Ричардс прошел три мили, и случайные магазины спиртного, поначалу густо зарешеченные, становились все более многочисленными. Поэтому Дома Икс (двадцать четыре Извращения — Сосчитай 24!!), Закладни, Торговые Центры Крови. Смазчики на мотоциклах на каждом углу, канавы засыпаны снегом; Богатые Кварталы Курят до Отвала!
Он видел теперь небоскребы, поднимающиеся до облаков, высокие и чистые. Выше всех было Здание Системы Игр, сто этажей, верхняя часть которых терялась в тучах и смоге. Он сосредоточил взгляд на нем и прошел еще милю. Более дорогие кинотеатры и магазины травок без решеток на окнах (наемные полицейские стояли снаружи со своими электрическими дубинками, свисавшими с ремней). Городской полицейский на каждом углу. Народный Фонтанный Парк: вход 75 центов. Хорошо одетые мамаши следят за детьми, резвящимися на астро-дерне за проволочным забором. По полицейскому с каждой стороны ворот. Крошечный, патетический уголок фонтана. Он пересек Канал. По мере того как он приближался к Зданию Игр, оно становилось все выше и невероятней с его безликими рядами офисных окон, с его полированной каменной отделкой. Полицейские, наблюдающие за ним, были готовы протолкнуть его дальше или прибить, если он попытается замешкаться. Здесь, в Городе, человек в мешковатых серых брюках с дешевой стрижкой под ежик и с опухшими глазами мог оказаться лишь с одной целью. Этой целью была Игра.
Отборочный экзамен начинался ровно в полдень, и, когда Бен Ричардс встал за последним в очереди, он почти вошел в тень от Здания Игр. Но само здание было еще в девяти кварталах и более чем в миле отсюда. Очередь протянулась перед ним как бесконечная змея. Вскоре другие выстроились за ним. Полиция наблюдала за ними, не выпуская из рук пистолетов или дубинок. Они улыбались безразличной презрительной улыбкой.
— Вон тот похож на полоумного, а Фрэнк? Так мне сдается.
— Тот парень спросил меня, где здесь уборная. Ну воще!
— Сукины дети, а…
— Готовы мать родную убить за…
— От него воняло, как будто он не мылся…
— Самый класс это зрелище, я всегда…
Опустив головы под дождем, они бесцельно топтались, пока через некоторое время очередь не стала двигаться.
…Минус 098. Счет продолжается…
Был пятый час, когда Бен Ричардс оказался перед конторкой и был отправлен к Девятому Столу (буквы О — Р). Женщина, сидящая за грохочущим классификатором, выглядела усталой, жестокой и равнодушной. Она взглянула на него и никого не увидела.
— Зовут, фамилия-имя-второе имя.
— Ричардс, Бенджамин Стюарт.
Ее пальцы побежали по клавишам. Клик-клик-клик — заговорила машина.
— Возраст-рост-вес.
— Двадцать восемь, шестьдесят два, сто шестьдесят пять.
Клик-клик-клик.
— Зарегистрированный Интеллектуальный Коэффициент по Вешлеру, если знаете, и возраст регистрации.
— Сто двадцать шесть, возраст 14.
Клик-клик-клик.
Огромный вестибюль был гробницей звуков, отражающихся и отскакивающих. Вопросы и ответы. Люди, которых выводили в слезах. Люди, которых выкидывали. Хриплые протестующие голоса. Один или два выкрика. Вопросы. Все время вопросы.
— Последняя школа?
— Ремесленное училище.
— Закончили?
— Нет.
— Сколько классов закончили, в каком возрасте бросили?
— Два класса. Шестнадцать лет.
— Причина ухода?
— Я женился.
Клик-клик-клик.
— Фамилия и возраст супруги, если имеется.
— Шейла Кэтрин Ричардс, двадцать шесть.
— Имена и возраст детей, если имеется.
— Кэтрин Сара Ричардс, восемнадцать месяцев.
Клик-клик-клик.
— Последний вопрос, мистер. Не трудитесь врать: это выяснят на экзамене на физическое состояние и дисквалифицируют вас. Употребляли ли вы когда-нибудь героин или галлюциногенный синтетический амфетамин, известный как Сан-Франциско Пуш?
— Нет.
Клик.
Пластиковая карточка выпрыгнула, и она протянула ее ему.
