– Много таких, – опять закхекал собеседник. – Музыканты и прочие…, – пояснил.
– Разберусь с делами и приеду, – пообещал ему.
– Какие еще дела? – возмутился администратор. – Здесь, у меня дела, а все остальное может подождать!
– Приеду, ждите, – повторил и положил трубку.
Второй звонок сделал фарцовщикам. Назвался и подождал сообщение о новом телефоне. Опять переехали конспираторы! Виктору сообщил о сегодняшнем визите и узнал их новый адрес. У ребят были планы на покупки и у меня – обувь Гулиной семье и сапоги для мамы. Может себе и тете Свете куплю чего-нибудь? Еще Ленке из Ленинграда обещал, – вспомнил. Женщины обожают новую обувь. У моей мамы все обувные шкафы были забиты, несмотря на тесноту в бараке.
Выйдя на улицу, вздохнул и огляделся. Прохожих не было, а три припаркованные в переулке машины стояли пустыми. Лучше перебздеть, чем недобздеть! – подумал и повернул в сторону нашего такси.
– Никого подозрительного не заметил, – зашептал Ухналь у таксомотора. – Твой собеседник сел в красную «шестерку» и уехал. За ним никто не поехал.
– Откуда узнал про собеседника? – поинтересовался я.
– С улицы весь зал просматривается, – прояснил парень.
– У вас смена до какого часа? – поинтересовался я у водилы, садясь в машину.
– До восемнадцати, – кивнул на бирку, прикрепленную к панели с именем отчеством и фамилией, адресом и телефонами АТП и режимом работы таксиста. – А что? – удивился.
– Нам надо до одиннадцати, – пояснил я.
– По-прежнему, три счетчика? – уточнил он.
– Можем и четыре, если вопросы не будете задавать. У нас все законно, – заинтересовал его.
– Куда едем? – спросил таксист, повернув ключ, запуская двигатель.
– Туда, откуда взял – на Савеловский. Загружаться будем, – пояснил.
На вокзале сообщил ребятам:
– Быстро грузимся. Старое место прикрыто временно. Поедем к новому покупателю или может сами справитесь, без меня?
– Что случилось? – обеспокоился Леднев.
– Нет уж. Поедем с нами. У тебя лучше получится разговаривать и торговаться, – предложил Стас.
– Вот вам за предыдущую партию, – достал пачку двадцатипятирублевок, не считая отделил часть и большую протянул Стасу. – Думаю, так будет справедливо, – заявил опешившим ребятам.
– Здорово! – прокомментировал Ухналь. – А то наши недовольны той ценой, – пояснил.
– Еще неизвестно, сколько за эту партию получим? – в сомнении пробормотал я.
До нового адреса пришлось далеко ехать в сторону Домодедово. Не доезжая, свернули на неприметную асфальтированную дорогу и проехав лесной массив выехали к дачному поселку. За высокими заборами среди деревьев – сосен, елей, берез располагались жилые строения. Как этот поселок разительно отличался от родительского садово-дачного кооператива без заборов с домиками-курятниками, построенными своими руками из того, что нашли хозяева, одноэтажными и выстроенными, как по линейке? Центральная улица этого поселка была также асфальтирована. На входе стоял домик администрации или охраны и шлагбаум, который был поднят.
Остановившись у нужного адреса, вышли из машины.
– Не знаю, что нас ждет, но предлагаю не вмешиваться в беседу и даже эмоций не проявлять, – предупредил я всех. – Если есть пожелания или предложения, говорите сейчас, – предложил, но все промолчали.
Осмотревшись, рядом с массивными воротами заметил калитку со звонком и коробочкой домофона.
Что и кто меня ждет за этим забором? – подумал и нажал кнопку.
– Кто? – искаженный плохим динамиком или микрофоном каркнул мужской голос.
– От Никонова, – ответил я в коробочку.
– Сколько вас? – поинтересовались.
Видеокамеру надо ставить, если боитесь, – со раздражением подумал. Денег хватит, наверняка, но подобных девайсов вроде нет в это время даже для подпольных миллионеров.
– Четверо, – сообщил я.
– Заходи один, – скомандовал голос и щелкнул замок калитки.
