Король даёт пальцем знак слугам своим
И два злобных барса, один за другим,
На тигра пошли в атаку,
Жаждая крови и драки.
Он, выбежав барсам навстречу,
Их душит в объятьях, и лапами бьёт.
Могучий Лев с рёвом на лапы встаёт,
Вмиг, замерли звери в испуге;
В ареной, очерченном круге,
Легли, не посмев льву перечить.
Когда прекратилась схватка,
С балкона упала перчатка,
Легла между тигром и львом,
Заахали дамы кругом.
Мой рыцарь, Делорж, наступил твой час,
Смеясь, Кунигунда сказала:
Ты клялся в любви ко мне, множество раз,
Чтоб силу её я узнала,
Прошу мне перчатку вернуть.
И рыцарь бегом отправляется в путь,
Идёт вниз по лестнице, в клетку;
Пройдя меж зверей твёрдым шагом,
Он их, поразив отвагой,
Поднял перчатку кокетки.
Сердца гостей ужас сковал,
Когда меж зверями стоял.
Когда хладнокровно вернулся назад,
Хвалили его отовсюду,
Готова обнять Кунигунда,
Сулит ему счастье её нежный взгляд,
Но рыцарь, пылая от гнева,
Перчатку швырнув в лицо девы,
Сказал, встав с красавицей рядом:
–От вас, не нужна мне награда -
Сказал и ушёл тотчас.
Der Handschuh
Vor seinem L;wengarten,
Das Kampfspiel zu erwarten,
Sa; K;nig Franz,
Und um ihn die Gro;en der Krone,
Und rings auf hohem Balkone
Die Damen in sch;nem Kranz.
Und wie er winkt mit dem Finger,
Auftut sich der weite Zwinger,
Und hinein mit bed;chtigem Schritt
Ein L;we tritt
Und sieht sich stumm
Ringsum
Mit langem G;hnen
Und sch;ttelt die M;hnen
Und streckt die Glieder
Und legt sich nieder.
Und der K;nig winkt wieder,
Da ;ffnet sich behend
Ein zweites Tor,
Daraus rennt
Mit wildem Sprunge
Ein Tiger hervor.
Wie der den L;wen erschaut,
Br;llt er laut,
Schl;gt mit dem Schweif
Einen furchtbaren Reif
Und recket die Zunge,
Und im Kreise scheu
Umgeht er den Leu,
Grimmig schnurrend,
Drauf streckt er sich murrend
Zur Seite nieder.
Und der K;nig winkt wieder,
Da speit das doppelt ge;ffnete Haus
Zwei Leoparden auf einmal aus,
Die st;rzen mit mutiger Kampfbegier
Auf das Tigertier;
Das packt sie mit seinen grimmigen Tatzen,
Und der Leu mit Gebr;ll
Richtet sich auf, da wirds still;
Und herum im Kreis,
Von Mordsucht hei;,
Lagern sich die greulichen Katzen.
Da f;llt von des Altans Rand
Ein Handschuh von sch;ner Hand
Zwischen den Tiger und den Leun
Mitten hinein.
Und zu Ritter Delorges, spottenderweis,
Wendet sich Fr;ulein Kunigund:
»Herr Ritter, ist Eure Lieb so hei;,
Wie Ihr mirs schw;rt zu jeder Stund,
Ei, so hebt mir den Handschuh auf!«
Und der Ritter, in schnellem Lauf,
Steigt hinab in den furchtbaren Zwinger
Mit festem Schritte,
Und aus der Ungeheuer Mitte
Nimmt er den Handschuh mit keckem Finger.
Und mit Erstaunen und mit Grauen
Sehns die Ritter und Edelfrauen,
Und gelassen bringt er den Handschuh zur;ck.
Da schallt ihm sein Lob aus jedem Munde,
Aber mit z;rtlichem Liebesblick –
Er verhei;t ihm sein nahes Gl;ck –
Empf;ngt ihn Fr;ulein Kunigunde.
Und er wirft ihr den Handschuh ins Gesicht:
»Den Dank, Dame, begehr ich nicht!«
Und verl;;t sie zur selben Stunde.
Надежда
Пока люди живы, стремятся они,
Настигнуть мечту вековую;
Считают, что в будущем лучшие дни,
Охотясь на цель золотую.
Состарившись, станет мир вновь молодым,
Все мы улучшения жизни хотим.
Надежда по жизни ведёт за собой,
С весёлым ребёнком играет,
А юношу манит своей красотой,
Со старцем лечь в гроб не желает.
Когда он в могиле навеки уснёт,
Надежда в душе, как цветок, расцветёт.
И это поверьте не самообман,
Придуманный мозгом в смятенье.
Нас сердце зовёт, словно в бой барабан,
Жить верой, не зная сомненья.
И внутренний голос вещает о том,
Что душу надеждой и верой спасём.
***
Hoffnung
Es reden und tr;umen die Menschen viel
Von bessern k;nftigen Tagen;
Nach einem gl;cklichen, goldenen Ziel
Sieht man sie rennen und jagen.
Die Welt wird alt und wird wieder jung,
Doch der Mensch hofft immer Verbesserung.
