«Это решаемо, — подумал Бекстрём. — Надо просто радоваться жаркой погоде и всем полуголым женщинам в городе. Ведь в любой момент некий придурок может прибить какого-нибудь бедолагу где-нибудь у черта на куличках достойным внимания образом, и тогда будут доплаты за переработку, и командировочные, и всевозможные безналоговые льготы для простого констебля».
Как раз когда он столь далеко зашел в своих оптимистичных размышлениях, зазвонил его телефон.
Шеф Государственной криминальной полиции, ГКП, Стен Нюландер (или главкримп, как его называли между собой восемьсот подчиненных ему сотрудников) тоже был погружен в свои мысли, когда ему позвонил шеф полиции лена из Векшё. И думал он не о чем-нибудь, а о запутанной оперативной проблеме, которую приказал решить своему центру управления, или, по его терминологии, Оп-центру, и конкретно речь шла о том, как лучше всего организовать действия их собственного Национального спецподразделения, если международные террористы попробуют захватить самолет в стокгольмском аэропорту Арланда.
Коллега из Векшё явно не обладал той же способностью расставлять приоритеты в большом и малом, и, чтобы половина его дня не оказалось потраченной напрасно, Нюландер сразу же пообещал отправить на место происшествия людей из своей комиссии по расследованию убийств.
«В худшем случае, если у них хватает работы, они сами в состоянии пересмотреть приоритеты», — подумал он, когда положил трубку, а потом вызвал к себе секретаршу и попросил «найти толстого коротышку из комиссии по убийствам, чье имя он никак не может запомнить». И вернулся к более важным заботам.
— Главкримп, похоже, весь в делах даже в отпускной период, — констатировал Бекстрём, угодливо улыбнувшись секретарше своего наиглавнейшего босса, и кивнул в сторону закрытой двери за ее спиной.
«Оп-центр ГКП — это звучит», — подумал он.
— Да, у него хватает работы, — сказала секретарша сдержанно, не отрывая глаз от бумаг. — Независимо от времени года, — добавила она.
«Конечно, — подумал Бекстрём. — Или он посещает курсы, где его учат, что такие, как он, должны заставлять таких, как я, сидеть и ждать четвери, часа, пока он читает передовицу в „Свенска дагбладет“».
— Мы живем в жестокое время, — вздохнул Бекстрём с притворным сочувствием.
— Да, — согласилась секретарша и смерила его настороженным взглядом.
«Если ты не главкримп, конечно, — подумал Бекстрём. — Красивый титул у этого идиота. Звучит одновременно как-то по-военному строго и мужественно. Определенно лучше, чем быть шефом Государственного полицейского управления, на которого валится все дерьмо, а называют его только главполом. Кто, черт побери, захочет быть главполом. Прозвище хуже не придумаешь».
— Главкримп свободен, — сообщила секретарша и кивнула в сторону закрытой двери.
— Покорнейше благодарю, — сказал Бекстрём и поклонился ей со своего места. Ровно четверть часа, это мог просчитать даже ребенок.
«Даже ты, чертова сучка», — мысленно выругался он и сердечно улыбнулся секретарше. Она ничего не сказала, лишь подозрительно посмотрела на него.
Наиглавнейший шеф Бекстрёма, похоже, все еще решал проблемы мирового масштаба. Он задумчиво поглаживал большим и указательным пальцами свой волевой подбородок, а когда Бекстрём вошел в его кабинет, ничего не сказал и только коротко кивнул.
«Странный тип, — подумал Бекстрём. — И одет черт знает как, когда на улице плюс тридцать».
На начальнике Государственной криминальной полиции, как обычно, была безупречная униформа, а именно черные сапоги для верховой езды, синие брюки из гардероба конных полицейских, ослепительно-белая форменная рубашка с погонами, на которых красовались четыре золотые полоски с дубовыми листьями, увенчанные королевской короной.