Взглянув на ребят, вошел в калитку и огляделся. От калитки через просторный двор вела пешеходная дорожка к деревянному двухэтажному особнячку с балкончиком, башенками и мезонином. Сама дорожка и автомобильная площадка слева от ворот выложена плиткой. Все пространство до дома занимал травяной газон, припорошенный снегом, голыми плодовыми деревьями и цветочными клумбами с многолетними цветами.
Красиво живут, богато, – отметил мысленно, – но куда идти?
Из-за дома появился согнутый временем старичок с метлой, одетый в фуфайку и в валенки с калошами. На голове у него была несуразная шапка. Это чудо направилось ко мне, шаркая ногами.
Хозяин или дворник? – удивился появившемуся персонажу.
– С чем пожаловал, мил-человек? – тонким тенорком спросил меня дедок, слегка улыбаясь.
– Я от Никонова, – повторил.
– А чего Женька сам не берет, а направляет ко мне? – остро взглянул из-под кустистых бровей он и вновь превратился в безобидного старичка.
– Понятия не имею, – ответил я, пожав плечами.
Мне не хотелось откровенничать с неизвестным, притворяющимся немощным стариком. В развороте фуфайки заметил ворот глаженной чистой рубахи, а старческая немощь была слишком нарочитой. Голос в динамике был искажен, но не был старческим, если он не умело искажал его.
– Много привез? – опять остро взглянул старик.
Натуру не спрячешь, – мелькнула мысль, а ответил я коротко:
– Много.
– Пусть занесут в беседку, – ткнул хозяин метлой в сторону, откуда пришел, – и уходят. Да скажи, чтобы газоны не топтали.
В голосе послышались командные нотки.
Хрен тебе! Пора зубы показать, – решил я.
– Ребята занимались организацией сбора товара и заинтересованы в результатах нашей беседы, – пояснил миролюбиво. – Вам опасаться нечего.
Некоторое время старик посверлил меня взглядом и, махнув рукой пошаркал обратно чего-то бормоча.
Я повернулся к калитке, которая оказалась вновь закрыта и заперта. Даже не слышал! – мысленно удивился.
– Заносим! – предложил ребятам. – По траве не ходить, деревья не ломать и цветы не нюхать! – добавил громко, чтобы услышал хозяин и понял, что не держу себя в руках – раздражаюсь по пустякам. Соберись! – приказал себе.
Взял пару свертков и первым пошел за дом, показывая, что у нас равноправие.
Хозяин остановился в дверях застекленной просторной беседки и внимательно оглядывал каждого, проходившего мимо. Закрыл дверь за последним и прошел к столу. Внутри было тепло от кирпичной печки, камина или мангала, стоящего у стены. Удобно принимать гостей, которых нежелательно вести в дом и уютно. Я оглядел помещение и печь с тлеющими углями в открытой нише.
– Показывайте, что привезли, – сварливым голосом распорядился хозяин.
Я взял один сверток и начал распаковывать.
– Все показывайте. Вон, вдоль стены ставьте, – недовольно распорядился тот.
Когда все иконы стояли на полу, прислоненные к стене, старик медленно пошел вдоль них, рассматривая. Потом наклонился к одной, поднес к глазам, рассмотрел обратную сторону и вгляделся в изображение через лупу, неожиданно оказавшуюся в руке. Повернулся к нам, оглядел, задержав взгляд на мне и снова отвернулся к иконе. Отложил ее на стол и пошел дальше вдоль ряда. Так он отобрал двенадцать икон.
– Сколько вам платил Никонов? – спросил антиквар, вновь оглядев всех и уставился на меня.
Теперь он не пытался изображать немощь.
– Он брал почти все, за исключением совсем негодных или явного новодела, – ответил я, не собираясь называть цену и намекая на оставшуюся часть.
Недовольно посверлив меня взглядом, старик вернулся к иконам, походил вдоль них и отобрал еще семь штук.
– Все! Остальные не возьму. У меня нет таких возможностей, как у Никонова, – буркнул. – А за эти…, – помолчал, – дам две тысячи, – положил руку на стопку отобранных досок.
Я задумался. Старик платит больше, чем Соломоныч за отобранное, но явно есть возможность для торговли, хотя в этом нет моего интереса, но для ребят…. Подошел к столу и взял верхнюю икону и посмотрел обратную сторону. Икона была от деревенских ребят, так как на обратной стороне не было бумажки с метками пацана, добывшего икону.