Горячо заверив, что непременно так и сделает, Анна Николаевна ушла. Люба вернулась на своё место и смущённо взглянула на Ивана.
– У вас ко мне, наверное, много вопросов?
– Пожалуй, да, – сказал он, с любопытством разглядывая собеседницу.
– Спрашивайте.
– Первый вопрос: кто такой Павел Сергеевич?
– Это мой доверитель, – сказала Люба.
Иван усмехнулся.
– Это я понял. Меня интересует, кто он и почему доверил вам свои деньги?
Женщина слегка замешкалась.
– Позвольте мне не вдаваться в подробности.
– Но из ваших слов следует, что он умер.
– Да.
– И готов спонсировать издание моих книг?
Люба вновь смутилась.
– Я понимаю вашу иронию. Да, Павел Сергеевич умер. Незадолго до смерти он уполномочил меня часть его средств использовать на благотворительность. По моему усмотрению. Кстати, Павлу Сергеевичу очень понравился ваш роман «Небо, отражённое в луже». Я читала ему в больнице, – она робко взглянула в глаза собеседнику. – У вас на мой счёт появились сомнения?
Иван задумался, продолжая внимательно разглядывать сидящую напротив него женщину. Затем спросил:
– Вы ведь нездешняя? Судя по произношению, из центральной России.
– Да.
– Из какого города?
– Позвольте опустить и эту подробность, – Люба глубоко вздохнула. – Иван Алексеевич, верить мне или нет – ваше право. Но я не требую от вас ничего. Всего лишь предлагаю финансовую помощь в издании ваших книг. Поверьте, я действительно выполняю волю умершего человека, пожелавшего хотя бы частично искупить свою вину перед окружающими. Мы можем прямо сейчас пойти в издательство, и ваши сомнения будут развеяны.
– Не обижайтесь, Анжела, – сказал Иван. – Я вас ни в чём не подозреваю. Вы мне симпатичны. И вообще производите очень приятное впечатление. Просто недавние события заставляют меня быть осторожным. Позавчера один незнакомый человек принял участие в моей судьбе. Оказал такую помощь, что я едва выжил. Теперь в зеркале с трудом себя узнаю. Вам, наверное, не очень приятен мой внешний вид?
Выглядел он действительно удручающе. Следы неизвестных Любе событий оставили после себя ощутимый след. Но это не меняло сути.
– У вас хорошее лицо, – сказала она. – Очень хорошее. С недавних пор я стала разбираться в лицах людей.
– Ну что ж, спасибо! Только вот не знаю, как мне отблагодарить вас. В церковь я не хожу.
– Благодарить меня рано. Мы ещё ничего не сделали. Поэтому предлагаю прямо сейчас пойти в издательство и приступить к нашим делам.
– Да, конечно!
Иван поднялся и протянул женщине руку.
3. Тревоги и радости
Они постучали в дверь. Услышав традиционное «войдите», зашли в кабинет главного редактора. Увидев посетителей, Николай Романович вновь шустро выскочил из-за стола и протянул руку Кипрееву.
– Иван Алексеевич, рад вас видеть! Очень рад! Мы сегодня уже общались с вашей очаровательной спутницей, которая обрадовала нас – и вас, надеюсь, тоже – приятной вестью. То, что случилось, вполне закономерно: ваш незаурядный талант замечен серьёзными людьми. Выражаю надежду на то, что это первые шаги на долгом и широком пути нашего плодотворного сотрудничества.
Эта бурная тирада вызвала на лице Ивана едва заметную улыбку. Он пожал протянутую руку.
– Вы правы, Николай Романович: для меня эта весть также приятна.
– Вот и ладненько, – деловито произнёс Гуров. – Значит, можем прямо сейчас оформить договор. Как только получим все материалы и предоплату, сразу же приступим к работе над вашим заказом.
Гуров быстро составил договор и отпечатал его на принтере. Кипреев расписался в указанных местах. Было заметно, что перспектива издания книг подействовала на него благотворно. Однако, наблюдая за ним, Люба чувствовала, что его внутреннее состояние всё ещё остаётся тяжёлым.
Едва они вышли во двор, она спросила:
– Иван Алексеевич, совсем недавно вы сказали о том, что некий незнакомец едва не погубил вас. Что с вами произошло?
– Было отравление. Вместо лекарства мне подсунули наркотик.
– Кто и зачем это сделал?
– Я отказался выполнить просьбу одного серьёзного и опасного человека, – Иван замолчал, задумавшись, затем встрепенулся. – Анжела, нам необходимо вернуться в редакцию. Надо внести дополнение в договор. Я упустил из виду кое-что важное.
Люба заволновалась, почувствовав что-то недоброе. Но все вопросы решила отложить на потом. Они вновь навестили Гурова. Иван продиктовал главному редактору необходимое дополнение к договору: в случае его гибели или иных непредвиденных тяжёлых обстоятельств все права на изданные тиражи книг должны будут принадлежать Анжеле.
Если Николай Романович и удивился, то внешне это было не заметно. Да и какое ему, собственно, дело до странностей заказчика? Важны были сам факт заказа и его объём. Соответственно, и сумма оплаты. Внося дополнения в электронную форму договора, он вопросительно взглянул на Любу.
– Простите, уважаемая Анжела Борисовна, я не знаю вашей фамилии.
В отличие от главного редактора, Люба пребывала в полной растерянности. От волнения, забыв на время свою нынешнюю фамилию, она едва не сказала: «Порываева». Но вовремя спохватилась.
– Солнцева, – произнесла она после продолжительной заминки и, смутившись, поспешила объясниться: – Прошу прощения, но данное решение Ивана Алексеевича явилось для меня полной неожиданностью. Я даже не предполагала…
Её сконфуженный вид вызвал на лице редактора добродушную улыбку.
– Видимо, на то есть веские основания, – сказал он. – Мы же обязаны считаться с волей автора. Как говорится, хозяин – барин.
Отпечатанные экземпляры обновлённого договора Гуров предоставил Ивану для подписи.
Когда вновь покинули редакцию, Иван сказал, иронично взглянув на спутницу:
– Я вижу у вас на лице длинный список вопросов. Можете задавать.
Люба ответила ему таким же взглядом.
– Зачем же их задавать, если они написаны на лице? Читайте и отвечайте согласно списку. Хотя, признаюсь, я не разделяю вашего весёлого настроения.
Иван согласно кивнул.
– Вы правы. Какое уж там веселье…
– Не хотите поделиться?
– Зачем?
– Возможно, я смогу вам чем-то помочь. Всё же я ваш ангел-хранитель.
– Ангел-хранитель, – повторил Иван. – Да, вы действительно вошли в мою жизнь как ангел. Только при сложившихся обстоятельствах вам лучше держаться от меня подальше. Вы очень рискуете, находясь рядом со мной.
Люба с тревогой взглянула на него.
– Всё настолько серьёзно?
– Да. И, боюсь, вы ничем не можете мне помочь.
– Почему вы уверены в этом? Возможно, всё совсем не так, как вам кажется. Давайте хотя бы попробуем разобраться в проблеме.
– Я ни в чём не уверен, поскольку абсолютно ничего о вас не знаю. От меня ждёте откровенности, но о себе предпочитаете не рассказывать.
– Да, понимаю: это выглядит довольно странно. Но прошу вас поверить, что ничего дурного я не совершила и не задумала. Просто у меня сложилась довольно необычная ситуация. И я пока не готова рассказать о ней, – она виновато взглянула ему в глаза. – Но я хочу знать, почему мне опасно находиться рядом с вами? Вам угрожает человек, которому вы отказали в выполнении заказа?
– Да, – сказал Иван. – От него исходит вполне реальная угроза.
– Его зовут Сергей Семёнович? – спросила Люба, вспомнив недавний телефонный разговор. – Что ему от вас потребовалось?
– Он написал большое сочинение, представляющее собой воспоминания о его уголовном прошлом. Предложил мне отредактировать этот, так сказать, литературный труд. Я отказался. А он отказов не принимает и, как выяснилось, не прощает, – Иван глубоко вздохнул. – Ну, хорошо, слушайте мою печальную повесть.
Беседуя, они неторопливо шли вниз по искривлённой улице, по которой Люба вчера совершила свой первый благотворительный выход. Иван подробно рассказал ей о событиях последних дней. Выслушав внимательно, женщина резюмировала: