Пока она печатала, профессор вышел из машины, щелкнул «сигналкой» и направился к подъезду.
OlyaBadGirl: Потому что мне не нужны отношения.
Мужчина прочитал, спрятал телефон в карман и вошел в лифт. Пока кабина поднималась, Озеров почти не дышал. У него ком в горле стоял от растерянности. Впервые с ним происходило нечто такое, чего он не в силах был контролировать.
– Папа! – Вера бросилась ему на шею, едва он переступил порог.
Прижав дочку к груди, Матвей испугался: вдруг она услышит, как сильно бьется его сердце, и что-то заподозрит? Но Верочка ловко спрыгнула на пол и метнулась в кухню:
– Идем скорее! Я приготовила тебе ужин!
Мужчина расплылся в улыбке. Пусть дочкины кулинарные эксперименты были довольно скромными и не всегда удавались, но ничего лучшего, чем ужин в ее компании, в его жизни пока не существовало.
– Спасибо, Марина Валерьевна, – сказал он появившейся в прихожей пожилой женщине.
– За что, сынок? – улыбнулась та, надевая плащ.
– За то, что посидели с Верой, – снимая обувь, ответил Озеров.
Женщина печально вздохнула и похлопала его по плечу.
– Мне совсем не трудно.
– Да, – кивнул мужчина. – Спасибо.
Он снял мокрую куртку и повесил на плечики.
– Я уже говорила… – Женщина покосилась на кухню и понизила голос. – Но скажу еще раз. Тебе нельзя быть все время одному, Матвей. Ты молодой и…
– Марина Валерьевна, – Озеров бросил взгляд в сторону кухни и перешел на шепот, – мы это с вами уже обсудили. Вере не нужна новая мать, у нее есть вы. Этого вполне достаточно.
– Я говорю о тебе, Матвей. – Женщина взяла его за локоть. – Мне больно видеть твой безжизненный взгляд, понимаешь? Так нельзя. Нужно жить дальше.
– У меня все хорошо, – сухо выдавил мужчина. – Прошу вас, не переживайте. Все нормально. Честно.
– Пока, бабуля! – Девочка выпорхнула из кухни и поцеловала Марину Валерьевну в щеку.
– Пока, моя девочка. До завтра. – Она погладила ее по голове, взяла с крючка зонт и вышла на лестничную клетку.
– Всего доброго, – попрощался Озеров и закрыл за ней дверь.
– Скорее! – Дочка потянула его на кухню.
Профессор проследовал за ней, вымыл руки и сел за стол.
– Что у нас сегодня? – Он закатал рукава рубашки.
При виде довольно улыбающейся дочери у него защемило сердце.
– Зеленая фасоль на пару!
– Ты же ее не любишь?
Дочка неуклюже вывалила на тарелку фасоль:
– Да, поэтому ее ешь ты, папочка.
– Логично.
– А еще котлетки! – радостно сообщила Вера, накладывая каждому по две штуки со сковородки.
– Сама приготовила? – Брови Озерова взметнулись вверх.
– Ба помогала.
– Вы с ней молодцы. – Он подвинул к себе тарелку и поднял взгляд на дочку. – Спасибо, котенок.
8
Впервые за последние годы Озеров чуть не проспал. Из-за этого ему пришлось отказаться от утренней пробежки. Привыкшие к нагрузке мышцы протестующе заныли, но деваться было некуда: ему бы в университет на пары успеть, тут не до спорта.
Мечтая о пробуждающей кружке кофе, Матвей принял душ и быстро оделся. Будить дочку не пришлось: та уже встала, собрала рюкзак, надела форму и колготки и возилась с тонким плащиком в коридоре.
– Тебе помочь? – Профессор присел возле нее на корточки.
– Лучше я тебе. – Верочка потянулась и пригладила маленькой ладошкой его еще влажные после душа волосы. Оглядела его мудрым взглядом маленькой женщины и кивнула: – Теперь лучше. Ты сегодня какой-то странный, папа.
Еще бы. Мужчина до трех ночи ворочался в постели, обдумывая произошедшее. Ненавидел себя, ругал, затем снова вспоминал Алексееву, возбуждался и ненавидел себя еще больше.
– Не выспался, – пояснил Матвей Павлович.
Утром ситуация показалась ему совсем не такой, какой виделась накануне. Нужно объясниться со студенткой и замять маленькое происшествие, пока все не разрослось в грандиозный скандал.
