Легат безошибочно указал на обе телеги, внутри которых были сокрыты шкуры:
– Эту! И вон ту! Ломайте! И чтобы осторожно! Поцарапаете товар – шкуру спущу!
Солдаты ловко взломали дно телег, и помрачневший Сезус молча взирал, как они вскрывают сначала двойное, а потом тройное дно и извлекают оттуда спрятанные упаковки с бесценным грузом. Легат всё-таки выследил его. Сезус всячески пытался набирать в караван только проверенных работников, дабы избежать соглядатаев легата, но, видимо, потерпел неудачу. Кто-то из шпионов легата всё-таки втёрся в доверие и не просто следил за Сезусом, но даже смог пронаблюдать за ним во время сокрытия груза. А ведь Сезус выгнал из трюма всех… Значит, соглядатай прятался в какой-нибудь тайной комнате на барже и подглядывал через замаскированное отверстие. Скорее всего, на легата работает владелец баржи или лоцман, или оба сразу, и не только…
– Прелестно! – язвительно подытожил легат, глядя на поднесённые солдатами шкуры. – Кожа с брюха щиторога! Тончайшей выделки! Десять саженных отрезов! Где ты взял столько денег, Сезус? Стало быть, ты лжёшь мне всё время нашего сотрудничества, которое я наивно считал взаимовыгодным!
– Это мой товар, – угрюмо пробормотал торговец. – По закону я должен уплатить пошлину и штраф. Я согласен. Забирайте золото и возвращайте товар!
– Золото? – Легат с театральным удивлением оглянулся на своих солдат. – Какое золото? Кто-нибудь видел золото?
Головорезы легата скорчили тупые рожи и принялись дружно отнекиваться. Стоящий неподалёку сотник молча убрал кошели в доспешный подсумок и столь же молча уставился на торговца исполненным неприкрытой неприязни взглядом.
– Тебе нечем выплатить штраф, Сезус, – подытожил легат, и его лицо мгновенно стало злобным и угрожающим: – А это значит, что ты преступник. Которого ждет суд и арест имущества. Или рудники, если арестованного имущества не хватит для покрытия суммы штрафа. А штраф велик! Ты же торговец, Сезус, ты лучше меня знаешь, сколько стоят эти шкуры! Кстати, сколько?
Легат вновь придал своему лицу театральное выражение, на этот раз вопросительное. Сезус, утопая в пучине отчаяния и терзаемый болью от бесконечной несправедливости, упавшим голосом предпринял последнюю попытку:
– У меня есть золото. Дома. Отдайте товар и позвольте добраться до деревни. Я заплачу пошлину и полагающийся штраф…
– Поздно! – рявкнул на него легат, обрывая на полуслове. – Ты хотел обмануть меня, к*Зирдово дерьмо! Я всегда знал, что ты рано или поздно попытаешься сие содеять! Все вы, мерзкие торгаши, одинаковы! Наживаетесь на честном люде, который гнёт ради вас спину, проливая пот и кровь!
При этих словах лица окружающих торговца солдат исполнились злобы и ненависти, и стало ясно, на какой крючок поймал их подлец в доспехах легата.
– Я могу заплатить… – пробубнил Сезус, чувствуя, как рушится вожделенное будущее, которое было столь близко.
– И ты заплатишь! Клянусь Эрдисом Щедрейшим! – зарычал легат. – Иначе отправишься под суд, и все мы будем свидетелями содеянного тобою преступления! Контрабандный товар я конфисковываю! Можешь о нём забыть! Даю тебе три дня! Если к их исходу ты не принесёшь половину стоимости контрабанды, окажешься в кандалах, в коих станешь дожидаться арестантской кареты! Ты всё понял, торгаш?
Несколько ударов сердца Сезус сдерживал себя от того, чтобы броситься на легата, вцепиться в его ненавистное горло и задушить собственными руками. Но инстинкт самосохранения быстро взял верх, и он понял, что, несмотря на крах надежд, не хочет умирать, пронзенный солдатскими клинками. Чувство жестокой несправедливости вкупе с жаждой отмщения и всепоглощающей ненависти раздирали его разум, подобно острым лезвиям лесопилки, и взвывший от великого разочарования разум шептал, что мечтам его сбыться не суждено. Сколько бы денег он ни выручил от продажи собственного имущества, сколько бы золота ни сумел взять в долг, сколько бы шкур ни купил – легат не даст ему заработать состояние, мечты о котором уже успели согреть его сердце.
