– П-п-попр’си Жутьзд’рову. Б’бе-беззубик ку-ушать хоч’чет, – капризно отозвался дракончик.
Он явно поднялся не с той ноги.
Иккинг возвел глаза к небу и принялся терпеливо объяснять Беззубику, что Жутьздорова уснула и разбудить ее нет никакой возможности.
Жутьздоровой звали дракониху Рыбьенога. Она была довольно милой скотинкой, но почти все время спала. Вот и сейчас она, вытянувшись во весь рост, лежала под скамейкой. Рыбьеног заботливо подложил ей куртку под голову, чтобы дракониха не захлебнулась в постепенно углубляющейся луже.
– Б’бе-беззубик не сд’двинется с места, – возмущенно заявил зеленый дракончик. – Н-н-не покормишь – н-н-не полеч’чу. Б’бе-беззубик об’являет забассстовку! Иккинг ра-раскомандовался! Сд’делай то! Сд’делай сё! Б’бе-беззубик дракон, а не ра-раб. Б’бе-бедный Б’бе-беззубик только и делает, что ра-работает.
– Беззубик, ты с самого завтрака спишь без просыпу! – возразил Иккинг. – В жизни не слышал такой бессовестной лжи! Ты же знаешь, я с тебя пылинки сдуваю, целыми днями кормлю, рассказываю анекдоты, таскаю на руках…
– У Б’бе-беззубика крылышки сла-абые, – пожаловался Беззубик.
– Сегодня ночью ты меня ЧЕТЫРЕ РАЗА будил…
– Б’бе-беззубику приснился оч’ плохой сон. – Дракончик еще шире распахнул зеленые глазищи. – Б’бо-большие страшшшные дяд’дьки с ОГРОМНЫМИ ЗУБИЩАМИ гонялись за б’бе-бедным Б’бе-беззубиком по всей кроват’ти, х’хотели поймать б’бе-бедного Б’бе-беззубика, потому что он такой хopoшшший…
– Дa ты просто УСТРИЦ захотел! – заорал Иккинг. – Устриц! В три часа ночи!
– Устр’цы п’по-помогают от кошшшмаров, – возразил Беззубик.
У Иккинга лопнуло терпение:
– Не говори глупостей! Ты взгромоздился на папину кровать и сказал, что закричишь ему в ухо, если я их тебе не принесу! И я встал, оделся и потащился к Устричным Садкам в Хулиганской гавани, а когда вернулся, ты есть не стал, потому что устрицы, видите ли, были не того цвета!
– Аг’га, с ч’черными пятнышшшками, – оскорбленно заявил Беззубик. – Б’бе-беззубик не любит ч’черные пятнышшшки, они б’бя-бяка…
– А ну, прекрати капризничать, не младенец, – рявкнул Иккинг. – Это были не пятнышки, а всего лишь водоросли, а когда я их все счистил, ты ВСЕ РАВНО есть не стал!
– Извините, что перебиваю, – нервно проговорил Рыбьеног, – но мне кажется, что во-о-он там мелькнул плавник акулогада…
Но Беззубик и Иккинг были поглощены ссорой. Они стояли нос к носу, испепеляя друг друга яростными взглядами. Беззубик раздулся вдвое против своих обычных размеров и окрасился в неприятный красновато-горчичный цвет. Иккинг же совсем позабыл, что нельзя долго смотреть драконам в глаза, потому что драконий взгляд, как известно, обладает гипнотической силой. У него начала кружиться голова, но от злости он не обращал на это внимания.
На этот раз дракончик зашел слишком далеко.
Иккинг решил: С НЕГО ХВАТИТ!
Он будет стоять на своем до последнего.
– Я СТОЛЬКО для тебя делаю, – возмущался он, – а стоит мне попросить тебя о самой малости, например поймать сардинку на уроке Драконьего Воспитания или поискать акулогадов, чтобы нас не разорвали на кусочки, что я получаю в ответ?! Ты ОБЪЯВЛЯЕШЬ ЗАБАСТОВКУ. Нет, С МЕНЯ ХВАТИТ! Я буду стоять на своем до последнего! Объявляй сколько хочешь свои забастовки, МНЕ ВСЕ РАВНО!
– Ладно же, – прошипел Беззубик. – Б’бе-беззубик б’бу-будет б’ба-бастовать!
С величайшим достоинством Беззубик вспорхнул с Иккингова шлема, вознесся на верхушку мачты и уселся там, сердито бормоча себе под нос:
– Б’бе-беззубик капризничает, как м’мла-младенец, д’да? Ха! Мы еще посмотрим, нах’хал самодовольный! Погляд’дим, д’до-долго ли ты прод’держишься без помощщщи этого м’мла-младенца!
– Чего это он? – спросил Рыбьеног. Он не говорил по-драконьи и потому не понимал, что происходит. – Высматривает наши лодки, чтобы вернуться в бухту?
