Перед варваром возникла новая проблема. Надо было освобождать старого друга, попавшего в руки врагов. Быстро поднявшись, киммериец воскликнул с решительностью:
- Забирай себе любую лошадь. Мы поедем в оазис Дуэли. Поднимем всех, если мое имя еще не забыто среди племен. Я должен помочь моему старому другу. Мы померяемся силами с этими собаками, клянусь Кромом!
Со смехом Конан вскочил в седло. Компаньон последовал его примеру - и пыль взметнулась под копытами их лошадей.
Оазис лежал, закуганный темной мглой пустынной ночи. Звезды спали, как драгоценные камни на темном покрывале, пальмы слегка колыхались под вечерним бризом и серебряным светом луны. В тени деревьев расположилось множество палаток - лагерь зуагиров. Еще днем это было тихое, спокойное место. Пустынное солнце бросало свои золотые лучи на незамысловатые жилища. Женщины в вуалях носили воду, жарили мясо над домашними очагами.
Теперь оазис был центром бешеной активности. В центральной палатке шло военное совещание. Отсюда то и дело выбегали посланцы. Запахивая на ходу халаты, они вскакивали в седла и мчались в разные концы пустыни. Другие возвращались, осаживая распаленных коней, и направлялись V центральную палатку. Зуагиры из соседних племен прибывали целый день. Оазис заполнялся все новыми и новыми палатками. Возле этих временных жилищ разговаривали шепотом; люди то входили, то выходили, направляясь с различными поручениями. Стояла суматоха, которую редко можно встретить в пустынном лагере.
Лица бородатых предводителей горели от волнения и гордости. На почетном месте возвышалась высокая фигура воина, закованного в броню. С того момента, как он прибыл сюда, великан постоянно находился в центре внимания. В свое время, объединив враждующие кланы, он успешно водил их в смелые набеги, о которых до сих пор рассказывали по вечерам у лагерных костров. Жители пустыни видели в возвращении киммерийца добрую примету. И хотя племена понесли только что немалые потери, а глава одного из кланов оказался в плену, настроение у всех было приподнятое. С возвращением Ястреба Пустыни забылись мелкие родственные ссоры. Горячая вера горела в глазах зуагиров, когда Конан начал объяснять им свой план.
- Форт неприступен для прямой атаки, мы не имеем ни баллист, ни каких-либо других осадных машин. Подобно всем пограничным постам, форт хорошо снабжен продуктами и может выдержать долгую осаду. Кроме того, решительная вылазка закаленных в боях эскадронов рассеет наши плохо вооруженные отряды. Наш шанс заключается в ударе изнутри: кавалерия не сможет маневрировать - и мы используем наше численное преимущество. Нужно действовать хитростью. Предлагаю снарядить караван с тем запасом добычи, которая хранится в оазисе. Пятьдесят человек оденутся купцами, рабами, погонщиками и поведут караван в форт. Если мы пойдем по дороге в Чердрур, нас, без сомнения, пропустят. В двенадцать часов ночи мы перережем охрану у ворот и впустим отряды в крепость. Наши важнейшие цели - казармы, офицерские квартиры и губернаторский дворец. Мы будем грабить, жечь и зальем улицы туранской кровью.
Киммериец поднялся, поправив ножны.
- За работу, волки пустыни! До рассвета я хочу иметь снаряженный караван!
Звякали бубенцы верблюдов. Ноги людей и животных, проходящих в ворота форта Бакла, поднимали облака пыли. У ворот высокий купец, как видно, предводитель каравана, что-то объяснял охране.
- Господи, я - Забах-шемит из Анакии. Я пришел из Буккуба и направляюсь в Чердрур, чтобы обменять свои товары.
- Кто это? - капитан показал на высокого человека, закутанного в халат. Его капюшон был низко надвинут на глаза, и можно было подумать, что перед стражей и впрямь стоит купец.
- Это мой личный слуга и телохранитель, - произнес купец.