Самым же сложным в этих размышлениях было то, что в глубине души я понимал: решение было принято еще в тот момент, когда захлопнул зеленую папку с контрактом. Обещанная сумма была несравнимо больше той, что я мог заработать за эти годы, даже если бы завтра нашел работу. Какие там неоплаченные счета – с такими деньгами можно было открывать свою газету, покупать существующее издание или просто не работать до конца жизни, сводя концы с концами на банковские проценты. Мне нечего было противопоставить этому соблазну – кроме неубедительной привязанности к своей внешности.
Хватаясь за последнюю возможность оправдаться перед собой за отказ, я попытался навести справки об организации. Как и следовало ожидать, никакой информации добыть не удалось. В редакции газеты, напечатавшей объявление, ничего не знали о том, кто за ним стоит. После долгих ужимок секретарша вспомнила, что принес его невысокий человек лет сорока. Я почти не сомневался в том, кто это был.
Номер на карточке оказался из тех, о которых телефонная компания не имеет право что-либо сообщать. Ничего подозрительного в этом не было – в конце концов, подобный номер мог заказать любой человек. Здание, в котором я проходил собеседование, сдавалось внаем для краткосрочных мероприятий. В течение последних трех дней оно числилось сданным благотворительной организации, которая занималась помощью бездомным детям. Сама организация находилась в Марселе, и на телефонные звонки там никто не отвечал. Придраться было не к чему, поскольку я пытался дозвониться туда в течение выходных. Все выглядело действительно законно и благородно.
– Как поживаете, мсье Рокруа?
– Спасибо, хорошо, – ответил я, прикидывая, что бы он сказал, если бы я звонил не из своей квартиры.
– И каково ваше решение?
– Я согласен подписать контракт, – эти слова дались мне с трудом.
– Отлично. Вы сделали правильный выбор. Теперь у вас есть три дня на то, чтобы привести дела в порядок. Вас ожидают какие-либо расходы?
Я улыбнулся. Сейчас мы посмотрим, насколько серьезны ваши намерения.
– Да, надо будет уплатить неустойку за квартиру. У них есть пункт о преждевременном расторжении договора. Кроме того… – договорить мне не удалось.
– Сколько всего денег вам надо уплатить? Я назвал сумму.
– Ваш банк и номер счета?
В некотором замешательстве я продиктовал ему название моего банка и номер.
– Завтра деньги будут у вас на счету. В восемь часов вечера в среду стойте у своего подъезда. За вами приедут. Вопросы?
После такого краткого и делового разговора вопросов у меня не было. Намерения действительно оказались серьезными. Мы коротко распрощались, и я остался один на один со своими сомнениями.
Время до среды, пока я утрясал дела и прощался с приятелями, пронеслось незаметно. Настоящую причину своего исчезновения я поведал только двоим друзьям. «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», – серьезно сказал Жюстен, пожимая мне руку. «Конечно знаю», – уверенно ответил я. И про себя добавил: знаю, что, возможно, делаю большую глупость.
Остальным моим знакомым пришлось довольствоваться выдуманной, но гораздо более правдоподобной версией.
Она же после продолжительных колебаний была рассказана родителям.
В среду вечером я стоял возле своего подъезда с двумя чемоданами. После трех дней суеты я впервые задумался о том, что меня ждет. А что, если все это – красивая ложь, единственная цель которой – завлечь меня в ловушку? Что я знаю об этих людях? Об их целях? Разумеется, с самого начала было понятно, что, принимая их предложение, я иду на определенный риск. Но не слишком ли он велик? Они ничего не говорят о себе, они сулят огромные деньги, они сладкоречивы и в то же время бесцеремонны.