Die Hoffnungf;hrt ihn ins Leben ein,
Sie umflattert den fr;hlichen Knaben,
Den J;ngling locket ihr Zauberschein,
Sie wird mit dem Greis nicht begraben;
Denn beschlie;t er im Grabe den m;den Lauf,
Noch am Grabe pflanzt er – die Hoffnung auf.
Es ist kein leerer, schmeichelnder Wahn,
Erzeugt im Gehirne des Thoren.
Im Herzen k;ndet es laut sich an:
Zu was Besserm sind wir geboren;
Und was die innere Stimme spricht,
Das t;uscht die hoffende Seele nicht.
Пилигрим
Странствуя, бродил в истоме,
Не жалея юных дней
Я, оставив в отчем доме
Танцы юности своей.
И наследство, и пожитки -
Всё оставил и был прав,
Заменили мне убытки
Посох и весёлый нрав.
Мне надежда дала силу,
Вера двигала вперёд,
«Странствуй» мне она твердила,
Путь – дорога на восход.
И однажды, днём чудесным
Подойдёшь к златым вратам,
В них войдёшь тогда небесным
Всё земное станет Там.»
Всюду – бодрый, и разбитый
Я на месте не стоял.
Шёл, но оставалось скрытым
То, что я найти мечтал
Не давали горы ходу,
Брод в реке бывал глубок,
Находил меж скал проходы,
Строил мост через поток.
Раз, пришёл к реке глубокой,
Что струилась на восток
И, себя вверяя року,
Смело бросился в поток.
Он понёс, ласкал волною,
Пока в море не попал.
Пусто было предо мною,
Ближе к цели я не стал.
Путь туда, увы, не знаем,
Никогда и высь небес
Не коснётся земли краем,
То что, Там, не будет здесь.
Der Piligrim
Noch in meines Lebens Lenze
War ich, und ich wandert’ aus,
Und der Jugend frohe Taenze
Liess ich in des Vaters Haus.
All mein Erbteil, meine Habe,
Warf ich froehlich glauben hin,
Und am leichten Pilgerstabe
Zog ich fort mit Kindersinn.
Denn mich trieb ein maechtig Hoffen
Und ein dunkles Glaubenswort,
„Wandle,“ rief’s, „der Weg ist offen,
Immer nach dem Aufgang fort.
„Bis zu einer goldnen Pforten
Du gelangst, da gehst du ein,
Denn das Irdische wird dorten
Himmlisch, unvergaenglich sein.“
Abend ward’s und wurde Morgen,
Nimmer, nimmer stand ich still,
Aber immer blieb’s verborgen,
Was ich suche, was ich will.
Berge lagen mir im Wege,
Stroeme hemmten meinen Fuss,
Ueber Schluende baut ich Stege,
Bruecken durch den wilden Fluss.
Und zu eines Stroms Gestaden
Kam ich, der nach Morgen floss;
Froh vertrauend seinem Faden,
Warf ich mich in seinen Schoss.
Hin zu einem grossen Meere
Trieb mich seiner Wellen Spiel;
Vor mir liegt’s in weiter Leere,
Naeher bin ich nicht dem Ziel.
Ach, kein Weg will dahin fuehren,
Ach, der Himmel ueber mir
Will die Erde nicht beruehren,
Und das Dort ist niemals hier!
***
Прошение
Беру перо, хочу писать,
Но порчу зря бумагу.
Где в опустевшем сердце взять
Для дум и чувств отвагу?
Не влить замёрзшею рукой
В стихи тепла и света,
Не любящий мазни такой,
О, Феб, согрей поэта.
Скребёт кухарка целый час,
Спасенья нет от скрипа,
А мне пора, зовёт Пегас
В Испанию к Филиппу.
Сажусь бесстрашно на коня,
Секунды не считаю.
Пегас в Мадрид принёс меня,
У замка оставляю.
Спешу, о, чудо! Там вдали,
Чудесное созданье –
Таясь, принцесса Эболи
Ждёт принца на свиданье.
Она трепещет, дрожь в ногах,
Объятья крепче стали,
Восторг горит в её глазах -
Его полны печали.
Триумф в любви потряс её,
Страсть рвётся на свободу!
Проклятье! Мокрое бельё
Бросает прачка в воду.
Всё, грош поэзии цена,
Бог с нею! Замки тают…
Пусть драмы пишет сатана,
Когда бельё стирают.
***
Чужестанка
Фридрих Шиллер
В долину к бедным пастухам,
Весной, под пенье жаворонка,
Как чудо в сказке, по утрам
Являлась хрупкая девчонка.
У пастухов была чужой,
Никто не знал, откуда родом
Оставленный, её ногой,
След – пропадал с её уходом.
Цветы и сладкие плоды
Несли невидимые слуги,
Вечнозелёные сады,
Взрастили их под солнцем юга.
Дарила, каждому, весной
Цветок и плод своей рукою.
Счастливым уходил домой -
Мальчишка и старик с клюкою.
Хранится в памяти веков
И то, как любящих встречала:
Прекраснейший из всех цветов,
Благословляя их, вручала.
Das Madchen aus der Fremde
In einem Tal bei armen Hirten
Ersehien mit jedem jungen Jahr.
Sobald die ersten Lerchen schwirrten,