– Что же вы хотите? – развели руками москвичи. – За это время можно было добраться хоть до вокзала.
Около полуночи тем, кто не проживал в гостинице, разрешили ее покинуть. Некоторые опасались путешествовать по ночному городу – их развезли двумя милицейскими машинами. Мимоходом обнаруженных проституток отвезли в участок – хоть какой-то результат работы.
Мигунов с Каллистратовым решили оплатить проживание за сутки – слишком поздно искать в курортном городе другое жилье. Перед тем как лечь спать, корреспондент «Вечерних новостей» еще раз связался с дежурным по московской редакции, чтобы передать последнюю за день порцию материала.
Глава четвертая. Легенда о Хираме Абиффе
– Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в ресторане? – спросил Хаджиев.
– Можно, – Зиба пожала плечами и посмотрела на отца испытующим взглядом.
– Поедем за город, в «Дом охотника».
Она давно не видела его таким оживленным. Прямо из машины Хаджиев позвонил в ресторан, заказал места.
– А блюдо можно выбрать?
– Конечно. Жаркое из лосятины на двоих, – заявил он в трубку.
«Дом охотника» вполне соответствовал своему названию. Это было небольшое двухэтажное строение под черепичной крышей. Сюда, в глубь соснового бора от магистрального шоссе специально проложили дорогу с очень приличным покрытием.
Машина вкатилась в подземный гараж, где уже дожидались хозяев новенькие, начищенные до блеска лимузины. Отсюда винтовая лестница вела наверх.
Все два с лишним десятка мест были уже заняты, только один столик с табличкой «занято» пустовал. Пахло жаренным на углях мясом, на бревенчатых стенах тут и там красовались рога, кабаньи и медвежьи морды, старинные охотничьи винтовки с инкрустированными прикладами. В камине пылали дрова.
– Уютно, правда? Не надо перекрикивать музыку. Есть еще пристройка с финской баней.
– Маловато женщин, – огляделась вокруг Зиба.
– Сюда шлюх не возят. Сейчас сезон еще не начался. Обычно сюда наведываются после охоты, с трофеями.
– Так ты тоже решил заделаться охотником? Вот откуда в твоей комнате винчестер.
– Разглядела все-таки.
– Еще бы. Он в таком красивом чехле.
– Это тебе подарок на день рожденья. Хотел сделать сюрприз, но, как видишь, не удержался.
– Я здорово тронута. Ты лучший отец на свете. Насколько я знаю, нужны какие-то бумажки, чтобы легально им пользоваться.
– Бумаги в порядке.
– Тогда дело только за компанией. Знакомых охотников у меня нет.
– Могу подкинуть одного. Видишь парня за тем столом?
Зиба стряхнула пепел с сигареты и прищурилась.
– Тот темноволосый, в белой рубашке.
Парень как раз рассмеялся шутке соседа и густые волосы до плеч качнулись, скользнув волной по воротнику. На крепкой шее блеснула тонюсенькая цепочка. Он уверенно упирался локтями в стол, даже в сидячем положении просматривалась мощная фигура.
– Ты никогда раньше не навязывал мне друзей, – удивилась Зиба.
– Это твой будущий муж, – спокойно произнес Хаджиев.
На несколько секунд за столом воцарилось молчание. Зиба медленно дожевала кусок поджаренного с кровью мяса.
– Странные у тебя шуточки.
– Я вполне серьезно. Тебе сейчас двадцать один, твоя мать вышла замуж в девятнадцать.
– Мы здорово поссоримся, если ты станешь развивать эту тему.
– Не настраивайся заранее против. Это сын моего компаньона, погибшего три года назад. Тогда у «Боинга» через минуту после взлета загорелся один из двигателей. Летчики пытались посадить самолет, но он рухнул прямо на взлетную полосу.
– При всем уважении к твоему компаньону эти живописные подробности сейчас мало меня интересуют.
– Если хочешь, можно обойтись и без них.
– Как тебе могло прийти такое в голову? – искренне негодовала Зиба. – Никто и никогда не будет мною распоряжаться.
Она была не то чтобы растерянна, но сбита с толку и не могла подобрать подходящих слов, чтобы выразить всю меру своего возмущения.
