– Эй-эй! – пропыхтела я, когда он уперся носом в мою шею.
– Не могу дотянуться… Далеко лежат! Наклонись и ты немного!
– Боже, боюсь представить, как это выглядит со стороны! – испуганно произнесла я, чувствуя на шее теплое дыхание Роберта.
– Ладно тебе! Никого же нет, мы одни.
– Простите! – раздалось жалобно откуда-то сбоку.
Кайзер резко повернул голову в сторону двери. Я на мгновение зажмурилась от охватившего меня ужаса, а потом открыла глаза и осторожно выглянула из-за плеча одноклассника. На пороге лаборантской стояла озадаченная Нелли Николаевна.
– Роберт? Дарья? – выдавила химичка, после чего, к нашему обоюдному удивлению, поспешно вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
– Капе-е-ец! – протянула я.
Все. Приехали.
– Ого! – проговорил Роберт и начал негромко смеяться.
– Очень весело! – проворчала я, выхватывая из рук парня ножницы, до которых он наконец дотянулся.
Уже хотелось поскорее от Роба отделаться. Даже если это будет стоить мне пряди драгоценных волос…
– Погоди! Ты что, сама решила отстричь? – Кайзер отобрал ножницы. – Давай я, Дэнни, я аккуратно.
От Роберта можно ожидать чего угодно. Такую плешь мне вздумает выстричь, мама не горюй. Я снова зажмурилась, но Кайзер поступил по совести и действительно аккуратно отрезал небольшую запутавшуюся прядь. Я потрогала взлохмаченную голову. Роб тоже взъерошил рукой свою влажную шевелюру.
– Кошмар, ты хоть представляешь, какие разговоры теперь будут в учительской? – запаниковала я, залпом допив воду из несчастного стакана, который по-прежнему держала в руке: мне было жарко. – Нужно сматываться отсюда!
– Разве учителя такое обсуждают? – озадачился Роберт.
Я нервно рассмеялась.
– Господи, ну конечно! Или они, по-твоему, только о домашних заданиях болтают и о педсоветах? Это в основном женский коллектив. Какой ты наивный!
И я направилась к двери. До звонка на урок оставалось пять минут. В шумном коридоре столкнулась с Викой, Кариной и рыжей. Эта прилипала без моего ведома сидела за нашим столиком? Я нахмурилась.
– Дашка, ты где была? – удивилась Викуля. – Что с твоей укладкой?
Что-что? Придуманных Кайзером вшей гоняла! Тут всем до всех есть дело…
– В лаборантской, помогала Нелли Николаевне, – безмятежным голосом отозвалась я, пригладив ладонью торчащие спутанные волосы.
– Помогала Нелли Николаевне? – решила уточнить Карина. – Одна?
– Разумеется.
– А почему из лаборантской только что Кайзер вышел?
Я оглянулась. Черт! Как же не вовремя. Думала, он сразу за мной выполз. Черепаха. И что за жизнь у меня такая несправедливая?
– Ой, а он тоже помогать вызвался, только колбы перепутал. Вот лопух…
– Лопух? – переспросила Викуля. – Роб ведь лучше всех в классе знает химию.
Новенькая Вита с улыбкой наблюдала за тем, как я нахожу новые и новые оправдания.
– Чего прицепились? – рассердилась я, не выдержав взгляды девчонок. – Думаете, я наедине с этим клоуном цирковым останусь? Я терпеть его не могу. Будто вы не знаете!
Одноклассницы продолжали молчать. Тогда я схватила Викулю под локоть и повела к кабинету, где у нас должен был начаться следующий урок.
– Бегом, девочки, бегом! – на ходу бросила я. – Времени мало.
Карина и рыжая поплелись за нами.
Уже прозвенел звонок, но учитель опаздывал, а Викуля выложила на парту что-то, завернутое в салфетку.
– Что там? – удивилась я.
– Ты ведь не обедала, – проговорила Вика, разворачивая салфетку.
– Коржик? А мое голодание?
– Глупости какие! – заявила подруга. – Впереди еще три урока, захочешь – перекусишь.
Признаться, после сегодняшних событий у меня не на шутку разыгрался аппетит.
– Вика-а! – растроганно протянула я. – Честно, не ожидала. Спасибо!
Подруга смутилась.
– По правде говоря, это была идея Виты.
– Кого? Рыжей?
– Ага! Она просила тебе передать на случай, если ты проголодаешься.
