Девочки не стали спорить и согласились со мной.
Конечно, надо было нам сразу убежать домой или где-нибудь спрятаться, чтобы мальчишки нас не обрызгали, но это было бы неинтересно. Поэтому мы только спрятались за сараем, в котором хранились наши велосипеды.
– Месть! – снова заорал Петя, когда мальчишки вернулись на гаражную площадку.
Мой брат и вправду притащил свой суперводомёт, за ним прибежали Винсент и Лорин со своими брызгалками. Их мама не покупает им никаких водяных пистолетов – она считает ужасным любое оружие. Конечно, она не позволила бы им держать в доме и суперводомёт – ведь он больше водяного пистолета. Поэтому Винсент с Лорином прибежали с синими слониками и брызгались водой из их хоботов.
Я видела, что Винсенту это неприятно и досадно: ведь он пойдёт уже в пятый класс. Но он всё-таки носился за нами и орал: «Ну, погодите!» – а Петя всё время поливал нас из своего суперводомёта. Но мы и так уже были мокрыми.
Когда слоники опустели и суперводомёт тоже, мальчишки велели нам сдаваться.
Юл ответила, что мы даже не подумаем. Когда мальчишки снова наберут воды, мы тоже притащим новые водяные бомбы, и тогда ещё поглядим, кто кого. Винсент заявил, что считает нашу игру глупой. (Ещё бы, ведь он понимал, что у его слоника против наших водяных бомб нет никаких шансов.)
– Будет гораздо смешнее, если мы обрызгаем кого-нибудь ещё, – сказал он.
Я удивилась. Ведь Винсент всегда такой воспитанный. Наверное, солнце напекло ему голову. Но его тут же поддержал Петя.
– Да, точно, давайте! – закричал он, и мы помчались к кранам с водой. Мальчишки наполнили водомёт и слоников, а мы с девочками – четыре бомбы. Юл не захотела наливать остальные.
Потом мы спрятались за одним из гаражей и стали ждать, когда кто-нибудь пройдёт мимо. Я понимала, что маме точно не понравится, если мы обрызгаем чужих людей. Но в такой жаркий день, пожалуй, это допускается. Особенно если это будут дети. И я надеялась, что мимо пробежит какой-нибудь ребёнок. Но этого так и не случилось. Большинство домов на улице Чаек ещё только строятся, поэтому народу тут пока немного.
Ждать нам пришлось долго. Но потом на гаражную площадку кто-то пришёл. Мы уже приготовились бросать бомбы, но тут увидели, что это господин Войзин.
Мы знали, что на него нельзя брызгать, потому что он наверняка пожалуется нашим родителям. Петя только один раз стрельнул в дверь гаража из своего суперводомёта. На секунду. И довольно далеко от господина Войзина.
Господин Войзин ни капельки не промок. Но всё равно он моментально обернулся и, увидев нас за гаражом, погрозил кулаком. Наверное, он подумал, что Петя хотел облить его водой. Хотя Петя специально целился в дверь, а не в него.
– Возмутительно! – воскликнул господин Войзин. Мы поняли, что сегодня вечером он обязательно позвонит нашим родителям.
Когда господин Войзин ушёл, долгое время опять никого не было. Мы уже хотели бросить нашу затею и устроить новую маленькую водяную битву, но тут из-за угла вышел дедушка Клеефельд.
– Сдавайтесь! – закричал Петя и брызнул ему под ноги струёй из суперводомёта.
Я хотела бросить водяную бомбу, но Винсент громко крикнул: «Стоп!»
– Со стариками так нельзя! – прошептал он. – У него может сердце остановиться!
Дедушка Клеефельд, по-моему, и правда испугался – и, похоже, даже немного рассердился. Теперь он уже не казался таким добродушным, как всегда, когда мы с ним болтали о разных вещах. Дедушка Клеефельд любил поболтать с нами.
– Дети, так делать нельзя! – сказал он, когда увидел нас за гаражом. – Всё-таки вы должны понимать, где граница допустимого!
Только теперь я заметила, что на нём были очень хорошие брюки и очень красивый пиджак. Видимо, он хотел пойти к кому-то в гости.
– Извините, пожалуйста, мы нечаянно! – сказал Винсент. Вообще-то это должен был сказать Петя.
Дедушка Клеефельд вздохнул:
– Теперь мне придётся переодевать брюки. Вы хоть понимаете, что так делать нехорошо?