– Гм, не совсем, – неохотно признался Иккинг. У него до сих пор кружилась голова после игры в гляделки с Беззубиком. – Мы поссорились, и он объявил забастовку. Я по горло сыт этим драконом! Он слишком далеко зашел… Я решил положить этому конец…
– Да успокойся ты, ради Тора! – взмолился Рыбьеног. – Сейчас не до этого, СМОТРИ!
Взгляд Иккинга наконец прояснился.
Он посмотрел.
Вокруг клубился туман, но на какой-то миг Иккингу почудилось, будто он различает черный плавник с зазубренным краем, отличающий акулогадов от их более безобидных родственниц – обыкновенных акул…
– Знаешь, Рыбьеног, вряд ли это акулогад, – неуверенно проговорил Иккинг. – Наверное, нам просто мерещится в тумане…
Но Рыбьеног не хотел рисковать, проверяя это предположение на собственной шкуре. Он встряхнул Жутьздорову, однако сонная дракониха лишь перевернулась на другой бок.
– Нам нужен Беззубик! – запаниковал Рыбьеног. – Сделай же что-нибудь, ради всех рун Одина! Попроси прощения! Пообещай ему на обед что-нибудь ОЧЕНЬ вкусное!
– Пожалуй, ты прав, – согласился Иккинг. – Ладно, Беззубик, – позвал он. Сквозь туман он едва различал дракончика, гордо покачивавшегося на верхушке мачты. – Я прошу прощения. Ты нам нужен. Если спустишься и поможешь нам, я буду три недели отдавать тебе весь свой ужин!
– Шшшестьдесят сек’нд, – удовлетворенно прошептал Беззубик. – Шшшестьдесят сек’нд, и Б’бе-беззубик опять им нужжен.
– Не-не-не желаю нич’чего слышшшать! – крикнул он, разглядывая свои коготки. – Зач’чем Ик-к-кингу помощщщь МЛАДЕНЦА…
– Если честно, я думаю, нам бояться нечего, – сказал Иккинг, покосившись на море. – Я ничего не вижу, а эти акулогады нападают, только если чуют открытую рану…
Но Рыбьеног не обратил на слова Иккинга ни малейшего внимания. Он завопил, глядя на мачту:
– Беззу-у-уби-и-ик!
– Б’бе-беззубик не-не-не слушшшает! Б’бе-беззубик не-не-не жжелает ничего слушшшать! – Беззубик заткнул уши крылышками.
Рыбьеног зажмурился в надежде, что все это ему примерещилось, а когда снова открыл глаза…
– Слушайте! – зашептал он с явным облегчением. – Слышите? Это моредраконы!
Иккинг затаил дыхание.
И впрямь, откуда-то издалека доносились пронзительные драконьи вопли.
– Мирная рыбацкая ладья, – радостно возвестил Рыбьеног. – Надо же, как вовремя! Нам сегодня везет!
С этими словами он выхватил у Иккинга руль и резко повернул «Молодого талантливого баклана» в ту сторону, откуда доносился шум.
– Скорее же, СКОРЕЕ, – поторапливал Рыбьеног, глядя, как ветер лениво наполняет парус и гонит лодку вперед. – Только, пожалуйста, больше не крутись!
К радости Рыбьенога, крики драконов становились все громче и громче. Наконец из тумана выплыл сероватый силуэт громадного корабля.
Этот корабль был крупнее, HAМНОГО крупнее, чем предполагал Иккинг. Неужели Миролюбы оснащают свои рыбачьи ладьи тремя рядами весел?! И крики драконов звучали как-то необычно.
– Эти драконы не голодны, они злятся, – задумчиво проговорил Иккинг.
– А какая нам разница? – пожал плечами Рыбьеног и, схватив абордажный крюк, привязанный веревкой к носу «Молодого талантливого баклана», бросил его – крюк со свистом прорезал воздух и намертво зацепился за борт громадного корабля.
Рыбьеног был неважным спортсменом. Он бессчетное число раз пытался проделать этот трюк на Практических Занятиях По Абордажу В Открытом Море, но, если честно, никогда не добивался успеха. Нередко он даже чуть было не вываливался за борт. Это лишний раз доказывает древнюю мысль: просто удивительно, на какие чудеса способен человек в минуту смертельной опасности.
– Рыбьеног, погоди! – попытался остановить его Иккинг. – Давай рассуждать здраво! Мы же не видели ни одного акулогада, верно? А эти драконы кричат какие-то ужасные вещи…
Но Рыбьеног не желал ничего слушать:
– Ты что, забыл? Мы должны взять на абордаж Миролюбивую Рыбачью Ладью! – огрызнулся он. – Помнишь Уроки Абордажа В Открытом Море? Помнишь Плеваку? Здоровенный такой мужик, у него еще изо рта воняет и мускулы как бейбольные мячи. Так вот, если мы вернемся без миролюбского шлема, он нас УБЬЕТ. И не время сейчас раздумывать о том, что это было – кровожадный акулогад или просто обман зрения. Я не собираюсь торчать здесь и рассуждать…