Работёнка, надо понимать – собачья. План – 40 квартир. Обход в вечернее время. Зимой и летом, под дождём, снегом и градом. До отдалённых районов добираешься своим ходом, за свой счёт. И согласился я на неё не от хорошей жизни. Впрочем, как у любого явления, у неё были и положительные стороны. Применительно к мытарству они заключались в постоянном окладе и процентах от собранных сумм. Больше соберёшь – больше получишь.
Суббота и воскресенье считались выходными. Да, именно считались. Ибо с каждым месяцем количество обслуживаемого жилого фонда увеличивалось, а вторая пара ног меня всё никак не отрастала. Оттого в особо жаркие периоды приходилось пахать без роздыху, ежедневно. Порой я находил в этом даже некое извращённое удовольствие и если для отдыха мне выделяли один из упомянутых дней, то я брал папку со списком адресов и отправлялся на прогулку. Правда, уже в дневное время.
Вот, в одну из таких-то суббот и пересеклись мои пути с тропками сибирского кота Вилли.
Погоды стояли в то майское утро удивительные. Стучащееся в окно солнышко шептало: «Займи и выпей», тёплый ветерок насвистывал «А нам всё равно!», а клейкие листочки тополя пахли, казалось, шампанским, и их аромат так же ударял в голову.
Но я стоически показал им всем язык и кукиш, вырядился в костюмчик с галстучком, начистил до блеска туфельки и сказав соседскому рыжему пекинесу, повертевшему мне вслед когтем у виска: «Сам дурак», отправился шакалить и промышлять на большую дорогу.
Долго ли коротко ли бродил я, но список привёл меня на адрес: Гамбитная Три Дробь Четыре кв. 18. Второй подъезд, первый этаж, сразу направо.
Бывал я у того дома не в первый раз, прекрасно помнил и покосившиеся качели, на которых рисковали качаться только пьяные старшеклассники, и песочницу без песка, у которой сейчас гуляла молодая женщина с трёхлетней девочкой.
До того содрать деньгу мне удалось только в одном месте, но я не унывал и подкатывал к подъезду, напевая:
Ох, вы деньги, деньги, деньги, рублики,
Франки, фунты-стерлинги да тугрики,
Ой, день-день-день-деньжата, денежки,
Слаще пряника, милее девушки2
С подобным настроением я и шагнул в полутёмный подъезд.
Нет, ничего особенного, таинственного, из ряда вон выходящего в подъезде том не было. Я подобных подъездов к тому дню прошёл сотни. Как и везде – покосившаяся внутренняя дверца, всегда почему-то скрипучая и давно не крашенная, и металлическая —наружная. Слава
КПСС
Поднявшись по ступенькам к щитку электросчётчиков с горящей над ним вполнакала лампочкой, я поморгал глазами, адаптируя их к полусумраку, и обратил свой взор на обшитую деревом дверь должников.
– Алиса, смотри какой жучок ползёт по травке! – послышалось с улицы. – Нет, ручками его трогать не надо, он же грязный, и у тебя животик заболит. А вот ещё червячок на камушке. Что? Пи-пи хочешь? Ну, Алька, мы же полчаса назад поднимались! Опять что ли? Ну, пошли!
Недосуг мне было слушать споры девчонок, я нацелился на добычу и совсем уже приготовился нажать на звонок, как разглядел что-то большое и мохнатое, сидящее на полу у затасканного коврика. Отпрянув, я присмотрелся и вздохнул с облегчением. Меня пристально разглядывал чёрный пушистый, не хилых таких размеров, кошак. С котами я всегда ладил, поэтому улыбнулся зверушке и снова протянул руку к звонку.
И вдруг кот выгнул спину, распушил шкуру, надулся и зашипел, сверля меня злобными глазищами.
– Э, ты чего, приятель? – изумился я, но на всякий случай сделал шаг назад. – Тебя домой не пускают, да?
Говорить я старался негромко и миролюбиво, но на хищника обманка не подействовала, он утробно заурчал и дёрнулся ко мне люциферовой тенью.
– А вы к кому? – услышал я вопрос, заданный мне той самой особой, что выгуливала во дворе дитя.
Пока я общался с мрачным порождением преисподней, женщина с дочкой успели подняться почти вплотную ко мне.
– А вы из 18-й?
– Вообще-то да. А что?
– Пивоварова Алёна Николаевна?
