Возможно ли такое? Неужели Платон все это время был прав: мы слепы к реальной действительности вокруг нас, и все, что нам известно, – это лишь дрожащая тень на стене пещеры?
Переверните эту страницу (если это страница) и откройте для себя пугающую правду.
Пролог
Лето 453 года нашей эры
Центральная Венгрия
Вождь слишком медленно умирал на своем брачном ложе.
Стоя на коленях, убийца склонилась над ним. Дочь бургундского принца была седьмой женой вождя. Ее насильно выдали замуж за предводителя варваров. Девушку звали Ильдико, что на ее родном языке означало «свирепый воин». Однако сейчас она совсем не чувствовала себя свирепой, дрожа от страха рядом с умирающим кровавым тираном, заслужившим прозвище Flagellum Dei, «Бич Божий». Живой легендой, обладающей, по слухам, мечом, выкованным самим скифским богом войны.
Одно только имя его – Аттила – открывало ворота городов и ломало дух защитников осажденных крепостей, так велик был ужас перед ним. Но сейчас, голый и умирающий, он казался не более страшным, чем обычный человек. Ростом вождь был немногим выше Ильдико, однако его тело было заковано в панцирь мощных мышц и прочных костей, что отличало все кочевые народы. Глаза, широко расставленные и глубоко посаженные, напоминали девушке свиные глазки, особенно когда он таращился на нее затуманенным взором, грубо лишая девственности. Белки были испещрены красными жилками от многочисленных чаш вина, поглощенных на свадебном пиру.
И вот теперь настал ее черед смотреть на него сверху вниз, оценивая каждый сдавленный хрип, стараясь определить, как скоро смерть приберет его. Ильдико понимала, что чересчур осторожно распорядилась ядом, который ей дал епископ Валенсийский, в свою очередь получивший его от архиепископа Венского, и все с одобрения короля бургундов Гундиоха. Побоявшись, что тиран почувствует горечь яда в чаше с вином, девушка положила слишком маленькую дозу.
Ильдико стиснула стеклянный флакон, теперь наполовину пустой, ощущая причастность к этому покушению других рук, еще более могущественных, чем даже руки короля Гундиоха. Она проклинала себя за то, что эта тяжелая ноша оказалась в конце концов на ее хрупких плечах. Ну как судьбы всего мира, настоящее и будущее, доверили ей, девушке, видевшей всего четырнадцать зим?
И тем не менее, необходимость этого черного деяния ей объяснил укутанный в плащ неизвестный, появившийся на пороге дома ее отца пол-луны назад. Ильдико уже сосватали вождю варваров, но в ту ночь ее представили таинственному незнакомцу. Девушка успела заметить на левой руке золотой кардинальский перстень. Незнакомец рассказал ей все – как всего год назад орды варваров под предводительством Аттилы прошли по северной Италии, разорив города Падую и Милан, безжалостно убивая всех на своем пути – мужчин, женщин, детей. Остались в живых только те, кому удалось бежать в горы или скрыться в прибрежных болотах; они-то и поведали о зверствах захватчиков.
– Рим был обречен пасть под ударом его безбожного меча, – объяснил девушке кардинал, сидя в зале перед неразожженным очагом. – Понимая это, Его Святейшество папа Лев покинул свой земной престол и выехал навстречу приближающимся варварам, чтобы встретиться с завоевателем на берегах озера Гарда. И силой своего духовного могущества понтифик прогнал безжалостного гунна прочь.
Ильдико поняла, что не одно только «духовное могущество» заставило варваров повернуть вспять, – но также и сверхъестественный ужас, обуявший их предводителя.
И вот сейчас, сама объятая страхом, девушка смотрела на ларец, стоящий на возвышении в ногах ложа. В тот день понтифик вручил этот маленький сундучок и как дар, и как грозное предостережение.