– Если хочешь, можешь ездить вместо меня, – Маня развернулась и лёгкой поступью двинулась к избе.
Василий догнал жену и, положил руку на плечи.
– Мань, у моего отца именины через неделю. Пойдём?
– Ополоумел? Он же меня на дух не переносит!
– Ну будет, Мань, отец всё-таки…
– Иди, но без меня.
***
Проснулся Василий от криков, исходящих из сеней.
Агриппина ругалась с дочерью:
– Манька, не вздумай! Ох, не слухала я сплетен! А, оказывается, люди правду говорят?
– Мамань, придумаешь тоже. Нашла, кого слушать. Деревенские бабы завидуют, вот и несут, что попало.
Василий заглянул в сени.
– Чего шумим, а драки нет?
– Людям делать нечего, вот и чешут языками, – Маша взяла сумочку и пошла на работу.
– Ой, мам, я не верю, и ты не верь, – Васька понял о чём речь, – моя Манька не такая.
Плотно позавтракав, Василий поехал в поле.
– Хороший мужик Васька, – рассуждала Груша, провожая взглядом зятя, – повезло Маняшке с мужем.
Вернувшись в дом, Никаноровна взялась за уборку.
Часть 3
беременность
Раньше времени с работы прибежала Маня.
– А ты чего так рано? – Агриппина Никаноровна меняла постельное бельё, – али случилось чего?
– Плохо мне что-то, – Маша взяла ковш и набрала воды из ведра, – желудок болит. А это всё твои блины с творогом с утра. Так и знала, что гастрит заработаю!
– Всю жизнь ела, а тут – гастрит, не смеши, – мать достала крынку с молоком и налила в чашку, – пей. Говорила тебе – бросай папироски. Нет, не послушала мать.
– Какие папироски? Ты что несёшь? – у Маши округлились глаза.
– А это что? – Никаноровна бросила на стол распечатанную пачку сигарет.
– Васька, видимо, забыл.
– Васятка не курит! – Агриппина смяла пачку и бросила в печь, – чтобы больше я в своём дому эту гадость не видела!
Женщина собрала бельё и понесла двор. Машка допила молоко и отправилась в сельский совет.
– Илья Яковлевич! – Маня подошла к машине председателя, – не подвезёте в город? Ну, очень надо.
– Сейчас? – председатель замешкался, – впрочем, могу. Садитесь.
Мария уселась на пассажирское место и поставила сумочку на свои колени.
Логвинов завёл УАЗ.
– Куда едем? – задал вопрос Илья.
– К врачу, – Манька нахмурилась.
– Что-то серьёзное? – председатель строго посмотрел на попутчицу.
– Надеюсь, нет.
Машина остановилась у областной клиники. Мария вышла и нехотя подошла к двери здания.
– Вам плохо? – Илья подхватил женщину под руку.
– Волнительно, – Мария открыла дверь и вошла.
Ожидая у окошка регистратуры своей очереди, Маня рассматривала картинки и внимательно читала к ним описание.
– Девушка, чем Вам помочь? – спросила сидевшая за окошком женщина в белом халате и очках.
– Мне нужно к гастроэнтерологу, – смущённо ответила Харитонова.
– Берите талончик. Вам на второй этаж.
Мария нашла нужный кабинет и села на стул, ожидая назначенного часа.
– У-у, женщина, – усмехнулся врач. – Вам не ко мне. Верный признак. Я сейчас поговорю с коллегой, она Вас примет.
***
Илья Яковлевич прошёлся вдоль улицы, покрутился вокруг машины, постучал по колёсам ногой, подумал о чём-то своём, сел в УАЗ и прикорнул.
В окно постучали. Председатель подпрыгнул от неожиданности.
– Который час? – пытался проснуться Илья.
– Час истины, – пробурчала Манька и села в машину. – Доигрались, Илья Яковлевич! Ой, как доигрались!
– Не понял… – Логвинов протирал глаза, – что случилось?
– Тяжёлая я, – Мария опустила голову и всхлипнула. – Илья, что делать будем?
– Не горячись, Маняша, может, это ребёнок от мужа?
– Ну да, конечно! Мне-то не знать! – Харитонова перешла на крик.
– Тише, тише. Надо подумать, – председатель завёл двигатель и тронулся с места.
Вернувшись в сельсовет, Маня не могла взяться за работу. Мысли о беременности не давали покоя.
Часть 4
угроза
Жуткая тошнота одолевала Машу. Нервные срывы из-за пустяков портили отношения с окружающими.
– Манька, ты что мне насчитала? – механизатор ворвался в кабинет, – столько я, по-твоему, заработал? Где остальные?
