Господь проигнорировал мои восклицания и ничего не ответил.
Я, взбешённая донельзя, развернулась и быстрым шагом направилась прочь. Раздражающий субъект нарочито громко заявил:
– Да она сохнет по мне!
Это взбесило ещё больше.
Вообще, за все время, что парень надо мной издевается, у меня накопилось достаточно претензий. Но в силу характера я только и могла, что зычно воскликнуть:
– Уххххх!
В «ух» были вложены вся ненависть и негодование. Но, судя по гаденькому смеху за спиной, не впечатлило.
– Ленка, ты чё дёрганная такая?! – удивилась Сашка, перехватывая меня под локоть.
– Ненавижу этого наглого прилипалу! – прошипела я зло.
– Кого? – не поняла она. По её мнению, здесь все прилипалы.
– Витя, этот наглый козёл…
– Витюша? – поплыла Сашуля от упоминания имени.
В чём наши мнения расходились, как питерские мосты в период белых ночей, так в отношении к этому «доморощенному». Сашка считала Витю прелестью, называла его не иначе как «Витюша». Он отвечал взаимностью и говорил: «привет красавица!». Александра восхваляла ненавистное мне чудовище умным и начитанным. Не знаю, как так могли разниться наши взгляды. Ведь постылого парня и правда все любили. «Вконтакте» у него две тысячи друзей. Витя хитёр, смазлив, умеет прикидываться миленьким, но истинное лицо – это лицо ужасного озабоченного отвратительного монстра. Да книга «пятьдесят оттенков серого» покажется детской ванильной сказочкой по сравнению с тем, что происходит у него в голове.
Одного не понимаю: почему это больше никто не видит?!
А всё началось с того, что меня заставили принять участие в том дурацком конкурсе. Я сидела на галерке и никого не трогала, когда мою кандидатуру выдвинули на универский конкурс песен. Я сопротивлялась, упиралась, всячески демонстрировала нежелание участвовать в самодеятельности. Однако в добровольно-принудительном мероприятии мнения не учитывались. Потому пришлось выйти и спеть, посвятив песню своему парню Илье. Никто не знал, что у меня есть парень, никто не знал, кто это. Но я исполняла песню Земфиры «Жить в твоей голове» так душевно, что жюри и зрители прослезились. Кое-кто аплодировал стоя. Правда, каким-то бараном, выиграла племянница директорши (Сашка утверждает, что сии мероприятия «куплены», а народ собирают для массовости). Я же списывала это на другой факт.
Дело в том, что я перестала петь (по причине, которую не хочу пока говорить). Но когда пою, кажется, будто улетаю куда-то в другое пространство, где чувства и эмоции можно выразить голосом. Я ловлю эту эмоцию, пропускаю через себя вибрацией и выпускаю на волю, используя голос.
Именно после этого дурацкого конкурса ко мне и прилип Витя Шведов. Ладно бы просто прилип. Он не упускал случая отвесить в мой адрес пошлую шуточку, жёстко подколоть. Издевался и всячески выставлял дурой. Сашка утверждает, что он так проявляет симпатию. Сие умозаключение не носит обоснованного характера. Хотя бы потому, что Витюша меняет девок чаще, чем носки. К своим многочисленным пассиям он относится лучше, нежели ко мне. Чем не угодила Шведову – не понятно! Правда, завидев в коридоре знакомую фигуру, старательно избегала встречи. А после сегодняшнего инцидента и вовсе не высовывалась из аудитории. Лёшка сжалился, по указанию подруги купил еду и принёс в место добровольного заточения.
– Долго намереваешься торчать здесь?
– Пока не закончится год. Или пока все не забудут о произошедшем, – проворчала я.
– Да всем пофиг! Одна ты загоняешься.
– Не утешай меня. Это моё наказание, что нарушила обещание и вышла петь.
Сашка закатила глаза:
– Не знаю, чем ты заслужила такую немилость, – вздохнула Сашка, – но нельзя же всю жизнь прятаться! Эй, – обратилась она к Лёшке, нагло усевшемуся рядом с ней. Лёха предусмотрительно отодвинулся, расценив реплику неправильно, и обиженно протянул:
– Ну чё я не так сделал?
– Твоё мужское мнение: почему Витюша не отстает от Лены?!
– Да чё тут думать… хочет он её. Вот и всё!
Я тяжко вздохнула. Сашка сурово насупилась:
– Лучше б ты молчал. Когда молчишь – выглядишь умнее.
