«Все это из-за него!» Лера недавно подметила: ее творческий кризис начался ровно с того дня, когда случилась первая ссора с Марком. Год прошел, а ей все никак не удавалось поймать волну вдохновения. «Так, а сколько я уже одна?» – мысленно посчитала она и поняла, что больше семи месяцев. Никогда ей еще так долго не приходилось быть без мужчины.
Свидания и новые встречи всегда происходили спонтанно. Ей не надо было сидеть на сайтах знакомств, мужчины сами находили ее. Никто из подруг не понимал, как ей это удается – так легко переходить из одних отношений в другие. Смотрели на нее и говорили: «Чем она их цепляет? Чуть полноватая, фарфорово-бледное лицо, ходит с вечно растрепанной копной черных волос». Она и сама не могла ответить на этот вопрос. Но знала одно – все начиналось со взгляда. Странный цвет глаз: ярко-голубой по краям, а в центре – желтовато-коричневый. Обычно именно он привлекал мужское внимание. Почему теперь это не работает?
Лера не скрывала, что черпала вдохновение от очередного любовника. Обычно она писала глубокой ночью, после свидания. Ей нравилось работать в полной темноте, сидя на полу и скрестив ноги по-турецки. Часто отвлекалась и подолгу смотрела в окно. В доме напротив включали и выключали свет, темнота неба притягивала взор, и именно на этом полотне разыгрывалась очередная сцена ее книги. Под утро она уже не замечала, что пьет давно остывший кофе и дописывает очередную главу.
Привычка писать по ночам сформировалась в то время, когда она жила в общежитии. Приходилось брать ноутбук на общую кухню и поздно ночью, когда все успокаивались и разбредались по комнатам, можно было уделить час-другой первым зарисовкам. Она не понимала, почему ее потянуло в мир литературы – видела же, что произошло с отцом. Словно эффект morbo. В испанском языке это слово обозначает нездоровый интерес, влечение к тому, что, казалось бы, должно отталкивать. Как автомобилисты притормаживают, чтобы посмотреть на разбитую машину и распластанное тело на дороге, так и ее увлекло написание книг.
Пять лет университета пролетели быстро. Она помнила, как во время учебы многие из ее друзей подрабатывали журналистами, получали премии и выигрывали конкурсы. Лера же скромно писала и оттачивала мастерство, искала стиль и редко показывала свои работы. Только после учебы она решила отправить первый роман в издательство. Время шло, а ответа так и не последовало.
Она устроилась работать журналистом в газету. Офис располагался в обычной съемной квартире недалеко от ее дома. Две комнаты и четыре стола для работы. Помимо нее еще трое коллег. В ее обязанности входило печатать экспертные литературные статьи, а иногда удавалось добиться публикации рассказов. Проработав год, она уже совсем потеряла надежду когда-либо увидеть свои романы на полках в книжных магазинах. Но однажды к ним обратился один издатель и попросил рекомендовать молодых современных писателей. Лера договорилась о том, чтобы он посмотрел ее новую книгу, а через три месяца этот роман отпечатали в типографии.
Лерой ее назвала мама, в честь бабушки. В кругах же литературного сообщества она была известна под псевдонимом Ветта Голд. После шквала положительных рецензий на первую книгу сразу издали вторую, не менее успешную, и поклонники уже год ждали нового бестселлера. Ждали не только поклонники, но и издатель. Жесткие рамки контракта, подписанного несколько лет назад, требовали сдать новый роман не позднее 10 июля 2018 года. Май заканчивался, Лера не написала ни строчки.
Сеанс у психотерапевта оказался последней попыткой хоть как-то изменить эту ситуацию. Она думала: проблемы исчезнут и станет легче, но этого не произошло. Специалист лишь заставил вернуться в прошлое и еще раз пережить тот ужас и вспомнить мрачные эпизоды из детства.
