– Нет, лучше я буду ловить лосося, отпущу бороду и стану мыться раз в неделю.
Кайл засмеялся.
– Я так и знал, что ты это скажешь! Если смогу вырваться в конце месяца, позвоню. Вернее, я позвоню в любом случае. Не забудь, выход на связь раз в несколько дней, чтобы я знал – медведи тебя не сожрали, а я буду рассказывать последние новости.
На Кадьяке связь местами неровная, что я считаю преимуществом. Очень хочется забыть обо всем и побыть просто человеком, а не капитаном команды НХЛ.
– Обо мне не волнуйся, с медведями я справлюсь. Ты давай занимайся семьей, а я тебе сброшу фотографии.
Мы попрощались, и я бессильно прислонился к стене. Жаль, что брат не приедет, но я все равно хочу пожить в лесном домике, пусть и один.
Полчаса спустя я уже нес свою сумку к «Цессне». В первый полет на такой малютке я выдал обратно весь свой завтрак, поэтому, наученный опытом, в полете до Анкориджа воздержался от спиртного. Я оказался последним в очереди на эту крошку, рассчитанную на восемь пассажиров, но ничего не имел против. Лететь недолго, почти с каждого кресла открывается великолепный вид через иллюминаторы… кроме заднего ряда, вот там довольно тесновато.
Мне пришлось пригнуться и проходить в салон боком: я все-таки ростом под два метра и вешу больше девяноста килограммов. Пассажиры уже расселись, оставив мне единственное свободное место – в хвосте. Я кое-как протиснулся по узкому проходу. В углу, сжимая сумку, сидела та самая темноволосая девушка, которая плюхнулась мне на колени во время предыдущего перелета. Так-так, а вот это уже интересно! Брюнетка мельком взглянула на меня, оторвавшись от окна, и тут же ее нервная улыбка растаяла, а глаза округлились. Щеки окрасил яркий румянец, и девушка невольно зажала рот ладонью:
– О нет…
Я не удержал улыбки и едва подавил смех, когда усаживался рядом. Ни дать ни взять скамейки в школьном автобусе, и места столько же.
Брюнетка отодвинулась к самому окну и опустила руку.
– Простите, что я на вас упала.
Я сверкнул ей улыбкой и подмигнул:
– Это был самый интересный эпизод за весь полет.
– Я не хотела целовать вас в щеку… – Ее собственные щеки запылали. – Господи, Лейни, закрой уже рот и оставь беднягу в покое, – пробормотала она и опустила голову.
– Ничего-ничего. Мало ли что бывает в жизни.
Брюнетка осторожно поглядела на меня, и в правом уголке рта затеплилась слабая улыбка.
Я протянул руку:
– Эр Джей.
Не знаю, почему я назвался домашним именем – так звал меня отец и до сих пор называют брат и сестра. Остальные обращаются ко мне Рук. Может, потому, что брюнетка, кажется, не догадывалась, кто я, и я хотел, чтобы это продлилось подольше? Впрочем, поздно об этом гадать.
Она машинально подала мне руку в варежке, поморщилась, стянула варежку и снова протянула мне руку. Ладонь ее была теплой, немного влажной и гораздо меньше моей, но удивительно крепкой. Девушка твердо пожала мне руку:
– Лейни.
– Привет, Лейни.
– Привет, Эр Джей. – Несколько мгновений ее глаза не отрывались от моих, и в них не мелькнуло ни малейшего узнавания, что было просто прекрасно.
– Что привело вас на Аляску? – осведомился я, пристегиваясь.
Лейни оживилась.
– Я пишу магистерский диплом о морских млекопитающих. Меня интересуют дельфины и киты, я полтора месяца буду их изучать.
– То есть после защиты диплома вы станете магистром? Должно быть, вы очень умная!
Лейни пожала плечами.
– Я просто люблю учиться. Это мой третий диплом.
– Третий?! Сколько же вам лет?
Лейни не тянула даже на выпускницу первого в жизни университета. Может, всему виной чересчур свободная парка и теплая одежда?
– Двадцать пять.
– И уже третий диплом?!
Она прикусила нижнюю губу и кивнула.
– Угу. Я очень люблю узнавать новое и каждый раз получаю полную стипендию. Я дипломированный специалист по секс-терапии, геологии и вот буду еще и по морской биологии. Мне показалось интересным сравнить брачное поведение дельфинов и китов.
