Naht der Poet, er kam aus weiter Fern.
Ach! da war ueberall nichts mehr zu sehen,
Und alles hatte seinen Herrn!
Раздел земли
Weh mir! So soll ich denn allein von allen
Vergessen sein, ich, dein getreuster Sohn?
So liess er laut der Klage Ruf erschallen,
Und warf sich hin vor Jovis Thron.
Wenn du im Land der Traeume dich verweilet,
Versetzt der Gott, so hadre nicht mit mir.
Wo warst du denn, als man die Welt geteilet?
Ich war, sprach der Poet, bei dir.
Mein Auge hing an deinem Angesichte,
An deines Himmels Harmonie mein Ohr.
Verzeih dem Geiste, der, von deinem Lichte
Berauscht, das Irdische verlor!
Was tun! spricht Zeus, die Welt ist weggegeben,
Der Herbst, die Jagd, der Markt ist nicht mehr mein.
Willst du in meinem Himmel mit mir leben,
Sooft du kommst, er soll dir offen sein.
1795
Рыцарь Тогенбург
«Рыцарь, любящей сестрою,
Я согласна быть,
По – другому, став женою,
Не смогу любить.
Не грущу при расставанье,
Не спешу встречать,
Плачь, и глаз твоих страданье,
Не могу понять.»
Слушал молча, без проклятий,
Выпив боль до дна,
Крепко, сжав в своих объятьях,
Сел, на скакуна,
А потом, призвав дружину
Из Швейцарских мест,
Поскакал он в Палестину,
На груди был крест.
Совершил своей рукою
Много славных дел;
Налетали враги роем,
Был могуч и смел.
Страх при имени героя
В сердце мусульман,
Но, от боли нет покоя,
Горем сгорблен стан.
Год прошёл, и на мгновенье,
Не сумев уснуть,
Он решил без промедленья
Отправляться в путь.
Выгнув парус, ветер реет,
Вдаль корабль несёт,
Там её дыханье веет,
Край родимый ждёт.
Вот и замок, он в ворота
Бился и стучал,
Отворив, ему их, кто то,
Громко закричал:
«Той, которую ты ищешь,
Больше в замке нет,
Вчера стала она нищей -
Приняла обет».
Больше Тогенбург не видел
Ни коня, ни лат,
Дом отца возненавидел,
С ним всё, чем богат.
И теперь живёт безвестным,
Он в родных краях,
Одевавшийся прелестно,
В рясе, как монах.
В келье, спрятавшись от взглядов,
Для родных погиб,
Монастырь монахинь рядом,
Среди старых лип;
От рассвета до заката,
Лучший из мужчин,
Тайной думою объятый,
Там сидит один.
Вера в нём неугасима,
Сутки напролёт,
Смотрит на окно любимой,
Неустанно ждёт,
Чтоб окошко отворилось,
Следом за зарёй,
Лицо милой появилось,
Возвратив покой.
Успокоившись, ложится,
Чтобы крепко спать,
Встать с зарёй, потом молиться,
Новой встречи ждать.
Так сидел он, глядя в дали,
Много – много дней,
Без тревоги и печали,
Думая о ней.
Чтоб окошко отворилось,
Следом за зарёй,
Лицо милой появилось,
Принеся покой.
Но однажды стал недвижным,
Бледным мертвецом,
Он, увидев неподвижным
Мёртвое лицо.
Ritter Toggenburg
»Ritter, treue Schwesterliebe
Widmet Euch dies Herz,
Fordert keine andre Liebe,
Denn es macht mir Schmerz.
Ruhig mag ich Euch erscheinen,
Ruhig gehen sehn;
Eurer Augen stilles Weinen
Kann ich nicht verstehn.«
Und er h;rt's mit stummem Harme,
Rei;t sich blutend los,
Pre;t sie heftig in die Arme,
Schwingt sich auf sein Ro;,
Schickt zu seinen Mannen allen
In dem Lande Schweiz;
Nach dem Heil'gen Grab sie wallen,
Auf der Brust das Kreuz.
Gro;e Taten dort geschehen
Durch der Helden Arm;
Ihres Helmes B;sche wehen
In der Feinde Schwarm,
Und des Toggenburgers Name
Schreckt den Muselmann,
Doch das Herz von seinem Grame
Nicht genesen kann.