– Вы не понимаете, ваша милость! – Сезус бросился легату в ноги, и тот от неожиданности отпрыгнул, выхватывая меч. – Сейчас нельзя складывать золото в сундуки! Южный Ругодар ушёл в набег на к*Зирдов, через неделю воины вернутся, и кланы готовят великое празднество! Оркские торговцы и простые Орки скупают определённый товар по завышенным ценам и отдают свой по минимальным! Это редкостный шанс заработать состояние! Я виноват, признаю! Но позвольте мне собрать ещё один караван, пока ещё есть время! Я продам всё, что у меня есть, и самостоятельно оплачу все расходы, они окупятся втрое! Я принесу вам вдвое больше золота, чем стоят эти шкуры, и сам не останусь внакладе! Только умоляю! Не сообщайте об этом никому! Иначе конкуренция взлетит до небес!
– Вот как? – Легат смерил его презрительным взглядом и с интересом скользнул глазами по своим головорезам. – А ведь это заманчивое предложение, друзья мои! Мы согласимся на него! Но шкуры ты не получишь, для тебя их более не существует. Они послужат нам гарантией в том случае, если ты прогоришь. Проваливай! Через неделю я вижу здесь, под этими стенами, твой караван, загруженный товарами доверху! Для надёжности с тобой пойдёт кто-нибудь из моих людей, так что обмануть нас у тебя не выйдет. У меня везде глаза и уши! Надеюсь, теперь ты это понял, торгаш!
– Да, ваша милость! – залепетал Сезус, сжимаясь в комок.
– А теперь пшёл вон, кровосос! – процедил легат и пошёл прочь, бросая на ходу своим людям: – Вышвырните за ворота это к*Зирдово дерьмо!
Глава вторая. Доблесть сильнее смерти
Поток уродливых членистоногих гадов ожидаемо хлынул из бесчисленных щелей пропитанной некромантией трухлявой горы, и Трырд Стремительный Выпад привычно рванул поводья, заставляя своего скакуна выполнить длинный прыжок. Закованный в стальные конские доспехи оркский тяжеловес взвился в воздух, мощным прыжком выходя из-под удара, и кишащая уродливыми клешнями и челюстями масса хитиновых тварей плюхнулась на пыльные россыпи ядовитого камня. Трырд Стремительный Выпад развернул коня и устремился в атаку, занося для удара зачарованный хрардар. Раздался хруст разрубаемого хитина, вверх взметнулись брызги белесой жижи, заменяющей кровь тварям Некроса, и эхо принялось многократно отражать предсмертный визг рассечённых надвое гадов.
– Не трожь зубами эту гадость! – укорил коня Трырд, без устали расчленяя неослабевающий поток уродливых тварей. – Сколько раз говорить?! Снова придётся лечить зубы!
Его боевой конь, увлечённо терзающий какого-то особо крупного гада, сомкнул челюсти, со смачным хрустом перекусывая пополам хитиновую тушку, и тут же недовольно вскрикнул, выплёвывая труп и выкашливая попавшую в пасть жижу.
– Дави лапами и бей хвостом! – велел скакуну Орк, очередным ударом проредив поток тварей, атакующими прыжками бьющихся в мерцающие чернильными чарами доспехи. – Мы установили тебе превосходные лезвия на хвостовые пластины!
Клинок хрардара с коротким свистом рассёк пропитанный некромантией воздух, и с десяток тварей развалились надвое прямо в прыжке. Справа и слева к Трырду уже мчались бойцы его отряда, и вскоре непрерывно льющегося из недр трухлявой горы потока тварей стало не хватать. Десяток бесстрашных и могучих Орков Небесной Тысячи верхом на своих боевых конях – это двадцать смертоносных бойцов, и никакая стая безмозглого зверья Некроса не сможет выстоять в схватке с доблестными детьми Ругодара!
С небес раздалось громкое стрекотание, мелькнула стремительная тень, в трёх размахах над уничтожающими тварей Орками завис дракон, обводя кипящую мясорубку хищным взглядом. Восседающий в основании его мощной гибкой шеи среброокий Эльф в изысканных серебряных доспехах ручной работы коротко поинтересовался: