─ Нет, нет, я не великий телепат… Я не передаю мысли и чувства на расстояние… Я, честное слово, не обладаю таким божим даром…
Затем он окинул взглядом мужчину, сидевшего рядом с ним на одном сиденьи. Он и его сосед напротив то и дело стреляли глазами по молодой парочке. В том, что тип с короткими жесткими волосами на небритом лице, был пьянчуга, курсант нисколько не сомневался. Подобных в Омске было десятки, а то и сотни.
Астахов слегка сморщился от неприятного запаха, исходившего от соседа, затем наклонился к своей спутнице и с улыбкой произнес:
─ Я еще в школе читал сказку о Татьяне, она была самой красивой… ─ При этом слегка покраснел. Сказок о подобной девушке он не читал, рассказов также. Одним словом, приврал для красного словца.
Симпатичная шатенка в ответ на этот раз ничего не сказала. Она широко улыбнулась и слегка прикоснулась головой к окну. На ее душе было очень спокойно и радостно. Почему это чувство пришло так мгновенно, она и сама еще не понимала.
Молодые люди вновь начали разговор лишь после того, как полупьяные мужчины, их соседи по купе совершенно случайно встретили своих знакомых собутыльников и перешли в другой вагон. Парень с очень короткой стрижкой на голове и девушка с длинной косой вышли на остановке «600-й километр». Молодой джентльмен проводил еще малознакомую ему девушку до ее дома. У своих родителей он оказался лишь через шесть часов. В г. Называевск он приехал очередным электропоездом, он шел из Омска.
Четыре года учебы для Астахова пролетели почти незаметно. Да и следить за временем у него не было возможности. Курсантская жизнь была очень напряженной. Занятия, наряды, парады, всевозможные тренировки начисто отнимали свободное время молодого человека. Не было его и у его подруги. Таня училась только на хорошо и отлично. После окончания вуза молодая агрономша получила право сама выбирать себе место работы или учебы. Желание поступить в сельскохозяйственную академию в Москве, к ее сожалению, осталось на бумаге. Она долго колебалась, прежде чем решила заключть брак с лейтенантом Астаховым. У офицера был для этого большой плюс, его направили служить в ГДР, в группу советских войск в Германии. Хотя жених с офицерскими погонами на плечах ей почему-то не очень нравился…
У лейтенанта Астахова уже в первые дни совместной жизни появилась тревожная мысль в искренности отношений жены к его собственной персоне. В этом он убедился, как только она вступила на немецкую землю. Буквально через пару недель молодые супруги повздорили, поссорились. Причиной этому стала воинская служба мужа. Астахов не обманывал себя. Свободного времени для жены, так и для посещения немецких магазинов, у него не было. Командир отличного взвода очень мало находился наедине с любимой женщиной. Он почти с раннего утра до позднего вечера пропадал в казарме, обучал и бдил родной личный состав.
Владимир делал это сознательно. Надежного толкача или протеже у него не было. Не было его и у его жены. Понимала это, без всякого сомнения, и Татьяна Бакулина. Несмотря на это, она денно и нощно сетовала на то, что она сделала большую ошибку, выйдя замуж за раба в погонах. У подобных Астахову, служба заканчивалась сединой или плешиной, при этом перед уходом на пенсию, они, как правило, получали всего одную небольшую звезду. Нытье супруги и без того подрывало нервную систему молодого мужчины. Он не тешил себя майорскими погонами. Не ради этого он отдавал все свои силы службе и усложнял жизнь любимой женщины.
В одной из ссор боевая подруга вновь напомнила офицеру об его «перспективах». Он не удержался, вспылил. Горячность мужа прибавила жене наглости и смелости. Она напыжилась, как навозный жук, и сквозь зубы процедила:
─ Слышай, милый, я нисколько не сомневаюсь в том, что ты всю жизнь будешь ползать среди солдатских коек и ублажать этих идиотов с большими звездами… Я же, я же…
Крашеная блондинка на какой-то миг замолчала, скорее всего, подыскивала в своей голове слова, которыми хотела как можно больнее «укусить» своего мужа. Затем она подбоченилась и почти залпом выдавила из своих уст:
─ Я тебе скажу без всяких обиняков… Скажу, как на духу. В Бресте в моем купе был молодой лейтенант, летчик.... Он обещал мне очень многое, что ты, простой служака, никогда в жизни не достигнешь. Ежели бы я не была беременной, то я бы не вышла в Магдебурге…
Астахов не мог больше терпеть подобных умозаключений своей жены. Он стиснул зубы, размахнулся и тут же опустил руку. Едва сдержался, чтобы не ударить свою первую любовь. Затем стремительно вышел из квартиры. Через час он заступал в наряд, начальником караула…
Седовласый мужчина тяжело вздохнул, неспеша открыл глаза и уставился на небо. Пространство над ним все больше и больше покрывалось полутемным одеялом. Несколько тише стало и на автомобильной трассе, соединявшей пригород с центром города. Надвигался вечер, что в какой-то мере оживило воспоминания Астахова.
В недалеком прошлом жительница села Свистуново Татьяна Бакулина во многом оказалась права. Старший лейтенант Астахов получил роту только перед самой заменой на «Большую Землю», в СССР. И то на бумаге…
Единственная мотострелковая рота в танковом полку, который дислоцировался в немецком городе Росслау, у «гусениц», так иногда называли танкистов, была нарасхват. Командиры взводов практически не имели возможности контролировать своих подчиненных, которые постоянно были на полигонах или работали на складах. За три года службы Астахова никто из его коллег не получил повышение. Кое-кто из них ударился в пьянку, скорее всего, это был специфический протест.
Лейтенант Астахов, выходец из простой крестьянской семьи, наперекор своей судьбе не сдавался. Причиной этому был его образ жизни. Он воплощал в себе все то, о ком или о чем писали или говорили с трибун. Будь то небольшая подставка для написанной бумажки в ленинской комнате или высокая трибуна во Дворце съездов в Москве. Его взвод три года носил звание отличного взвода. Мало того. Передовой командир в пьянках был не замечен. Был также примерным семьянином.
Имел он и еще один плюс. На партийных собраниях, в отличие от многих офицеров, Астахов не отсиживался, часто выступал. В большинстве своем не по своей инициативе, а по указке секретаря парткома танкового полка майора Петухова. Ему уж больно сильно нравилась дикция молодого коммуниста. Его голос чем-то напоминал голос работника всесоюзного радио Левитана. К тому же подчиненный был недурен собой. Все это вместе и нравилось полковому начальству. В этом Астахов убедился буквально через полгода, как только приехал в часть. Его, как молодого офицера, очень тщательно готовили для выступления на партийном активе самой мощной в мире первой гвардейской танковой армии, который проходил в г. Дрездене. До выступления дело не дошло, но у сибиряка в то время на душе было очень радостно. Через какие-то пару часов его уже заметили! Но, увы, он ошибся. Роту ему не дали ни через год, ни через пять лет. Не помог ему и Иосиф Виссарионович Сталин, в день смерти которого он родился…
Только перед заменой его рекомендовали на должность командира роты, но уже в Союзе. Астахов страшно нервничал, хрен редьки оказался не слаще. В этом он убедился в Сибирском военном округе. Рекомендация, которая никого не обязывала, оказалась в прямом смысле туалетной бумагой. В штабе округа о каком-либо повышении седовласого старшего лейтенанта вообще и речи не вели. После социалистического рая, так довольно часто офицеры называли ГДР, его направили служить в село Топчиха. Сибирская дыра в какой-то мере благоволила Астахову. Через год он получил роту. Прошло еще три года.