– Да…
– А я – представитель «Фуфел плюс». У вас задолженность за два месяца. Вы можете оплатить всю сумму мне, или на почте в ближайшее время. В случае отсутствия денег на счёте в течение трёх недель, ваша квартира будет отключена от системы приёма…
Я тараторил назубок выученный текст, одновременно готовя бланк предупреждения об отключении, но закончить поэму мне не позволила зверская мохнатая харя, чтоб ей клыки пообломали.
Неожиданно кот прыгнул и, вцепившись мне в форменные наглаженные брючки, стал рваться по ним вверх. На пиджак. К лицу.
Вероятно, чертёнок хотел в клочья порвать мне фейс, исполосовать бритвами когтей, распотрошить мою харизму, посмевшую заикнуться о каких-то долгах.
Секундное замешательство прошло от выдоха обалдевшей от атаки хозяйки этого гадёныша: «Виля, ты что?!», и я свободной рукой ухватил уже добравшегося до моей рубашки паразита, за шкварник и стал отрывать его от себя.
Но гладко было на бумаге… Котяра вцепился намертво, да ещё вдобавок начал издавать сатанинские хохочуще-воющие звуки, от которых ребёнок немедля спрятался за мамашку. Тут уж я бросил папку с документами на пол и ухватил зверюгу поудобнее. Только после этого мне удалось оторвать от себя адскую тварь и отбросить извивающееся, жаждущее крови подобие тасманского дьявола в дальний угол.
Воспользовавшись передышкой, я подхватил документы, отметив, что исчадие ада уже приготовилось к новой атаке, виляет задом и щёлкает зубами.
– Я… Он… Мы… Ой, – мямлила женщина, а потом взвизгнула, когда кусок шерсти снова ринулся на меня. Но тут он жёстко обломался. Я был готов к его недружественному демаршу, поэтому успел отбросить когтелапого в сторону ударом ноги. Мявкнув, кот шмякнулся на ступеньку и с проклятиями рванул на второй этаж, где и затаился.
– Ваш? – кивнул я вверх, переводя дух и отряхиваясь.
– Наш… Но… – лицо владелицы животины пошло красными пятнами
– Вы его специально натаскиваете? Чтоб, значит, нежелательных гостей встречать? – я улыбнулся, не выпуская из виду межэтажную площадку.
– Нет, что вы. Извините… Я не понимаю, что с ним, он обычно, такой смирный. Вил и ребёнка не обидит. Вы уж простите, пожалуйста. Я никак не ожидала.
– Мама, – захныкала девочка и дёрнула родительницу за палец.
– А, да. Сейчас, сейчас.
«Яжмать» засуетилась, зазвенела ключами и щёлкнула замком.
И тут, кот, видимо, внимательно следивший из засады за всем происходящим, с поистине лошадиным цоканьем пулей просвистел мимо нас и юркнул в квартиру.
Я успел лишь вздрогнуть.
Вслед за хищником внутрь поспешил и ребёнок.
– Алёна Николаевна, так вы оплатите задолженность?
– Ой, вы знаете, у меня мужа сейчас дома нет, он всеми этими делами занимается, вдруг он сегодня расплатился, да и деньги у него, – заторопилась Пивоварова.
– Ясно, – я был безмерно разочарован, но тем не менее, одарил её улыбкой. – Пожалуйста, предупреждение. Здесь сумма указана. Постарайтесь её погасить и сообщить диспетчеру по указанному номеру. Иначе, числа двадцатого останетесь без телевидения.
– Конечно, конечно. Спасибо вам большое. Извините.
И дверь захлопнулась перед моим носом, а уведомление трепыхнулось в моих пальцах. Бумажку Алёна Николаевна не взяла.
Я хмыкнул и сунул документ в еле заметную щель между стеной и дверной рамой.
Видал я таких мамзелей. На целую картинную галерею наберётся.
Бес Вилли сидел на подоконнике у цветка и скалился мне вслед. Я показал ему кулак и сплюнул.
Сумму я в тот день собрал махонькую.
Совсем мизерную.
Суббота.
Народ на дачах.
Ах да, самое главное. Пивоварова Алёна Николаевна с задолженностью так и не рассчиталась. Поэтому в обещанный срок я с удовольствием вырубил в их жилье тв сигнал. Деньги же впоследствии были взысканы в судебном порядке.