Вторая причина – здесь есть сеть, неподконтрольная нашей разведке, неподконтрольная ни одной разведке мира. Возможно, она знает про Ватикан и его темные делишки намного больше, чем любая разведка мира. Ни с кем, кроме меня, они на контакт не пойдут. Возможно, не пойдут и со мной, но с другими не пойдут точно, без вариантов. Они делали свою тихую работу десятилетиями, возможно, даже столетиями – чтобы просто так подставиться…
Машина притормозила. Мой выход, господа…
Я просто открыл крышку багажника и вылез, захлопнул ее и пошел дальше. Улица была малолюдной, с обеих сторон стояли машины, какая-то парочка, миловавшаяся в углу, вытаращила глаза на меня. Я просто помахал им рукой и скрылся в подворотне. В таком случае, как этот, ведите себя, как будто все нормально, ничего необычного не происходит – и все будет хорошо…
Снять, с кем именно вышел барон Карло Полетти, оба раза не удалось, но сам факт посещения этого заведения был скандалом. Обычной грязью, которую и разыскивают журналисты-инвестигейторы. Вот только Крис этого было мало. Потому что она нацелилась на куда более крупную добычу и не разменивалась по мелочам…
Зачем она пошла вечером следить за этим местом на берегах Тибра, местом сексуального раскрепощения сильных мира сего, она и сама не поняла. Может быть, хотела сделать несколько снимков – для журналиста никогда не бывают лишними снимки сильных мира сего, входящих в сомнительное место… даже если эти журналисты не папарацци. Возможно, просто из-за какого-то болезненного, нездорового любопытства… Она читала про бордели, про женщин, там находящихся, совершенно опустившихся в моральном смысле… но она и представить себе не могла, как может девушка, студентка, обучающаяся в университете, собирающаяся потом пойти на серьезную работу, по вечерам подрабатывать в таком вот мерзком месте, продавая свое тело. Еще сложнее было представить себе в такой роли молодого человека… Крис была англичанкой, в Англии содомия в порядке вещей, но, как и все нормальные люди, она испытывала к содомии инстинктивное отвращение.