– Женщина сверкнула зубами. – Так рассказывают. Бэлзама застукали в каком-то чудном наряде и в маске. С ножом размером с вашу руку. Как пить дать собирался ее прирезать.
– Что за наряд? – спросил Фортунато.
– Монашеская сутана. И песья маска – как говорят. В общем, остальное можете сами представить. Его вздернули, дом подожгли, землю засыпали солью, а дорогу, что вела к дому, перегородили засекой.
Фортунато вытащил из кармана монету; другая так и осталась у Эйлин.
– Ее, если я не ошибаюсь, называют центом Бэлзама. Вам что-нибудь об этом известно?
– Да, у меня самой дома таких штуки три или четыре. Время от времени их вымывает из могилы дождем. Что в землю ушло, то когда-нибудь наверх да выйдет, как говаривал мой муж. А он здешнего народу немало схоронил.
– Эти монеты похоронили вместе с ним? – уточнил Фортунато.
– Все, что нашли. Когда поджигали дом, в подполе их целый бочонок отыскался. Видите, какие красные? Говорят, от высокого содержания железа или что-то в этом роде. А тогда болтали, будто бы он добавлял в медь человечью кровь. Как бы там ни было, монеты из конторы шерифа пропали. Большая часть народу считала, что это жена Бэлзама с ребеночком их увели да и были таковы.
– У него была семья? – спросила Эйлин.
– Их мало кто видел, но да, у него была жена, и сын тоже. Когда Бэлзама повесили, они сбежали в город. Так, во всяком случае, говорят.
* * *
На обратном пути ему удалось немного разговорить Эйлин, и женщина рассказала ему кое-что о себе. Родилась она на Манхэттене, в конце шестидесятых получила степень бакалавра изобразительных искусств в Колумбийском университете, пробовала себя в общественной деятельности и социальной работе, но забросила это занятие – со стандартным набором жалоб.
– Система никогда не изменялась достаточно быстро для меня. И я, если можно так выразиться, сбежала в историю. Понимаете? Когда занимаешься историей, лучше видишь, откуда что берется.
– Но почему вы выбрали именно оккультную историю?
– Я не верю во все эти штучки, если вы это имели в виду. Вы смеетесь? Почему вы смеетесь надо мной?
– Потом объясню. Продолжайте.
– Это просто вызов. Обычные историки не принимают такие вещи всерьез. Работы там непаханый край, множеством интереснейших явлений никто так толком и не занимался. Орден ассасинов, Каббала, Дэвид Хоум, Кроули. – Она бросила на него взгляд. – Да сколько же можно? Расскажите мне, что здесь такого смешного?
– Вы не задали ни единого вопроса обо мне. Это очень мило с вашей стороны. Но вы должны знать, что у меня вирус. Дикая карта.
– Я вижу.
– Он наделил меня огромной силой. Астральная проекция, телепатия, обостренное сознание. Но единственный способ управлять этой силой, заставить ее служить мне – тантрическая магия. Это как-то связано с активизацией энергетического потока в позвоночнике…
– С кундалини.
– Да.
– Вы говорите о настоящей тантрической магии. Интромиссия. Менструальная кровь. Ну и все прочее в том же духе.
– Верно. Это все, что касается дикой карты.
– А есть и еще что-то?
– Да. То, чем я зарабатываю на жизнь. Я – сутенер. Сводник. Я держу контору девочек по вызову, которые берут за ночь по тысяче долларов. Вы еще не испугались?
– Нет. Разве что самую малость. – Она бросила на него еще один взгляд искоса. – Наверное, это прозвучит глупо. Вы как-то не вяжетесь у меня с образом сводника.
– Мне не очень нравится это название. Хотя я и не пытаюсь откреститься от него.