– Да иди ты.
– Серьезно, где взяла?
– Это мамина.
– А-а…
В субботу студентов на улице было мало. Сессия подходила к концу, впереди каникулы. Мы с Юлькой шли молча, думая каждая о своем. Я, конечно же, злилась на подругу, но в то же время и злорадствовала, что Венька наконец решил проучить свою девушку. Интересно, с чего это вдруг он так осмелел? Получилось здорово. Правда, зная мстительную Адамову, я сомневалась, что она это так просто оставит.
– Что там, кстати, с покером у твоей бабушки? – нарушила тишину Юля.
– Давай в тепле поговорим, – ответила я. – Холодно. Вот доберемся до кафе…
Однако, едва мы добрались до кафе, нас постигло разочарование. На стеклянной двери красовалась табличка: «Закрыто по техническим причинам».
– Закрыто? – возмутилась Юлька. Мы припали к стеклянной двери, пытаясь разглядеть, что творится в зале. Несмотря на шерстяные носки, ноги замерзли. И пальцы на руках тоже окоченели. Все, о чем я сейчас мечтала, – это чашка горячего шоколада. Или хотя бы просто попасть в теплое помещение… Я бы даже прослушала лекцию о каких-то там системах магнетита и маггемита, но у Юльки была только одна проходка. А снова торчать в фойе она отказалась из-за охранника, который выгнал ее из корпуса химфака.
В главном зале стулья были перевернуты. Из подсобного помещения вышла девушка с ведром и половой тряпкой в руках. Она так сердито посмотрела на нас, что мы с Юлей тут же отпрянули от двери.
– Трубу, наверное, прорвало, – со знанием дела сказала Юлька. – Нас несколько раз так затапливало. Блин, как не вовремя-то!
У меня от холода уже язык не ворочался. Поэтому я просто молча запрыгала на месте.
– Ладно, пойдем обратно к корпусу, – вздохнула Юля. – Скоро уже папа приедет. И тебя до дома подбросим.
– И как же я тут оказалась? – хмыкнула я.
– А Венька и тебе, как моей лучшей подруге, любовь к химии привил.
– Ага. Ну-ну. Вот видишь, Адамова, до чего вранье твое доводит. Потому что нечего за нос водить собственных родителей. И из Веника непонятно кого лепить. В итоге в дураках ты осталась. И я заодно. Не удивлюсь, если после нашей прогулочки с температурой слягу.
– Ой, святоша. Можно подумать!
– Что «можно подумать»? Мне бы и в голову не пришло такой ерундой заниматься…
Лениво препираясь, мы добрели до светофора и остановились. Я уставилась в сторону на проезжую часть, наблюдая, как к университету снова ползет мой троллейбус, который двигался по кольцевому маршруту.
– Мороз! – внезапно воскликнула Юлька, поглядывая на другой конец дороги. Зеленый свет для машин сменился на оранжевый.
– Еще какой! – шмыгнув носом, согласилась я. Нос и щеки так сильно щипало, что я, наплевав на все, намотала шарф на лицо. Теперь только одни глаза торчали.
– Да нет же, Денис Мороз, на той стороне улицы, смотри сама!
Сердце тут же забилось быстрее. Теперь нам загорелся зеленый, но я встала как вкопанная.
– Скорее же! Упустим! – Юлька схватила меня за руку и потащила за собой.
Агния
Со скрипом мне удалось сдать экзамен на тройку. Разумеется, такая оценка отчима не устроила, и дома меня ждал скандал. Монотонная сердитая речь эхом разносилась по просторной светлой столовой. Я сидела на одной стороне длинного дубового стола, отчим – на другой. Мама крутилась рядом с мужем, закатывала глаза, заламывала руки и постоянно оправдывалась, будто это ей поставили трояк. Что ж, в ее спортивной карьере за артистизм она всегда получала высшие баллы. Однако нередко мне казалось, что она просто переигрывает.
– За три экзамена три тройки! – возмущался отчим. – Ты вообще не стараешься?
Сам-то он окончил престижный вуз в Москве и после учебы стажировался за границей.
– Три тройки за три экзамена – все точно, как в аптеке, – усмехнулась я, скрестив руки на груди. – Бог тоже троицу любит.
– Ты еще и издеваешься? Света, она издевается? С Господом себя сравнивает!
Мама положила руки мужу на плечи.
