А особенно после того, как те вернут пленникам их оружие.
Последняя охота Хрякова, похоже, выдалась не слишком удачной. Как и сегодняшняя погодка, но последняя стала уже для Крыма практически нормой. Буран швырял мне в лицо хлопья снега и сильно ухудшал видимость. Но я все равно сумел рассмотреть две маячащие впереди фигуры в сталкерских доспехах.
Один гладиатор взобрался на каменную арку, возвышающуюся над очередной коридорной развилкой, и, судя по всему, изучал окрестности посредством сканирующих глазных имплантов. Кого он пытался высмотреть в мельтешащей белой пелене, было совершенно очевидно.
Второй его собрат вел себя иначе. Словно тоскующий по воле медведь из зоопарка, он сосредоточенно расхаживал туда-сюда по небольшой, величиной с цирковую арену, площадке. Между нами возвышалась груда заметенных снегом обломков, и скрыться от этого врага мне было гораздо проще. Конечно, при условии, что его поведение не изменится. Странным оно могло показаться лишь тому, кто не подозревал, что этот человек был подвергнут психотропной обработке. Мне же довелось видеть смертников и с более сильным помутнением рассудка, поэтому ничего экстраординарного в гладиаторе-шатуне я не нашел. Пускай себе мечется. Чем сильнее ему переклинит мозги, тем проще будет с ним расправиться.
Неподалеку могли ошиваться и другие невидимые за бураном громилы, но интуиция подсказывала мне, что это не так. Я неплохо изучил логику своих хозяев и знал, что раз они выгнали камикадзе парой, значит, это – единственные мои противники на сегодня. Отправлять их в бой поодиночке было бы бессмысленной тратой подопытного материала. Непрерывной чередой или группами по пять-шесть человек смертники выпускались лишь тогда, когда их было слишком много. Таким конвейерным методом «толстолобики» доводили меня до белого каления, превращая испытание в затяжной кровавый марафон. Если же Грободел сразу бросал в бой мелкую группку, как эта, значит, больше сталкеров на этой неделе он не поймал. Но, дабы я не расслаблялся, «Светоч» не отменял тест и пускал в расход весь гладиаторский ресурс, каким на данный час располагал.
Что ж, посмотрим, чего стоят эти ублюдки… Или, если быть беспристрастным: такие же, как я, угодившие в капкан чистильщиков, жертвы трагического стечения обстоятельств.
Несмотря на то что я продрог, как цуцик, и был весь в снегу, инфракрасные сканеры гладиатора-наблюдателя могли меня засечь. Пока этого не случилось, пришлось остановиться и присесть за укрытие. Сидеть без движения на лютом ветру было и вовсе сущей пыткой, но я не привык бросаться в бой с наскока. Заметь меня одновременно оба противника, и я буду растерзан их кинжальным огнем еще до того, как наброшусь на ближайшего. Нет, наш брат-хищник так глупо не погибает. Нужно успеть вцепиться в глотку хотя бы одному гаду, ну а там, как подфартит.
Главная ошибка, какую я мог сейчас допустить, это недооценить противника. Рано радоваться и предвкушать скорое возвращение в теплую камеру. Возможно, эти двое вовсе не так просты, как кажутся. В конце концов, полковник Хряков тоже не лыком шит. Ему ничего не стоит отступить от стандартного протокола эксперимента и подготовить для меня западню. К тому же не исключено, что именно сегодня «толстолобики» решили извлечь из моего тела паразита. И, если так, значит, что бы я ни планировал, как бы ни юлил, итог этого боя для меня предрешен…
Ладно, отставить пессимизм! Он – плохой советчик, а тем более в вопросах борьбы за выживание.
Наиболее опасным из смертников был тот, кто выглядел разумнее: занял высотную позицию и вел круговое наблюдение. И он явно не собирался покидать свой пост, дающий ему тактическое преимущество. Все говорило о том, что прежде этот гладиатор был матерым сталкером. С человеком, у которого боевые навыки отложились на уровне инстинктов и не стерлись даже при капитальной промывке мозгов, шутки плохи.
Любой другой вояка на моем месте устранил бы сначала наибольшую угрозу и лишь затем переключился на прочую вражескую шушеру.