– Почему?
– Неадекватное поведение. Полная неуправляемость. Какие у тебя сигареты? Ага, тоже любишь себя побаловать? Угостишь?
В голосе коротышки появилась новая интонация, которой раньше не было. Вытянув сигарету из пачки, собеседник наклонился чуть вперед в ожидании зажигалки.
– И файер у тебя роскошный.
Прикуривая от ровного огонька пламени, Макс прикрыл его ладонью, как будто оба сидели на ветру. Пальцы как бы невзначай коснулись руки Кириллова. «Голубой», – с отвращением подумал программист. Отвращение было тем сильней, что гомосексуальность до сих пор никак не проявлялась в повадках коротышки.
Первым побуждением было встать и выйти под любым предлогом, чтобы больше не возвращаться за столик. Пускай сам рассчитывается за угощение, бабок у такого хватит. Нет, сперва нужно сделать дело.
Эти извращенцы обычно умны, наблюдательны, соединяют в себе женскую впечатлительность и мужской аналитический ум. С таким в самом деле стоит пообщаться, если консультация для тебя очень важна. Преодолеть брезгливость и вытерпеть хотя бы час-другой за одним столом.
– Как вообще возможно сходство разных людей с разными генами? Ты читал их биографии или анкеты? Замечал хоть какую-то закономерность?
– Я, дружок, не антрополог, я всего лишь устроитель шоу. Некоторые в нашем цеху называют его «шоу уродов», но это грубо и несправедливо. Шоу несчастных людей, подсевших на свое сходство, как наркоман на иглу.
– Решили сделать профессией, образом жизни? – Кириллов потер лоб и ответил сам себе: – Трудно представить, как бизнесмен бросает из-за этого свой бизнес, музыкант – музыку, спортсмен – спорт.
– Среди таких почему-то не бывает двойников, – улыбнулся коротышка, продолжая жевать. – Мой обычный контингент: домохозяйки, пенсионеры, младшие бухгалтера грошовых контор, слесари ЖЭКов. Они не больно держатся за место, за профессию. А ты чем занимаешься, если не секрет?
Кириллов не считал нужным много о себе рассказывать и ответил коротко:
– Программист.
– Твое здоровье, – наполнив коньяком обе рюмки, коротышка протянул свою, чтобы чокнуться.
Соприкосновение рюмок показалось Олегу почти телесным контактом – ведь и он, и Макс пили из них. Официант принес второе, Кириллов не запомнил, как называется блюдо. Экзотический сорт мяса, экзотическим образом приготовленный с гарниром из тропических овощей и фруктов. Внимание телевизионщика переключилось, и Олег осторожно поставил рюмку на стол, не отпив из нее ни капли.
– Где папайя? Ага, вот. А я уже собирался вернуть сие произведение обратно… Программист на сегодняшний день профессия, что немаловажно, – коротышка вернулся к теме. – Потому и не заехали шарики за ролики. Ну и, конечно, с прототипом тебе повезло. Ручаюсь, тебе ни разу не давили на мозги, не говорили о сходстве.
– Ты сказал «подсели на иглу». Как это бывает с двойниками?
– Очень просто: они теряют свое «я». Представь себе, что ты смотришь в зеркало, а видишь не собственное лицо и даже не чужое. Ты видишь маску, но не хочешь ее сорвать. Тебя заботит, насколько она хороша. Прическа, выражение лица, мимика, тембр голоса, ходячие словечки прототипа, вроде ельцинского «понимаешь» или горбачевского «процесс пошел». Не ты вживаешься в образ – образ вживается в тебя, выедает твое «я» изнутри, особенно легко и быстро, если не так уж много чего кушать… Ты не выпил?
– Спиртное перебивает вкус, – объяснил Кириллов. – Для кого-то мухи отдельно, котлеты отдельно. А для меня отдельно выпивка, отдельно еда.
– Ты мне нравишься, ты во всем знаешь толк. Наплюй на свое сходство, забудь. Дурацкий фокус природы и больше ничего. Смысл нулевой, уверяю тебя. В жизни на нас и так давит столько всего извне, не стоит добавлять нового… Ты завезешь меня домой?
– Куда?