– Молчу – плохо, говорю – тоже плохо. Сама ж спросила, – обиделся Лёха.
– Спросила. Вижу, что зря, – хмуро сообщила Александра и поджала губы.
– Ну, тебе вообще не угодишь, – Лёха поднялся и вышел из аудитории, хлопнув хлипкой дверью.
– Псих, – покачала головой Сашка.
С нетерпением дождавшись окончания занятий я поспешила домой. Усевшись на диване с конспектами, я попыталась честно их перечитывать. Это мучительно-тщетное занятие перебила Вероника.
Точнее, вначале донеслось её: «Ты дома?», а затем хлопнула входная дверь. Я отвлеклась от конспекта по макроэкономике, так и не поняв: она зашла или вышла.
Соседка притащилась в мою комнату и плюхнулась рядом, уставившись в потолок.
– Ну?! – поторопила я событие.
Вероника помолчала и созналась:
– Да у меня этот козёл из головы не выходит.
Ассоциацию с козлом вызывал только Витюша, но его Вероника знать не могла. Потому я уточнила:
– Какой козёл?!
– Утрешний.
Я цокнула и закатила глаза.
– Это всего лишь дурацкий сон! Ты переутомилась, вот и снится всякая чертовщина.
– У меня ощущение, что за мной сегодня целый день кто-то следит. Я оборачиваюсь, а там никого. Я снова оборачиваюсь, а там опять никого. Правда, один раз показалось, что за углом спрятался кто-то с рогами…
Я издевательски прыснула со смеху и вкрадчиво предположила:
– У тебя паранойя! Никому больше не рассказывай! Ведь, если разбирать сон по Фрейду, он означает, что на подсознательном уровне несознательно выбираешь себе стрёмных типов в качестве «спутников жизни»!
– Ну тебя, – обиделась Вероника. – Димас не стрёмный! – и, поднявшись с дивана, позвала, – есть иди. Я молоко купила.
– Хорошо, что купила. Ведь кофе без молока, что водка без пива, сало без хлеба и дранки без сметаны. Вкусно, но чё-то не то!
– Красиво сказала!
– Эх, ещё бы мне за умные цитатки платили…
Проболтав с соседкой до вечера, я обнаружила, что она странно пялится мне за спину, словно там кто-то стоит. Точнее, там, в коридоре, висело зеркало. Так что я пришла к выводу, что Вероныч, как большинство девушек, разговаривая с собеседником, периодически пялится в стеклянную поверхность на своё отражение.
Уже засыпая, я ощутила странное чувство.
Кто-то совсем рядом… не сводил с меня глаз…
ГЛАВА ВТОРРРАЯ: В КОТОРОЙ МУТЯТСЯ МУТНЫЕ МУТКИ
– Ничего себе! Какими судьбами?! – выглянул с кухни Гвоздь, невысокий щуплый брюнет.
Он жил в хрущёвской двушке со сводной сестрой, и здесь вечно кто-то тусовался. В основном – наша компания.
– Ты же смс-ку кинул. Что с Никитой? – ответила я, демонстрируя сообщение на экране:
«Дуй срочно к Гвоздю!».
Кажется, товарищ немного прифигел. Сообщение отправлено с его телефона, но, судя по реакции, Миша Гвоздь об этом не знал.
Действительно: не очень логично посылать сообщение со своего телефона и называть себя «Гвоздь».
Парень скептически окинул меня взглядом, и, обратив внимание на внешний вид, поинтересовался:
– А чё с тобой случилось?
– Я ждала Никиту у кинотеатра. Мы собирались пойти в кино. Пришло твоё сообщение. Я подумала, что-то случилось. Побежала к остановке. Начался дождь. Ветер вырвал из рук зонтик. Я пыталась его догнать, но зонт улетел с моста в реку. А когда бежала назад к остановке, меня обрызгала машина… ну, в общем… вот! – прекратила я тараторить.
Гвоздь загрузил в себя эту информацию, протолкнул её внутрь, отхлебнув из полторашки, и, наконец выдал:
– Никита в комнате Машки. Но лучше туда не ходить!
Кто ж слушает советы товарищей, особенно если уже указали направление?!
– Спасибо! – поблагодарила я, прошла через зал и распахнула дверь.
Интуитивное подозрение и Миша Гвоздь уже подсказывали, что увижу.
Полуголая Машка сидела верхом на моём парне. Покрасневший Никита был так увлечён, что не сразу меня заметил.