Я, помрачнев, завернула коржик в салфетку и взглянула на соседний ряд, где сидела новенькая. Может, в еду подсыпан яд? Или рыжая хочет, чтобы я поправилась и не влезла в платье для осеннего бала? Всегда мне самые мрачные мысли первыми на ум приходят. Не от чистого сердца же она…
Вита, прилежно разложив канцелярские принадлежности перед собой, задумчиво гипнотизировала доску. Прямая осанка, красивый профиль… И добрая душа? К ней обратился сосед по парте, а она с лучезарной улыбкой принялась ему что-то объяснять. А затем так звонко и искренне рассмеялась над его ответом, что я тоже едва сдержала ухмылку. Может, зря делаю поспешные выводы и придираюсь, и рыжая – отличная девчонка? И шмотки у нее классные. Я еще в первый день заценила.
Представила себя на месте Виты. А если бы мне пришлось в выпускном классе поступить в новую школу? Да еще в такой серпентарий, как наш класс.
Ведь я годами корпела над учебниками, получала отличные оценки, старалась находиться со всеми в дружеских отношениях, принимала активное участие в мероприятиях, которые устраивали в гимназии… Я так долго, по кирпичику, создавала отличное впечатление о себе. Если бы сейчас мне пришлось все бросить и оказаться в уже слаженном коллективе со своими правилами, установками, королями и королевами… И придворными шутами, вроде Елесина… Что тогда? А Елесин, кстати, успел отпустить пару пошлых шуточек по поводу Виты. Конечно, ребята смеялись. И рыжая тоже. Но я видела, что ей было неприятно слышать про себя ту ерунду, которую нес Клим…
– Вита обедала вместе с вами? – внезапно спросила я.
– Что? Нет! – испуганно замотала головой Вика. – Она просто подошла к нам… Когда мы поели.
– Надо будет как-нибудь пригласить ее к нашему столу, – проговорила я.
– Правда? – удивилась Викуля.
Я решительно кивнула. Правда. Где это видано? Севастьянова продалась за коржик с посыпкой из жареного арахиса! Но, может, пора перестать видеть в людях только плохое и подозревать их во всемирном заговоре? Хватит делить мир на черное и белое. Взрослей, Даша.
12 сентября 20…7
Папа не звонит, не отвечает в мессенджерах… Мама, узнав о моем беспокойстве, сказала, что у отца дел по горло, а тут я навязываюсь. И веду себя просто неприлично.
Отец. Неприлично. Навязываться. Эти три слова не очень сочетаются в одном предложении, не правда ли? Как жаль, что так думаю только я.
13 сентября 20…7
Сегодня днем столбик термометра дотянулся до плюсовой отметки в двадцать шесть градусов. Только я радовалась прохладным сентябрьским вечерам, как на тебе… В город вернулось лето.
– Ты чего уткнулась в окно? – тяжело вздохнула за моей спиной тетя Маша. – Такая погода…
– Нет настроения, – отозвалась я.
– Когда оно у тебя в последний раз было?
Я промолчала.
– Отец до сих пор не позвонил?
И я снова молчу. Потому что молчание – знак согласия.
– Ясно! – вздохнула Мария Архиповна. – Как же на тебя влияет внимание родителей.
– Нет внимания – нет настроения. Все логично, – проворчала я.
Мария Архиповна потопталась возле стола, на котором красовался корпус моего будущего судна.
– Что мастеришь? – спросила она.
– Вам, правда, интересно?
– Конечно!
– Это английский линкор «Виктори», – сказала я. – Одержал одну из самых громких морских побед в истории. Сражался против франко-испанского флота…
Тетя Маша, не дослушав, подошла ко мне и чмокнула в макушку.
– Зато подумай, сколько подарков он тебе привезет на новогодние каникулы, – улыбнулась она.
– Ой, да при чем тут они? – поморщилась я.
– Значит, подарками тебя больше не удивишь? – тихо рассмеялась Мария Архиповна. – Раньше ты бы прыгала от восторга.
– Я была маленькой. Конечно, новые игрушки приводили меня в восторг! Родители к этому привыкли, теперь считают, что можно откупаться от меня.
– Никто от тебя не откупается, – покачала головой тетя Маша.
– Вы считаете, они меня разлюбили?
– Что ты такое говоришь?
– А вдруг и не любили никогда…
– Слезай с подоконника, пыль протру!
И тетя Маша принялась за активную уборку в моей комнате, хотя обычно я сама поддерживаю здесь порядок и слежу за всем. Но, видимо, Мария Архиповна решила поддержать меня разговорами. Отвечала я односложно, потому что настроение, если честно, было на нуле.