«Могу тебе в этом немного помочь», – вкрадчиво-заговорщическим тоном предложила я ей свое участие. В глубине души я опасалась, что Анна откажется, чего бы мне очень и очень не хотелось. Но отступать уже было нельзя: будь, что будет. Она подумала, подумала немного, вскинув бровь вверх, очаровательно улыбнулась, и, наклонившись немного вперед, почти прошептала:
«Давай попробуем».
Вот, этот момент самого первого шага в волнующую неизвестность. У меня отлегло от сердца. Она это сделала! Теплое, радостное чувство предвкушения чего-то очень приятного. Мне вспомнились ощущения некоторой робости перед первым разом с двумя любовниками сразу, ощущения первого шажка в еще неизведанное для меня.
Мы рассчитались, Аннушка встала, поправила облегающее ее стан платье:
«Ну что, пройдемся по магазинам?», – предложила она, сверкнув искрящейся улыбкой.
Через несколько дней мы пили шампанское у меня дома. Чудесный летний вечер, легкий, едва ощутимый ветерок, проникающий через открытые окна. Золотистые лучи неспешно заходящего за горизонт солнца освещали стены и потолок, создавая в просторной комнате теплоту и уют. В окно виднелись стоящие поодаль башни, на стекле которых играли червонные солнечные блики, темноватая зелень парка и беловато-голубое летнее небо, подкрашиваемое солнцем в золотистые тона. Снизу шел плавный городской шум, привычный и не беспокоящий. Безмятежность и легкая эйфория от шампанского.
Аннушка полубоком возлежала на моей обширной кровати, подложив под себя подушки и откинув на них голову. Белая, облегающая блузка подчеркивала плавную линию плеча, полушария груди, глубокий изгиб талии. Ее бедра и ножки охватывали плотно сидящие темно-синие бриджи, оставляя ее изящные, точеные голени и вытянутые, немного изогнутые и заостренные к пальцам стопы, как часто бывает у женщин, любящих туфельки на высоком каблучке. Умиротворенная поза, одна ее рука лежала вдоль, поверх бедра, а другая рука то поигрывала кистями подушек, то поправляла вьющиеся каштановые волосы.
Я сидела против нее в кресле, рядом со столиком с бутылкой шампанского и початым бокалом. Легкий ветерок услаждал меня; на мне были только легкие белые шорты, свободная цветастая блузка тонкой ткани и… больше ничего.
Мы неспешно потягивали шампанское, болтали о тем и о сём, смеялись. Аннушка была очаровательна, искрилась улыбкой, заливалась негромким, приятным смехом. Словно бы не было ее скованности и страхов, о которых она мне рассказывала. Почему она мне тогда доверилась? Симпатия, конечно же! Сразу возникшая, обоюдная симпатия, устраняющая закрытость и отчужденность. Но своим глубинным чутьем я ощущала, что тут не только одна симпатия, а кое-что еще; что-то, что ее влекло ко мне.
За разговором неспешно проходило время. Вечер отставил нам длинные, голубовато-синие сумерки, постепенно густеющие и темнеющие. Становилось прохладнее, воздух делался как бы гуще. Анна не торопилась и решила остаться у меня на ночь. Мы занялись небольшими вечерними хлопотами; вместе приготовили легкий ужин и перекусили, потом по очереди освежились в душе. Время текло неспешно и невыразимо приятно. Есть такой особый род наслаждения подобным времяпровождением в обществе очень симпатичного человека.
***
Мы сидели в кафе, в прохладном полумраке зала. Приятное место после тягучей жары, наполняющей московские улицы. Я раскинулся на мягком диванчике с подушками, в пленительном отдохновении от раскаленной сковородки гранитного тротуара. Легкий, освежающий ветерок скользил по лицу, шее и рукам, затекал под легкую белую рубашку. Немного сладковато-терпкого вкуса кофе, и становилось совсем хорошо.
Галка сидела напротив, потягивала неторопливо кофе и рассказывала о своих приключениях. Я слушал ее, расслабленно скользя взглядом по ее открытым плечам, по складкам свободной и легкой золотистой блузки. Приятный, бархатистый голос дополнял общее удовольствие от общения. Рассказывала Галка о своей подруге Аннушке:
«Ты знаешь, она вообще очень хороша, а после наших встреч стала просто сиять и искриться. Рассказывает мне: «Галка, я это делала у себя на работе». Спрашиваю, как у нее это получилось. Она и поведала, что улучила момент утром, когда еще почти никого не было, устроилась у себя в кресле поудобнее, да и довела себя до оргазма. Потом, говорит мне, весь день как на крыльях была».