В последний раз она видела отца, когда ей было семь лет. После этого мать никогда о нем не упоминала. Лера не могла сказать, что ей не хватало мужского воспитания. Мать быстро сошлась с другим мужчиной, и в школе все думали, что у нее полноценная семья. Отчиму удалось стать для нее родным человеком. И по сей день они хорошо общались и поддерживали теплые отношения. Ей практически удалось стереть воспоминания о родном отце, но в семнадцать лет она нечаянно наткнулась в книжном магазине на его труды. Прочитав их, а потом и все статьи, решила найти больше информации о его жизни.
Расспрашивать мать о проблемах в семье оказалось бессмысленно. Не получив ответов, ей пришло в голову навести справки в больнице, где лежал отец. Там стало известно, что его лечащий врач давно ушел на пенсию и на тот момент проживал в Латвии. Лера не долго думая взяла билеты на поезд и поехала в маленький городок Прейли. Она до сих пор помнила тот дом в золотых лучах заката, пса, мирно спавшего неподалеку, и стаю птиц, кружившихся над ее головой. Врач сидел в беседке и с удивлением смотрел на нее выцветшими голубыми глазами.
– Вы русская?
– Да, я из Москвы.
– Что вам нужно?
– Вы лечили моего отца. – Лера протянула фотографию и выписку из больницы.
– Помню. Паранойя.
– Все верно. Я приехала специально, чтобы расспросить о нем и его болезни.
– В малых дозах для творческих людей эта болезнь даже полезна. Одержимость идеей, страсть к своему делу. Этот безумный блеск в глазах.
– Да, я тоже помню этот взгляд. Вы что-нибудь можете рассказать о том романе, который он писал?
– Ах да, книга. Он ее завершил перед тем, как покончить с собой.
– Самоубийство? – У Леры подкосились ноги.
– А вы не знали, как он умер? Стащил ручку у нашего практиканта и всадил себе в горло.
– Извините… – Ей стало дурно, и пестрые краски осеннего сада слились в смазанный калейдоскоп. Она еле собралась с мыслями и продолжила: – Я хотела спросить, куда делась та рукопись, что он писал?
– Хм, вообще, любые записи пациентов мы подробно изучаем и храним до окончания лечения. Но в этом случае произошла странность.
– Странность?
– Рукопись исчезла. Кроме первой страницы. Она выпала, и я машинально положил ее к себе в ящик.
– И что там было?
– Рисунок. Двухэтажный дом с заколоченными ставнями на первом этаже и внешней деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. Мрачное местечко, как раз подходило для его персонажа.
– А вы помните, о чем он писал книгу?
– Конечно. Несмотря на безумие вашего отца, идея романа пришлась мне по душе. Главный герой не мог отличить реальность от сна. Каждую минуту он должен был проверять то, что происходило с ним, и подвергать все сомнению. Ваш отец вжился в эту роль и перестал адекватно воспринимать реальность.
– А при чем тут дом на первой странице?
– Я не знаю. Наверное, в его воспаленном воображении это имело какое-то значение. Я же сказал, так и не удалось прочитать те записи.
– А героя он писал с себя?
– Абсолютно точно. Потерянный, непонятый и одинокий. – Старик пристально посмотрел на Леру и произнес: – А у вас его глаза.
Вскоре подошла сиделка, женщина лет сорока, и пересадила его в кресло-каталку. Они попрощались. Лере тогда стало тоскливо. Она не могла понять это чувство: то ли стало не по себе от воспоминаний, то ли оттого, что отца она никогда не знала по-настоящему. Того угрюмого мужчину, который редко разговаривал и был замкнутым. Но при этом писал такие интересные книги. Ей понадобилось всего четыре дня, чтобы прочитать его труды и статьи в литературном журнале. Но что же было в исчезнувшей рукописи? Какая задумка смогла его так увлечь, что он забросил семью и отдал разум идее?
Врач больше ничего не сказал в тот теплый сентябрьский вечер, лишь посоветовал прогуляться до прейльского музея кукол. Делать было нечего весь следующий день, и она решила посетить это место.