Мы дружно ответили, что понимаем. Мы не обманывали – ведь мы не хотели сердить такого доброго дедушку.
– Клянётесь, что больше такого никогда не случится? – спросил дедушка Клеефельд.
Мы поклялись.
И дедушка Клеефельд обещал на этот раз проявить милосердие и ничего не говорить нашим родителям. Но брюки ему надо всё-таки переодеть, и из-за этого он опоздает на приём к врачу.
Мне было очень стыдно, ведь он опоздает по нашей вине. И это хуже всего, хуже всякого наказания.
Мы все побрели следом за дедушкой Клеефельдом. Когда он проходил мимо нашего дома, мама как раз вытряхивала коврик.
– Что случилось? – испуганно спросила она, посмотрев на ноги дедушки Клеефельда. Его брюки в самом деле намокли довольно сильно: Петин суперводомёт брызгает классно.
Дедушка Клеефельд лишь рассмеялся:
– Маленькое невезение, ничего страшного. Ведь не зима же. – И он сделал вид, словно приподнимает невидимую шляпу. Дедушка Клеефельд всегда так делал.
Представьте себе – он на нас не наябедничал! Нам очень повезло, что бабушка и дедушка Клеефельд такие приятные люди.
Но мама всё равно увидела наши брызгалки.
– О боже! – воскликнула она. – Бедный господин Клеефельд! Неужели вы…
– Мы нечаянно! – поскорее успокоила её я. Конечно, маме не понравится, если мы расскажем ей, как подстерегали за гаражом людей, чтобы обрызгать их водой. – Он на нас не сердится!
Мама вздохнула и сказала, что пора нам заняться чем-нибудь полезным. Она купила на рынке два кило слив для сливового пирога, но сейчас обнаружила, что у неё кончились дрожжи.
– Может, вы сбегаете в магазин за дрожжами? – попросила она.
Мальчишки сразу же убежали на гаражную площадку, а мы, девочки, согласились ей помочь.
Мы любим ходить в супермаркет одни, без взрослых. А уж босиком и в купальнике нам будет приятно вдвойне.
3
Мы идём в супермаркет и делимся нашей тайной
От наших домов до супермаркета довольно далеко, поэтому Тинеке предложила нам постоянно повторять вслух, что мы должны купить, а иначе мы забудем. Она сказала, что в книжках дети всегда забывают половину того, что им нужно купить, когда идут в магазин. Лично я сомневалась, что мы что-то забудем: ведь нам надо было купить только дрожжи. Но всё равно какое-то время бормотала вместе с Тинеке: «Дрожжи, дрожжи, дрожжи». Потом мы вчетвером пытались произнести «дрож», когда шагали правой ногой, и «жи» – когда левой. Конечно, Фритци опять перепутала право и лево.
Потом Юл предложила говорить это слово на нашем секретном языке. Это когда мы первую букву слова делаем последней и добавляем «иус». Тогда из слова «дрожжи» получается «рожжидиус». Но тут мы окончательно запутались и уже шагали вразнобой.
Юл заявила, что мы много раз повторяли «дрожжи, дрожжи, дрожжи» и теперь уж точно не забудем их купить, мы ведь не больные на всю голову.
– Давайте сделаем вот что, – предложила она. – Давайте мы сыграем в «слепых». – Её класс всегда играл в эту игру на школьном дворе.
Нам понравилось её предложение.
Я взяла Тинеке за руку и зажмурила глаза; и Тинеке меня повела, приговаривая:
– Осторожно, теперь чуть правее! Внимание, улица!
Я немножко жульничала и подглядывала сквозь ресницы, поэтому ни разу не споткнулась.
Потом «слепой» стала Тинеке, и она тоже не спотыкалась. Я поняла, что она тоже подглядывала.
– Ты жульничала! – возмутилась я. – Так нечестно.
– А вот и не жульничала! – воскликнула Тинеке и крепко зажмурилась. – Разве ты не видишь?
Хорошо, что мы уже пришли к супермаркету, а то нам грозила серьёзная ссора.
– Так что мы должны были купить? – спросила Юл и почесала в затылке. – Помогите, я совсем забыла!
Конечно, она сказала это в шутку, и мы с Тинеке сразу подхватили её и воскликнули:
– Помогите! Что мы должны были купить?!
Фритци даже разволновалась и закричала:
– Дрожжи! Я помню! Я точно помню! – Но потом она заметила, что мы просто решили над ней посмеяться, и разозлилась.