– Стучаться не учили? – огрызнулась Мария, – ошибки нет. Иди с богом, дядя Коля!
– Шальная! Ну, я на тебя управу найду! – выходя из кабинета, мужчина столкнулся с председателем, – Илья Яковлевич, это что же получается? Обсчитали?
– Я разберусь. Идите работать, – Логвинов закрыл дверь и подошёл к бухгалтеру. – Маша, возьми себя в руки. Приедет проверка – тебя уволят.
– Плевать мне на твою проверку! – женщина перешла на крик. – Сделал дело и в кусты? Решай, или ты со мной, или я всё расскажу твоей жене сама!
– Маня, не трогай жену. Ей нельзя волноваться, ты же знаешь, болезная она.
– Ты смотри, о жене задумался! А когда в койку ко мне прыгал, то и не вспоминал о благоверной!
– Тише ты. Я всё улажу. Успокойся.
– Долго ждать не могу! Скоро брюхо на нос полезет! А сроки с мужниными не сходятся!
– А ты делай, как умные бабы делают: не доходила до срока, вот и все дела.
– Интересно, и как же ты будешь жить после этого, зная, что по деревне бегает твоя родная кровь и называет чужого дядьку папкой?
– Мань, ты пойми, если всё прознается – моей репутации кранты. Меня в область прочат. Вот решится всё, тогда видно будет. А так, я буду тебе помогать материально, только чтобы никто не прознал.
– Ловко придумал. Хорошо, я подожду ещё маленько, а потом пеняй на себя.
Председатель вышел из сельского совета, сел на крыльцо и задумался.
Илья Яковлевич Логвинов – сорокапятилетний мужчина среднего роста. Приехал в совхоз Клинки́ десять лет назад в должности председателя. Заслужил уважение от местных жителей практически сразу, когда за короткий срок ему удалось добиться от областных властей разрешения на постройку птицефермы и клуба. Справедливый, со спокойным характером, он пришёлся по душе не только работникам, но и вертихвостке Машке Харитоновой. Логвинов долго выдерживал натиски от молодой женщины, но всё-таки сдался. Маньке удалось затащить видного мужика в свои сети.
– Пропадёт председатель, – сетовали местные бабки, – с такой шалавой связался. Жена у него золото, куды он смотрит…
Жена председателя Елена – миловидная женщина, маленькая, худенькая, с больным сердцем. В свои сорок два года она уже перенесла инсульт из-за долгих страданий после потери ребёнка, который не успел увидеть внешний мир. На пятом месяце беременности у Лены случился выкидыш. Долго горевала женщина после новостей от врача, что детей она больше не сможет иметь.
***
– Маманька, доставай огурцы, тошно мне, – заходя в хату, Маня позвала мать.
– Так вот они, – показала Агриппина на тазик только что собранных овощей.
– Солёные давай, что непонятного? – дерзила дочь, – солёненького хочу, сил нет.
– Неужто брюхатая? – удивилась Никаноровна, доставая из погреба трёхлитровую банку с огурцами.
– Угадала, – Харитонова взяла банку и поставила на стол. – Ваське сама скажу, а ты не лезь.
– Ой, батюшки, радость-то какая! – всплеснула руками Агриппина. – Дожила, наконец, до счастливого дня. Скоро по хате побегут маленькие ножки!
– Угу, – подумала Манька, откусывая огурец, – надеюсь, в другой хате…
Часть 5
новость
Васька вернулся домой поздно вечером.
– А чего это Манька спит? – заглянул в комнату Кремнёв.
– Не здоровится ей нынче, – заулыбалась Агриппина, накрывая на стол ужин для зятя.
– Не сплю я, – послышался голос Марии, – прилегла вздремнуть, так не уснёшь с вашими разговорами. Мам, ты иди, я сама тут.
Маша присела рядом с мужем, подпёрла рукой подбородок.
– Ну чего, – Вася посмотрел на жену, – идёшь со мной завтра ко отцу на именины?
– Вот ещё, делать нечего, – женщина встряхнула кухонным полотенцем и положила себе на колени, – охота мне слушать его укоры.
– Мань, год уж прошёл, ты всё характер показываешь, – Васька откусил краюху чёрного хлеба и подул на ложку с горячит супом.
– А вообще… – Харитонова задумалась, – пойдём! У меня есть для него подарочек!
На утро субботы Васька проснулся в хорошем настроении, он надеялся, что отец всё же примет Маньку, как родную дочь, и перестанет высказывать недовольства.
– Бать! – Василий открыл дверь родительского дома, – мы пришли поздравить тебя с именинами!