На него вообще не стоило бы обращать внимания, но вместо этого я нахмурилась и тоже полезла к Верке:
– А чего неспокойно? На какой предмет то есть?
– Я видела этого парня, – ответила она, – на прошлой неделе, в городе. В магазин пошла, а он следом… а потом во дворе крутился.
– Следил, что ли? – выпучила глаза Женька. Эта мысль даже Верке показалась глупой. Она взглянула с сомнением и отмахнулась:
– Иди ты…
– А чего ж тогда? – Женька все еще таращила глаза и явно получала удовольствие от происходящего.
– Откуда мне знать? Ну… шел сзади, я его в витрине увидела, случайно. А потом он во дворе вертелся. И вот сегодня в деревне.
– Для совпадений слишком круто, – здраво рассудила я. – Если ты, конечно, ничего не путаешь и парень тот же…
– Может, и путаю. Он тогда без машины был…
– А вдруг он влюбился? – выдвинула потрясающую идею Женька, у нее с юности наблюдалась повышенная склонность к романтическим бредням. – С первого взгляда? Увидел тебя и… – В этом месте Женька заметно скисла, так как подружка стояла как раз перед ней, и эта мысль даже Женьке не показалась особо удачной. Не то чтобы наша Верка была какой‑то уродиной, ничего подобного. Верка зануда, и эта самая занудливость отчетливо проступала в ее облике хорошей жены и заботливой матери, к тому же она старше нас с Женькой и парню на «Део» годилась разве что в тетки. – А что? – кашлянув, спросила Женька, не желая сдаваться без боя. – Бывают такие случаи, – и посмотрела на меня, словно я собралась возражать.
– Идемте купаться, – внесла я разумное предложение, и обе подруги разом кивнули. Верка тоже решила пойти с нами, несмотря на головную боль.
Через несколько минут мы уже двигались в направлении речки. Речка здесь неширокая, в некоторых местах больше напоминает ручей, зато исключительно чистая. Цивилизация мало коснулась этих мест, а речушку питали подземные ключи, этим обстоятельством объяснялся и тот факт, что вода в реке была холодной и даже при двадцативосьмиградусной жаре радовала прохладой. По песчаной тропинке мы спустились к омуту, который местные называли Круглым. Детишки с визгом и брызгами ныряли возле берега и успели поднять со дна всю муть, так как в отличие от нас проводили здесь время с утра до вечера. Женька скривилась и посмотрела на нас.
– Идемте на Большой омут, – кивнула Верка и резво потрусила по тропинке.
Большой омут вовсе не был большим, зато считался очень глубоким, детня сюда не ходила, да и взрослые наведывались нечасто, потому что от деревни его отделяло чуть больше километра. Впрочем, от Веркиного дома он был неподалеку, только спускаться надо было с другой стороны, теперь же нам предстояло сделать приличный крюк. Я по этому поводу ничуть не расстраивалась: на мне соломенная шляпа, защищающая лицо от солнца, я только что съела три пирога с клубникой, и прогуляться было просто необходимо. Однако Женька не смогла удержаться от критических замечаний.
– Надо было через огород идти, – проворчала она.
– Так чего ж ты не пошла?
– Я думала, мы на Круглый омут идем.
– Так и мы думали.
Впереди показались кусты ивы, и вскоре мы уже раздевались на отлогом берегу.
– Холоднющая какая, – сунув ногу в воду, проворчала Женька и поежилась, потом постояла, точно к чему‑то прислушиваясь, и с разбегу бросилась в воду, подняв столб брызг.
– Чокнутая, – покачала головой Верка и устроилась на траве. Я взглянула на нее, на Женьку, голова которой к этому моменту появилась на поверхности, и осторожно вошла в воду.