– А что общего у геологии и дельфинов?
Она пожала плечами:
– Признаться, ничего, просто у меня широкий круг интересов. Вот вы знали, что дельфины занимаются сексом не только для размножения, но и ради удовольствия, совсем как люди?
– Хм, нет, не знал.
Я невольно начал думать о сексе и о том, сколько времени его у меня уже не было.
– О, они очень сексуально активны! Некоторые ученые считают, что дельфины образуют пары на всю жизнь, как те же лангусты, но это ошибочное мнение. У дельфинов бывает по нескольку партнеров, совсем как у некоторых людей, хотя в западном обществе бытует моногамная социологическая установка, а вот дельфины любят секс, потому что это прикольно… – Лейни прикусила кончик пальца. – Извините, я что-то увлеклась. Я много читала перед поездкой, мозг до сих пор кипит от новой информации, и интересные факты так и срываются с языка… Если хотите, я могу замолчать, – она показала на телефон у меня в руке, вокруг которого были обмотаны наушники.
Я убрал телефон в карман.
– Нет, ваш рассказ куда интереснее, чем все, что я найду послушать.
Лейни не удержала радостной улыбки и снова потупилась, покраснев. Как же я соскучился по скромным женщинам!.. Которые не кидаются на меня из желания трахнуть звезду.
– А зачем вы летите на Кадьяк? – она окинула меня взглядом.
Я был одет в простые джинсы, футболку и худи.
– Я каждое лето приезжаю рыбачить с братом, но в этом году у него не получилось, так что я буду один.
– О, как жаль!
Я пожал плечами.
– Да ладно. Иногда приятно отрешиться от суеты и побыть наедине с природой.
– Согласна. Я проучилась в Сиэтле всего один курс… фактически месяц… С меня надолго хватило, – ее передернуло. – Мегаполисы – не мое. В нашем городке и двух тысяч жителей не наберется, так что разница оглушала. В больших городах интересно, но страшно. А вы из Сиэтла?
– Я вырос в Нью-Йорке.
– Я всегда хотела там побывать, но Нью-Йорк кажется таким огромным…
– Признаться, я вырос на севере штата Нью-Йорк, а не в городе Нью-Йорке. Это совершенно иное дело, места там попадаются такие глухие…
– А, да, я где-то читала.
Пилот объявил готовность к взлету. Лейни прижала варежки к груди, пока «Цессна» выруливала на взлетную полосу.
– Боитесь?
– Я еще не летала на таком маленьком самолете, – призналась она.
– Все будет хорошо. Я раз двадцать на таких летал – и вот, живой-здоровый.
С расширенными, как блюдца, глазами Лейни кивнула и уставилась в иллюминатор. Самолет набрал скорость, и когда колеса оторвались от бетона, девушка вцепилась мне в руку.
– Ого, как здесь все толчки чувствуются, не то что в аэробусе!
– Что верно, то верно. Но вы скоро привыкнете, вот увидите.
Она отпустила мою руку и снова прижала к груди варежки.
– Сегодня я в первый раз в жизни летела на самолете.
– Правда?
– Первый перелет прошел довольно сносно. Правда, рядом сидел старик с густыми волосами из носа, пропахший нафталином, но в остальном весьма приятный джентльмен… От вас пахнет гораздо приятнее, чем от него! – брякнула она и покраснела. – В такой тесноте все как-то явственнее ощущается…
Эта девушка казалась просто глотком свежего воздуха. Ее неискушенность была тем соблазнительнее, что впереди меня ждали несколько недель одиночества. Кадьяк – довольно большой остров; не исключено, что этот коротенький перелет – единственная возможность пообщаться с Лейни, и я решил не терять ни минуты редкого мгновения нормальной жизни.
– Неужели вы никогда раньше не летали?
– Я все как-то больше поездами… Но на остров на поезде не попадешь, а на пароме долго, вот я и решилась… – Мы попали в зону турбулентности, и Лейни с тихим писком уткнулась лицом мне в плечо. – Простите, – проговорила она мне в руку, – мы с вами почти незнакомы, а я вас тискаю, как плюшевого мишку!
Я засмеялся:
– Я бы перебрался к вам на колени, чтобы вы меня обняли, но боюсь не уместиться.