Когда провод закончился, он подсоединил его к взрывной машинке.
— Готов! — крикнул он снизу Фирсову — тот лежал к мосту ближе.
— Всем уходить! — скомандовал старший сержант.
Разведчики побежали с моста. Когда вся группа попадала на снег рядом с Алексеем, Фирсов приказал:
— Рви!
Алексей сделал несколько оборотов рукой, вдавил планку.
На мосту блеснуло пламя и здорово ахнуло. Во все стороны полетели куски железа. Один, довольно увесистый, упал рядом с вжавшейся в снег группой. Со стороны моста туманом надвигалась снежная пыль, поднятая взрывной волной.
— Всё! Уходим! — Фирсов вскочил и бросился к берегу.
Разведчики и Алексей кинулись за ним. Теперь им надо было успеть убраться как можно дальше.
Зима имеет свои плюсы и минусы. Минус — их следы на снегу, а плюс — немцы зимой не применяют собак — собачий нюх на морозе запахи не берёт.
Бежать без груза взрывчатки было легче. Они бежали след в след, бежали долго, пока не стало перехватывать дыхание.
— Пять минут отдыха! — скомандовал Фирсов.
Все без сил попадали в снег.
Фирсов достал карту, фонарик:
— Прикройте!
Два разведчика улеглись у головы сержанта — так не был виден со стороны луч фонарика.
Фирсов сориентировался по карте. Только до Алексея не доходило, где он увидел ориентиры, чтобы привязаться на местности.
— Подъём!
И снова бегом, до тёмных кругов в глазах.
За ночь они успели отойти от места взрыва километров двадцать пять. Какой там мороз — все были мокрыми от пота. Когда уже не было сил и казалось — всё, открылось второе дыхание. Благо — светает зимой поздно.
Около восьми утра они выбрались к деревне, залегли неподалёку от неё и стали наблюдать. Из печных труб поднимался дым.
Лёжа на снегу в мокрой, пропотевшей одежде, разведчики стали замерзать.
С рассветом начали попадаться на глаза местные жители, большей частью старики и подростки — они носили в избы дрова из сараев.
— Собак нет, не гавкают — плохо.
— Почему плохо? — заинтересовался Алексей.
— Или немцы были в деревне, или квартируют до сих пор.
— Собаки-то здесь при чём? — удивился Алексей.
— Отстреливают они их сразу. Для нас — сигнал. Собаки нас уже учуяли бы или услышали, голос подали. А тут хоть бы какая-нибудь гавкнула, — подробно рассказал Михаил.
— Понял.
Однако же, если бы не объяснение, сам бы он не догадался. Ну, не гавкают собаки — и что с того? Может, дрыхнут да сны свои собачьи видят?
— Машин и мотоциклов не видно, значит — немцев в деревне быть не должно. Они пешком не ходят.
— Даже пехота?
— Видел я летом ихнюю роту на велосипедах — так сейчас зима. А чтобы пешком — не приходилось.
— Богато живут!
Они понаблюдали ещё час, потом Фирсов приказал:
— Кошелев — в деревню. Посмотри повнимательней насчёт немцев и полицаев.
Кошелев ужом пополз в деревню. Не хотелось командиру группу морозить. Если простудятся, кашлять начнут — попробуй тогда через немецкие позиции к своим попасть. Оно и правильно, командир должен заботиться о подчинённых, иначе группу потеряет ни за понюшку табаку.
Алексей, уже успевший повоевать в окопах, оценил слаженность действий и опыт разведчиков. Новички знания своей кровью добывать будут, разведчика из пехотинца быстро не вырастишь. Он даже позавидовал группе. В разведку брали добровольцев, только подходили не все. Здесь мало умения стрелять, здесь терпение нужно, наблюдательность, быстрота реакции — да много чего. Конечно, пехотинец в траншее тоже рискует, но ему проще.