– На Басманную. Если будет желание – зайдешь, посмотришь, как я живу.
Кириллов внутренне напрягся. Нет, желания у него точно не возникнет.
Через полчаса они вышли на улицу, сели в Олегову «девятку». Кириллов не хотел выглядеть невежливым, он высадит коротышку на Басманной и поедет к себе. На перекрестке на красном свете светофора Макс рассказал анекдот и со смехом похлопал спутника по колену. Тот сжал кулак и, не оборачиваясь, ударил пассажира по лицу.
Олег не ждал от себя такой реакции, не ждал, что удар окажется таким сильным. Что-то хрустнуло. Снаружи зажглось желтое око, потом вытаращилось зеленое. Обеими руками взявшись за руль, он тронулся с места. Старался не смотреть в сторону глухо стонущего коротышки, но не мог не видеть своей правой руки на ободе руля. Костяшки ныли от боли, тыльная поверхность ладони была испачкана чем-то липким и почти бесцветным.
Дважды подряд он свернул направо, въехал в тупик между двумя зданиями. Хотел протянуть руку и открыть правую дверцу изнутри. Коротышка покачивался взад-вперед – то запрокидывал голову, то клевал разбитым носом. На лице были заметны те же самые липкие и почти бесцветные следы.
Нет уж, лучше выйти и обогнуть машину спереди. Олег открыл дверь снаружи. Коротышку не пришлось даже вытаскивать из салона, он вывалился сам. Через минуту уже сидел на асфальте в одиночестве, вытирал платком лицо, стараясь не задеть сломанного носа.
* * *
За время трапезы Макс успел рассказать о московской тусовке двойников. Неизбалованные доходами, те не могли позволить себе встречаться в дорогом заведении. Собирались по субботам в школьном кабинете географии с разрешения пожилого сторожа, считавшего себя двойником киноартиста Баталова.
Кириллов решил сходить туда один раз. Он не собирался вливаться в эту компанию, считать их товарищами по счастью или несчастью. Всего лишь взглянуть со стороны, оценить трезвым взглядом. Сделать выводы, а потом оценить, насколько они применимы к нему самому.
Мужчины и женщины заходили в школу поодиночке. Как-то бочком, через неосвещенный черный вход. Кто-то с поднятым воротником, кто-то в темных очках, невзирая на поздний час, кто-то в шапочке с большим, надвинутым на глаза козырьком.
Обычно они стремились выставить себя напоказ, завоевать признание в качестве двойника. Но сейчас никто не хотел привлекать внимание. Чего ради? Чтобы подростки из соседнего двора тыкали в них пальцем и гоготали?
– А вы, извините, куда? – спросил человек, одетый в свитер, несмотря на теплую погоду.
Тот самый сторож. Если бы Кириллов ничего заранее не слышал, ему бы в голову не пришло сравнение с Баталовым. Но при желании можно было отыскать нечто общее.
Вместо ответа Олег извлек из пакета портрет генерала в рамке. Сторож внимательно взглянул в лицо незнакомцу, перевел взгляд на фотографию. Кивнул уважительно, оценив меру сходства. Хотя явно не понял, кто именно изображен на снимке.
– Вы у нас первый раз?
– Так точно.
Кириллов никогда не пользовался военными оборотами речи. Слова выговорились сами собой, но «Баталов» воспринял их как должное и еще раз удовлетворенно кивнул.
– Вам нужно для начала записаться. У нас официально зарегистрированный профсоюз.
– С членскими взносами?
– Не без этого. Насчет привилегий вы еще узнаете. Главное, профсоюз защищает наши права. Есть опытный адвокат. Уже выиграл три дела о невыплаченном вознаграждении и одно о защите чести и достоинства.
– Чьих?
– Иск был по поводу… Здравствуйте, Гоша.
Большинству входящих сторож с улыбкой кивал, но с этим – в джинсах и белой рубашке – поздоровался за руку. Все-таки коллеги-«акте- ры». Человек с бритой головой, тонкими губами и трехдневной щетиной считал себя очень похожим на Гошу Куценко – главного героя «Антикиллера».
– Иск был по поводу двух лиц. В заметке оскорбили как самого Пушкина, так и нашего товарища, – продолжил сторож.