«Да уж, тебе удалось ее раскрепостить», – заметил я.
«Не то слово! Я даже с ней своим мальчиком поделилась», – не без кокетства, отведя глаза вверх и сторону, и тут же прикрывшись чашкой кофе, обозначила тему Галка.
«Да ты что? Как интересно!».
«Если хочешь, расскажу».
«Давай, очень любопытно».
«Ну, в общем, мне захотелось ее совратить Костиком. Ну ты знаешь его, такой спортивный мальчик», – начала Галка свой рассказ о дальнейшем грехопадении своей подруги.
«Да, видел пару раз. Действительно весьма хорош», – вставил я свою реплику.
«Ну вот. Как-то мы встретились втроем, где-то в ресторанчике; Анечка выбежала с работы с нами перекусить. Тут я их и познакомила. Костик сразу загорелся. Анечка тоже вроде бы заинтересовалась, но виду особо не подавала…».
«Она, должно быть ёрзала, как будто бы ей было неудобно сидеть».
«Ёрзала? Ну… да, ёрзала, точно. Как места себе не находила, то так, то сяк. А ты откуда знаешь?».
«Наблюдательность», – с улыбкой сказал я: «Когда женщине понравился мужчина и она его хочет, то это частенько выражается вот так».
«А! Ха!! Потом мы уже вдвоем встретились. Спрашиваю ее, как ей Костик, понравился ли. Она говорит, что да, симпатичный. И тут я ей предлагаю: «Хочешь я им поделюсь?». Она: «Да ты шутишь!». Я и отвечаю: «Нисколько. Серьезно, давай втроем?».
«И что, согласилась?».
«Да, представь себе, согласилась. Дальше нужно было только подходящее место и время».
«Расскажешь в деталях?».
«Почему нет? Расскажу».
Проба
Поздний вечер перед выходными. Никуда спешить не надо. Легкий ужин, фрукты и виноград, белое вино. Неторопливый, игривый разговор на фоне легкого опьянения.
Было уже за полночь, и мы уже ощущали, что пора переходить к делам более приятного и интимного свойства.
Мы ненадолго оставили его одного, и тут Анна приникла ко мне и тихо, почти шепотом, призналась:
«Галка, я стесняюсь».
«Чего?».
«Стесняюсь раздеваться. Может быть, свет выключим?».
«Ну что ты, моя хорошая? Этого не нужно стесняться. Мне вот нравится, когда на меня голую смотрят».
«Ну… я никогда не раздевалась перед парнем вот так, чтоб он смотрел…», – Аннушка была в смущении: «Мне с одной стороны хочется, а с другой – я побаиваюсь».
«Давай тогда я разденусь первой, а ты поглядишь, как это. Свет мы приглушим. Не бойся, раздеваться – это интересные ощущения».
«Хорошо, давай так», – согласилась она и улыбнулась.
Мы вернулись в комнату, где полулежа на уже разостланном ложе нас ожидал Костик. Наэлектризованная атмосфера ожидания, что вот-вот начнется интимная игра, ласки, соитие и поток удовольствия. Каждый раз этот начальный момент ощущается остро и по-новому. Аннушка устроилась в кресле, а я присела к нему поближе, положила руку ему на плечо. Темные глаза его сверкали искорками. Я наклонилась к нему и коснулась своими губами его губ, только коснулась, увернувшись от его попытки ухватить меня в длинный поцелуй. Встав, я погасила люстру, немного прибрала свет настенного бра, создав уютную, возбуждающе-интимную атмосферу. Бросив томный взгляд на Аннушку, я приступила к действу обнажения.
Сначала я плавно подняла руки вверх и, согнув их в локтях, нащупала и расстегнула застежку ворота своей блузки. При этом я плавно вращала своими бедрами, немного изгибаясь в талии. Руки пошли вниз, скрестились, и, ухватив блузку внизу, я потянула ее вверх, плавно, чувственно, обнажая свою грудь, ощущая сосками груди движущуюся ткань. Еще одно движение, блузка осталась в поднятых вверх руках, а я осталась обнажена до пояса.