– Олег, не нервничай. Хочешь массаж?
Но отчиму массаж был не нужен. Поморщившись, он скинул мамины руки.
– Олег, Агния – гуманитарий, – смутившись от его поступка и быстро взглянув на меня, сбивчиво начала мама. – Ну не дано ей…
– Я за что такие бабки плачу? – прогремел отчим. – Чтоб она меня перед друзьями позорила?
Он вечно попрекал меня этими «бабками». В детстве, начиная с нечаянно сломанных игрушек, которые я у него особо и не просила, заканчивая фигурным катанием. Ведь у меня были лучшие костюмы, коньки, постановки. А сколько требовалось средств на услуги тренера, аренду льда, летние сборы, дополнительные занятия по хореографии и актерскому мастерству… Для такой мелкой и недостойной меня все это стоило больших «бабок» отчима.
– Да ладно тебе, не завалила же, – пожала я плечами. – Тройка – тоже оценка.
– Но не для чемпиона! Не узнаю тебя совсем! Ты же с детства боец, упрямая… Куда подевался твой азарт, спортивный интерес, желание быть во всем первой?
Вот именно – ин-те-рес. Он появляется тогда, когда тебе что-то интересно. Меня же совершенно не волновала учеба в университете.
– Когда у тебя последний экзамен?
– В среду, – буркнула я.
– Если и его сдашь на трояк, никакого тебе моря в этом году.
Я вяло возмущалась, зная, что лето и так проведу не на курорте. У меня другие планы. Но посвящать в них маму и отчима я пока что не собиралась.
– Ладно, постараюсь, – сказала я, выходя из-за стола. Надоело слушать, как мне читают нравоучения.
– Агния, а может, ты позанимаешься еще с той девочкой, Вероникой? – крикнула уже в спину мама.
– Я ей позвоню, – раздраженно пообещала я, поднимаясь к себе на второй этаж.
Стены давили и душили. Моя комната вдруг показалась мне совсем крошечной. Эти «семейные душевные» беседы выматывали. Особенно было неприятно наблюдать, как мама лебезит перед отчимом. Олег, Олег, Олег… Ненавижу все это.
Достала из-под подушки карандаш и «Молескин» и принялась нервно выводить линии. Вскоре на странице появился карикатурный рисунок. Портрет очень быстро стал напоминать отчима. Только лысина была нарочито больше, чем есть на самом деле. Я пририсовала мужчине большой уродливый рот, из которого вылетали мухи… Отчим никогда не относился к моим рисункам серьезно. Да он и не видел ничего толком, кроме похожих шаржей, которые я на потеху рисовала для его гостей.
«И кого ты хочешь этим удивить? – злорадствовал он. – А как будешь деньги на жизнь зарабатывать? Рисовать такие же шаржи на отдыхающих в Геленджике?»
Я захлопнула скетчбук и взяла телефон. Долго не решалась написать сообщение, так как знала, что вечером писать ему нельзя. Он этого не любит. Но все-таки быстро набрала: «Завтра все в силе? Надеюсь, я не разочаруюсь».
Ответа долго не было, и я уже вся извелась. Снова взяла скетчбук и теперь на полях выводила абстрактные каракули. О том, что мне нужно готовиться к предстоящему экзамену, я не думала. Ответ пришел, когда я уже практически отчаялась.
«В силе».
Засыпала я в легком приятном мандраже, будто за ночь произойдет какое-то чудо, а проснувшись, с самого утра я найду все свои сбывшиеся мечты под елкой.
Мама разбудила меня рано. Она была слишком приветливой и заискивающей, чем сразу насторожила. На завтрак я собиралась назло долго, хотя знала, что отчим не любит, когда я задерживаюсь. Но и он сегодня, вместо привычных нравоучений, пожелал мне доброго утра и даже спросил, как спалось.
За большими панорамными окнами виднелся укутанный снегом лес. Лучи восходящего солнца сверкали в верхушках сосен. Я вспомнила то приятное чувство предвкушения, которое испытывала перед сном, и незаметно улыбнулась. Положила салфетку на колени и потянулась за омлетом.
– Агния, какие у тебя планы на выходные? – вдруг спросила мама.
Я замерла с вилкой в руке и настороженно посмотрела на родительницу. После вчерашней вечерней взбучки за очередной трояк они с отчимом выглядели слишком уж воодушевленными. Что успело произойти с утра пораньше?