— Не потеряйте это, дружище. Если потеряете, придется начать все сначала на следующей неделе.
Теперь она смотрела на него, замечая его лицо, злые глаза, долговязое тело. Довольно привлекателен. По крайней мере, хоть какой-то интеллект. Хорошие данные. Она неожиданно взяла назад его карточку и пробила правый верхний угол, придав ей странный перфорированный вид.
— Для чего это?
— Не беспокойтесь. Вам скажут об этом потом. Возможно.
Она указала ему на длинный коридор, ведущий к лифтам. Десятки людей, только что от столов, останавливались, показывали свои пластиковые удостоверения и двигались дальше. На глазах Ричардса полицейский остановил дрожащего, с желтым лицом калеку и указал ему на дверь. Калека заплакал, но пошел.
— Жестокий мир, дружище, — сказала женщина за столом без всякого сочувствия. — Проходите.
Ричардс прошел. За его спиной уже снова начиналась литания.
…Минус 097. Счет продолжается…
Жесткая мозолистая рука хлопнула его по плечу в начале коридора, когда он отошел от стола. Карточка, приятель.
Ричардс показал. Полицейский обмяк, лицо его приняло непроницаемое выражение от разочарования, став похожим на лицо китайца.
— Что, нравится вышвыривать их отсюда? — спросил Ричардс. — Жизнь приобретает смысл, а?
— Хочешь отправиться назад, вонючка?
Ричардс прошел мимо, и полицейский не шевельнулся. Он остановился на полпути к лифтам и оглянулся.
— Эй, мусор!
Полицейский злобно взглянул на него.
— У тебя есть семья? На следующей неделе на моем месте можешь быть ты.
— Двигай! — яростно заорал полицейский.
С улыбкой Ричардс двинулся дальше. У лифтов стояла очередь примерно из двадцати претендентов.
Ричардс предъявил свою карточку одному из дежурных полицейских, и тот пристально посмотрел на него.
— Крутой, сынок?
— Достаточно крутой, — улыбаясь ответил Ричардс.
Полицейский вернул ему карточку.
— Это они из тебя выбьют. Посмотрим, как ты будешь умничать с дыркой в башке, сынок.
— Блесну умом не хуже, чем ты без этой пушки на ляжке и если спустить с тебя штаны, — все еще улыбаясь, сказал Ричардс. — Хочешь попробовать?
Мгновение ему казалось, то полицейский бросится на него.
— Они тебе вправят мозги, — сказал полицейский. — Ты еще будешь ползать на коленях, прежде чем тебя прикончат.
Полицейский чванливо обратился к троим вновь прибывшим и потребовал карточки.
Человек, стоящий впереди Ричардса, обернулся. У него было нервозное несчастное лицо и вьющиеся волосы, спускавшиеся вдовьим клинышком.
— Послушай, парень, не настраивай их против себя. Они все связаны между собой.
— Правда, — Ричардс ласково взглянул на собеседника. Тот отвернулся.
Внезапно двери лифта раскрылись. Полицейский в черном с огромным пузом загораживал ряд кнопок. Другой полицейский сидел на низкой табуретке и читал трехмерный порножурнал в маленькой пуленепробиваемой будке, похожей на телефонную, в глубине кабины лифта. Короткоствольный автомат лежал у него на коленях. Патроны были под рукой.
— Шаг назад! — заорал жирный полицейский со скучающей важностью. — Шаг назад! Шаг назад!
Они столпились в глубине, где невозможно было дышать. Печальная плоть обступала Ричардса со всех сторон. Они поднялись на третий этаж Двери раскрылись. Ричардс, бывший на голову выше всех остальных в лифте, увидел огромный зал ожидания с множеством стульев, над которыми доминировал огромный Фри-Ви. В углу сиял автомат по продаже сигарет.
— Выходите! Выходите! Предъявляйте ваши карточки!
Они выходили, предъявляли свои удостоверения перед линзами безразличной телекамеры. Рядом стояли трое полицейских. По каким-то причинам на десятке карточек прозвучала сирена, их предъявителей вытащили из очереди и поволокли прочь.
Ричардс показал свое удостоверение и прошел. Он двинулся к автомату с сигаретами, получил пачку «Блэмс» и сел как можно дальше от Фри-Ви. Он зажег сигарету, затянулся и закашлялся. Он не выкурил ни единой сигареты за последние шесть месяцев.