал в разных «пекарах» и ресторанах, но постоянно утверждал, что у Кристины пита получается лучше, чем у кого бы то ни было. Это, наверное, была неправда, но она каждый раз радовалась этой похвале. Кристину слишком редко хвалили, вот она и таяла, как пломбир, от любого доброго слова, хотя всячески старалась не показывать этого.
Из Прокупле путь лежал в Куршумлию. Точнее, в сам город они заезжать не собирались: Джаволя Варош был в двадцати семи километрах от него. Но когда Куршумлия осталась слева, стало происходить черт-те что.
В какой-то момент навигатор заявил, что они сошли с маршрута.
– Наверное, заболтались и пропустили нужный поворот, – предположил Игорь и развернул машину в ближайшем подходящем месте.
Вскоре они увидели какой-то поворот, Игорь решил, что это он и есть, и они съехали с трассы на проселок. Кристина попыталась было возразить: вряд ли дорога в столь активно посещаемое туристами место может оказаться заросшей и заброшенной, но Игорь сжал челюсти и сказал, что следует за навигатором.
Тон, каким он произнес эти слова, был холодным и жестким. Игорь редко говорил так, но все же иногда подобное проскальзывало, и в такие минуты Кристина внутренне ежилась и вспоминала, что, в сущности, плохо его знает.
Познакомились они меньше полугода назад. Роман закрутился быстро, отношения набирали темп с каждым днем: уже через пару недель Кристина представить себе не могла, как жила без Игоря. И спрашивала себя: разве это была жизнь? Так, существование. Через месяц они слетали в отпуск в Испанию, где Кристина давно мечтала побывать, а через два стали жить вместе, и это воспринималось так естественно, словно иначе и быть не могло.
Свадьба планировалась на осень, тогда же они собирались слетать в Нижний Новгород увидеться с родителями Игоря, с которыми она пока всего несколько раз говорила по скайпу. Кристина волновалась, понравится ли она будущим свекру и свекрови, ведь одно дело – приветливо улыбаться, махать друг другу и обмениваться любезностями, и совсем другое – встретиться лицом к лицу, общаться на протяжении многих часов.
Игоря она впервые увидела в Нише, где жила последние полтора года. Она сидела на лавочке в парке возле знаменитой башни черепов – Челе-Кулы, ждала, когда клиенты налюбуются достопримечательностью. А Игорь проходил мимо, но неожиданно остановился и заговорил с нею.
– Добрый день, милая девушка! Я заметил, что ваши спутники пошли в часовню, а вы остались. Неужели вам не интересно?
Он неплохо говорил по-сербски, старался правильно строить фразы, но мягкий акцент безошибочно выдавал в нем русского.
– Я уже бывала там. Ничего нового не увижу. Да и вообще, это место наводит на меня жуть.
Кристина не лгала.
У башни черепов страшная история: в начале девятнадцатого века сербские повстанцы потерпели поражение в битве с войсками Османской империи. Хуршид-паша приказал отсечь головы погибшим сербам и доставить их в Ниш. Сюда же свезли и кожевников, которым было приказано ободрать с голов кожу. Тех, кто пытался отказаться, казнили.
Неподалеку от Нишской крепости, прямо на дороге, соорудили четырехугольную башню, с каждой стороны которой были вмурованы черепа погибших – четырнадцать рядов по семнадцать голов, всего девятьсот пятьдесят два черепа. Страшный памятник должен был служить предостережением тем, кто попытается восстать против Османской империи. К 1892-му году на разрушающейся башне осталось лишь пятьдесят восемь черепов. Поверх башни выстроили часовню, и сейчас это культурный памятник.
– Как-то дико ходить и глазеть на них. Ведь это были живые люди, они любили, радовались, страдали. Мне почему-то кажется, что это не мы на них смотрим, а они вглядываются в нас из Вечности.
Кристина говорила по-русски, и у Игоря отвисла челюсть.
– Вы русская? – спросил он. – Меня, кстати, Игорем зовут.
– Кристина. Нет, я сербка. Так уж вышло, что выучила. – Ей не хотелось вдаваться в подробности.
– Ничего, если я на «ты»? – Она кивнула. – Значит, ты сразу поняла, что я из России! А я-то все надеюсь, что хорошо говорю по-сербски!
Высокий светловолосый симпатичный парень огорчился так искренне, что Кристине стало его жаль.
– Конечно, хорошо! – великодушно проговорила она. – Просто акцент немножко чувствуется. Сербы произносят звуки тверже, артикулируют четче. А русские «глотают» отдельные буквы и окончания слов, немножко мямлят, «сюсюкают» и вдобавок часто неправильно расставляют слова в предложении.
– Похоже, ты в этом здорово разбираешься, – присвистнул Игорь.
– Я по профессии преподаватель словесности.
– Где ты преподаешь?
Она слегка помрачнела.
– Нигде. Пока занимаюсь семейным бизнесом.
– Ты экскурсовод?
– Не совсем. Извини, вон идут мои клиенты. Мне пора.
Игорь попросил ее телефон, и она неожиданно для себя продиктовала номер, хотя обычно никогда не знакомилась на улице. Да и желающие редко находились: Кристина не могла похвастаться яркой внешностью и умением кокетничать, искрометно острить и заливисто смеяться в ответ на шутки.
– Что будем делать? – спросила она. Игорь молчал, глядя прямо перед собой.
Свернув с основной дороги, они еще несколько раз поворачивали куда-то, ехали то вверх, в горы, то в низину, пока навигатор не закапризничал. После Игорь попытался поехать обратно в то место, где они повернули, однако так и не нашел того поворота.
Сейчас они забрались высоко в горы, и Игорь понятия не имел, куда ехать дальше. Ситуацию осложняло то, что в баке заканчивался бензин, а запасной канистры не было. Заправки попадались на каждом шагу, но Игорь все медлил, говорил себе, что на следующей остановится обязательно, и вот дождался.