– Слушай внимательно, – Хаджиев наклонился к дочери через стол. – Завтра, в худшем случае послезавтра тебя втолкнут в обычную патрульную машину. Привезут в отделение. При обыске найдут героин, в пересчете больше, чем пятьдесят доз. По закону этого достаточно, чтобы подвести человека под статью о распространении.
Зиба презрительно усмехнулась:
– Не ожидала от тебя такой дешевки.
– Не веришь? Конечно – какой любящий отец своими руками запрячет дочь за решетку? Но я сумею через это переступить. Ты больше не будешь позорить меня на весь свет – дрянь, извращенка.
– Мой арест тебя тоже не прославит, – холодно заметила дочь.
– Тебя засадят под другой фамилией.
– Значит, весь сыр-бор из-за снимка в журнале? Извини, но это реакция закомплексованного человека. Где ты там разглядел криминал?
– Зато ты у нас без комплексов. Среди бела дня занимаешься любовью с подружкой.
– Шпионил за мной, подглядывал? – Зиба вскочила из-за стола.
– Успокойся, в этом не было никакой необходимости. Ты не очень-то старалась скрываться.
Она подумала и села на место, заложив большие пальцы обеих рук за широкий ремень.
– Ладно. Поговорим начистоту. То, что ты считаешь извращением, для меня так же естественно, как дышать воздухом. Почему ты забеспокоился только сейчас? Почему не поднимал тревогу, когда я разбивала чужие носы, не признавала юбок? Я буду спать с женщинами, потому что мне этого хочется. Даже в зоне. Уверяю тебя – я там буду пользоваться колоссальным успехом.
* * *
Олег отсоветовал Мигунову упоминать масонов в статье об убийстве на черноморском курорте. В Москве, на третий день после похорон Альтшуллера он наведался к его вдове. Полная женщина с воспаленными глазами, с крупными родинками на щеках и подбородке сперва не хотела разговаривать о покойном с незнакомым молодым человеком.
Каллистратов решил испробовать последний аргумент:
– Вы заинтересованы в том, чтобы покарать убийц вашего мужа? Всех: как исполнителей, так и заказчиков? Гарантирую – милиция будет мусолить дело года два, а потом благополучно сдаст в архив. Примеров достаточно: убийства Талькова, священника Меня, Холодова, Листьева. Я перечислил только громкие дела, которые давно на виду. А сотни других нераскрытых убийств, где жертвами оказывались не столь заметные фигуры?
– Вы же дилетант. Кроме благих намерений нужен еще профессиональный опыт.
– До профессионалов дело еще дойдет. А пока я хотел бы все-таки получить ответ на свой вопрос.
– Я устала. Никому больше не верю в этой стране.
Каллистратов терпеливо ждал.
– Не угрожал ему никто – со мной бы он обязательно поделился, – тяжело вздохнула вдова, уставившись на собственные руки с больными распухшими суставами…
Дома Каллистратов стал разбирать свои выписки. Срок, отпущенный издателем, давно прошел. Костя Квашнин уже не звонил, не интересовался как идут дела – наверно, передал заказ кому-нибудь другому или вообще отказался от идеи. Олег уже не отдавал себе отчета, зачем он тратит столько времени на кропотливый труд, конца которому не видно.
Книга не давала дохода, а наоборот – поглощала деньги. Приходилось платить за ксерокопирование, покупать шоколадки сотрудницам отдела редких книг, которые рылись ради него в своих неупорядоченных хранилищах. Но все эти траты выглядели мизерными по сравнению с покупкой компьютера. Конечно, он не был оснащен модными «накрутками» вроде семнадцатидюймового монитора, видеокарты, звукового кристалла «Ямаха», двенадцатискоростного накопителя на компакт-дисках, но все равно тянул на шестьсот долларов.
Пришлось продать кое-что из мебели и одолжить денег у бывшего шефа – главного редактора «Вечерних новостей». Олегу «вкатили» на винчестер «Windows 95» и текстовой редактор «Word». Впервые увидев у себя в комнате разноцветный флажок заставки, он так воодушевился, что не ложился всю ночь, перенося текст с бумажных листочков на невидимые скрижали файлов.