Он высадил дочку возле лицея и долго наблюдал, как она идет к крыльцу учебного заведения со своим огромным розовым рюкзаком. Девочка то и дело оглядывалась, чтобы помахать ему, и Озеров послушно вскидывал руку, отвечая ей. Он все больше и больше склонялся к мысли, что эти приключения со свиданиями были ему ни к чему.
В университет Озеров прибыл за десять минут до начала лекции. Привычно забежал в деканат, чтобы поприветствовать коллег и взять кое-какие бумаги. Секретарша Людочка встретила его широкой улыбкой, профессор ответил ей лишь сдержанным кивком. Он прекрасно понимал, что стоит только дать шанс, и девица быстро сядет ему на шею.
– Доброе утро! – раздался визгливый голосок от двери.
Это была Татьяна Михайловна, а с ней все обстояло гораздо сложнее. Как бы ни хотелось мужчине не сталкиваться с разбитной разведенкой в сетчатых чулках, это всякий раз оказывалось практически невозможным. Вот и сейчас она завалилась в деканат со своим барахлом, точно в школьную учительскую. И даже презрительное фырканье Людочки никак не подействовало.
– Доброе утро, Татьяна Михайловна, – не оборачиваясь, поприветствовал коллегу Матвей Павлович. – Людмила, мне еще бланк ведомости, пожалуйста.
– Конечно, – сжав зубы, покосилась на вошедшую Людочка.
– Ну и ливень вчера был! – щебетала, разбрасывая по кабинету свои вещи, Татьяна Михайловна. – Как назло, задержалась на кафедре, а все уже уехали. Даже попросить, чтобы меня подвезли до дома, было некого.
Людочка молчала, поэтому Озеров тихо протянул:
– Я тоже попал под ливень и промок.
Пожалуй, этого должно быть достаточно для поддержания светской беседы.
– Матвей, ты будешь кофе? – Теперь коллега стояла совсем рядом, и ему пришлось повернуться.
Татьяна Михайловна была стройной брюнеткой с помятым лицом. Вероятно, она и Озеров были ровесниками. Но женщина выглядела старше своих лет. Жизнь оставила отпечаток на ее внешности: темные круги под глазами, много мелких морщин, глубокие заломы возле обильно накрашенного рта и вечно слипшиеся ресницы. Наверное, преподавательница бухучета злоупотребляла алкоголем на ночь, но Озеров не желал знать, верны ли его догадки. Он в некоторой степени брезговал – коллега казалась ему назойливой неряхой.
– Не успею, наверное, – сухо ответил он.
– Брось! – Она бесцеремонно хлопнула его по плечу. – Подождут тебя твои студенты.
– Тогда черный.
Обильно накрашенные губы растянулись в улыбке:
– С сахаром? С молоком?
– Без.
Людмила все еще копалась в бумагах. Матвей Павлович взглянул на часы. Надо бы поторопиться.
– Держи. – Коллега протянула чашечку кофе.
– Благодарю, Татьяна Михайловна.
– Брось, какая я тебе Михайловна? – Брюнетка нагло прижалась к нему бедром. – Просто Таня. Мы с тобой еще молодые, не пристало нам по-стариковски друг друга звать, да?
Озеров натянул улыбку и кашлянул. Сделал глоток кофе и неприятно поморщился – сладкий.
– Я же вроде просил горький.
Коллега отмахнулась:
– Я все равно немного положила. Разве кто-то пьет совсем без сахара?
Озеров тяжело вздохнул и заметил, как Людочка метнула в женщину недовольный взгляд.
– Как не хочется идти работать! Я никогда не привыкну к этим лоботрясам! – отхлебывая кофе, воскликнула Татьяна Михайловна. – Как можно быть такими тупыми? Они двух слов связать не могут. Как ты их терпишь, Матвей?
– Среди них попадаются нормальные ребята, – сдержанно ответил мужчина.
– Малолетние нахалы! – скривилась коллега.
Наконец Людочка нашла нужный бланк и протянула ему.
– Спасибо. – Озеров взял ведомость и поставил чашку на столик у стены. – Спасибо за кофе, но мне пора.
– Задержись на минуту, хоть поболтаем! – хихикнула Татьяна Михайловна.
Матвей Павлович скользнул задумчивым взглядом по ее стройным ногам, поднялся выше – к осиной талии и пышной груди, а затем наткнулся на грубое лошадиное лицо.
– Простите, сейчас не могу.
Развернулся и вышел. Торопливо зашагал по коридору, ловя себя на мысли, что ищет в толпе студентов Ольгу. Мотнул головой, словно пытаясь отогнать ее образ, и тут же вынужден был притормозить, потому что теперь уже и в реальности увидел ее.