Und ein Jahr hat er's getragen,
Tr;gt's nicht l;nger mehr,
Ruhe kann er nicht erjagen,
Und verl;;t das Heer,
Sieht ein Schiff an Joppes Strande,
Das die Segel bl;ht,
Schiffet heim zum teuren Lande,
Wo ihr Atem weht.
Und an ihres Schlosses Pforte
Klopft der Pilger an,
Ach! und mit dem Donnerworte
Wird Sie aufgetan:
»Die Ihr suchet, tr;gt den Schleier,
Ist des Himmels Braut,
Gestern war des Tages Feier,
Der sie Gott getraut.«
Da verl;sset er auf immer
Seiner V;ter Schlo;,
Seine Waffen sieht er nimmer,
Noch sein treues Ro;,
Von der Toggenburg hernieder
Steigt er unbekannt,
Denn es deckt die edeln Glieder
H;renes Gewand.
Und erbaut sich eine H;tte
Jener Gegend nah,
Wo das Kloster aus der Mitte
D;strer Linden sah;
Harrend von des Morgens Lichte
Bis zu Abends Schein,
Stille Hoffnung im Gesichte,
Sa; er da allein.
Blickte nach dem Kloster dr;ben,
Blickte stundenlang,
Nach dem Fenster seiner Lieben,
Bis das Fenster klang,
Bis die Liebliche sich zeiget,
Bis das teure Bild
Sich ins Tal herunterneigte,
Ruhig, engelmild.
Und dann legt' er froh sich nieder,
Schlief getr;stet ein,
Still sich freuend, wenn es wieder
Morgen w;rde sein.
Und so sa; er viele Tage,
Sa; viel Jahre lang,
Harrend ohne Schmerz und Klage,
Bis das Fenster klang,
Bis die Liebliche sich zeigte,
Bis das teure Bild
Sich ins Tal herunterneigte,
Ruhig, engelmild.
Und so sa; er, eine Leiche,
Eines Morgens da,
Nach dem Fenster noch das bleiche
Stille Antlitz sah.
Первым эту балладу перевёл Василий Жуковский. Его перевод считается идеальным, но, на мой взгляд, завершающая часть ему не удалась. Он не сказал, что рыцарь умер, увидев, мёртвое (неподвижное) лицо любимой. У Жуковского, однажды, умер. Что после нго смерти произошло с красавицей неизвестно. У Шиллера конец прост и логичен. Николай Заболоцкий повторил ошибку Жуковского. Видимо, первый точный перевод мой. Выставляю его на ваш суд.
Рильке Райнер Мария
«Никто из них (поэтов начала века), пожалуй, не жил тише, таинственнее, неприметнее, чем Рильке. Но это не было преднамеренное, натужное… одиночество, вроде того, какое воспевал в Германии Стефан Георге; тишина словно бы сама ширилась вокруг него… он чуждался даже своей славы… Его прошли, не подозревая, что это поэт, и притом один из величайших в нашем столетии…». Стефан Цвейг о Рильке, «Вчерашний мир» (1941)
Рильке Райнер Мария [Rilke, 1875—1926] – один из крупнейших немецких поэтов, представитель неоромантизма. Принадлежал к старинному аристократическому роду. Родился в Праге. Там же получил первоначальное образование, затем учился в Мюнхене и Берлине. Много путешествовал. Во время мировой войны жил в Швейцарии. Долгие годы жил во Франции, был другом и личным секретарем скульптора Родена. Несколько раз в своей жизни он ездил в Россию. На него сильно повлияли встречи со Львом Толстым, Ильёй Репиным, русскими писателями и поэтами. Со многими, как например с Борисом Пастернаком, он вёл в дальнейшем постоянную переписку. С Рильке переписывалась Марина Цветаева. Письма поразительные, сейчас такие уже не пишут:« Райнер Мария Рильке! Смею ли я так назвать Вас? Ведь вы – воплощенная поэзия, должны знать, что уже само Ваше имя – стихотворение. Райнер Мария – это звучит по-церковному – по-детски – по-рыцарски. Вы – явление природы, которое не может быть моим и которое не любишь, а ощущаешь всем существом, или (еще не все!) Вы – воплощенная пятая стихия: сама поэзия…» Так высоко цнила Цветаева Рильке. Оказавшись на острове Капри в 1907 году, Рильке познакомился и сдружился с Максимом Горьким, находившимся в то время в эмиграции. Впечатлённый Россией, Рильке читал в подлиннике Тютчева и Фета, переводил на немецкий Лермонтова, а в начале 1900-х годов написал несколько стихотворений по-русски. Позже он говорил, что у него две родины – Богемия и Россия. По признанию поэта, в первый же день его охватило восторженное чувство от России. После знакомства с Репиным, Рильке писал Ворониной: "Вот видите, этот Репин – опять-таки русский человек. А все настоящие русские – это такие люди, которые в сумерках говорят то, что другие отрицают при свете. Ваш язык для меня – лишь звук, но я и не собираюсь подыскивать для него какой-либо смысл; есть такие часы, когда сам звук становится и значением, и образом, и словом. И я теперь знаю, что такие часы – русские и что я их очень люблю". Впечатления от России лягут в основу книги Рильке "Часослов". С этой книги начнется слава поэта. Через десять месяцев, после отъезда, он снова вернулся. Изучал русский язык. Написал статью "Русское искусство". Читал в подлиннике стихи Тютчева и Фета, перевел две "Молитвы" Лермонтова, стихотворение 3. Гиппиус, стихотворение Фофанова, перевел на немецкий чеховскую "Чайку". В своем дневнике Рильке записал: "На Волге, на этом спокойно катящемся море быть дни и ночи, много дней и ночей. Широкий-широкий поток, высокий-высокий лес на одном берегу, и низкая луговая равнина на другом, и большие города там не выше хижин или шалашей. Заново переосмысливаются все измерения. Постигаешь, что земля необъятна, вода – нечто необъятное и необъятно прежде всего небо. Что я видел раньше, было только изображением земли и реки и мира. Но здесь это все само по себе. Я словно воочию видел сотворение мира; смысл всего – в немногих словах, мера вещей – в руках Создателя". Он был высокого мнения о русском народе: "Если говорить о народах, как о людях, которые находятся в процессе развития, то можно сказать: этот народ хочет стать солдатом, другой – торговцем, третий – ученым; русский народ хочет стать художником". За свою жизнь Рильке напишет и издаст много книг, у него будет несколько впечатляющих романов с женщинами, с которыми он будет жить в замках, но в одном из писем он напишет: "Решающим в моей жизни была Россия… Россия стала в определенном смысле основой моей жизни и мировосприятия". Может быть, поэтому Райнер Мария Рильке один из самых переводимых поэтов на русский язык. Поэт и филолог Ольга Седакова предлагает подстрочный перевод, как единственно верное толкование поэта. Публикация подстрочников рядом с переводом была бы разумным решением. Не смотря на эти трудности перевода, Рильке пользуется в России огромной популярностью. Начиная с 1906 года стали появляться первые переводы стихотворений Рильке, выполненные А. Биском. В 1913 году выходят три книги, в которых творчество Рильке было представлено широко. Это сборник Ю. Анисимова «Книга часов», антология В. Эльснера «Современные немецкие поэты» и раздел переводов из Рильке в книге В. Шершневича «Carmina». С 1913 по 2012 гг. были выпущены более пятидесяти книг поэзии и прозы поэта. С начала 20-х гг. до середины 60-х гг. XXв. книги Рильке в России по идеологическим мотивам не издавались. Представители русского зарубежья занимались переводами Рильке в эмиграции. Там в 1921 году выходит книга «Из новой немецкой лирики. Переводы и характеристики Григория Забежинского». В 1947 году в Париже выходит в свет книга Рильке «Часослов» в переводах Г. Забежинского. В 1962 году началось возвращение Рильке в Россию. В журнале «Вопросы литературы» (№ 12) появилась статья В. Г. Адмони, посвященная творчеству Рильке. В 1965 г. вышла книга избранных стихотворений Рильке в переводе Т. Сильман. С 1965 по 2012 гг. свет увидели 49 книг стихотворных переводов Рильке. Конец XX века ознаменовался выходом в свет уникальной антологии «Строфы века-2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века», подготовленной Е. Витковским. В ней опубликованы произведения почти всех ведущих переводчиков Рильке, работавших в двадцатом столетии.