– Я не спрашивал, сделал ли он это. Я только спросил, способен ли он это сделать. Бывает ли агрессивным.
Никакого ответа. Саймон не отрывал взгляд от пола, отказываясь смотреть в глаза.
Майкл отодвинулся на стуле и тяжело выдохнул. Поднес руки к голове и запустил пальцы в густые светлые волосы.
Услышав, как царапнул пол отодвигаемый стул, Кэш дернулся. Но не заговорил.
– Посмотрите вокруг, Саймон, – сделал еще одну попытку Майкл, обводя рукой комнату.
Маленький шаткий стол и три пластмассовых стула, на которых едва можно было уместиться. Грязно и душно. Стены, покрытые заламинированными правилами поведения, которые регулировали жизнь заключенного.
– Вот твое будущее, сынок. Если поведешь себя неблагоразумно, застрянешь в похожем помещении лет на двадцать пять. Как минимум. Это не игра, Саймон. Ты либо поможешь нам в этом деле – поможешь нам помочь тебе, – либо просидишь здесь до пятидесяти.
Кэш поднял глаза, проследив за жестом Майкла. Потребовалось несколько секунд, чтобы он осознал услышанное.
– Я этого не делал. – Когда Кэш наконец заговорил, его слова прозвучали слабо. Как у школьника, оспаривающего наказание. – Меня не должно тут быть.
– Мы знаем, Саймон, – вставил Эндрю Росс. В его голосе слышалось больше сочувствия, чем в голосе Майкла. – Потому мы и здесь. Потому здесь мистер Девлин…
– Но мы не справимся без тебя, – перебил Майкл. Ему нужно было, чтобы Кэш понял. – Мы не можем просто все замять. Нам нужно, чтобы ты был с нами откровенен. Если ты дашь нам оружие, мы будем воевать за тебя. Но если утаишь от нас что-то – промолчишь, чтобы защитить Даррена О’Дрисколла, – тогда у нас с самого начала нет надежды победить.
– А если мы проиграем, расплачиваться придется тебе, – подхватил Росс. Он последовал примеру Майкла и перестал говорить сочувствующим голосом. – Мы? Мы пойдем домой. Будем разочарованы, но перейдем к следующему делу. А тебя приговорят к пожизненному. Двадцать пять лет в тюрьме. Может быть, дольше. Уж точно дольше, чем ты живешь на этом свете.
Кэш не ответил. Только сильнее осел на стуле, и стало казаться, что, переварив слова Росса, он сделался еще меньше.
Если Кэш слишком боялся Даррена О’Дрисколла, чтобы помочь себе, – а Майкл не сомневался, что в этом все дело, – то нужно было сделать так, чтобы в первую очередь его беспокоил не страх.
Семь
День был в самом разгаре, когда Майкл вместе с Россом спустился по ступенькам, ведущим из тюрьмы. Пока они находились внутри, солнце набрало силу. Было слишком жарко для полудня. Еще несколько часов, и асфальт у них под ногами начнет плавиться.
Майкл снял пиджак и ослабил галстук, пока они выходили на улицу за пределами здания.
– Где ты оставил машину?
Майкл смотрел, как Росс теребит ключи.
– У садового центра, – ответил Росс, показывая налево.
Путь Майкла лежал направо. К вокзалу Эрлсфилд. А это означало, что дальнейший разговор должен произойти здесь.
– Так что думаешь? – спросил Росс.
– Дела у мальчишки плохи.
Произнося эти слова, Майкл оперся спиной о неровную кирпичную стену. Последние два часа были выматывающими. Иногда клиент, который молчит, гораздо хуже клиента, который никак не заткнется.
– Он знает, что произошло. И знает, кто это сделал. Просто боится сказать.
– Думаешь, это он Даррена О’Дрисколла боится? – спросил Росс.
– Не сомневаюсь.
Изучив доказательства по делу, Майкл составил собственную версию произошедшего. И утро, проведенное с Кэшем, никак ее не поколебало. Наоборот, только усилило его решимость защитить мальчишку от самого себя.
– Даррен О’Дрисколл убил Голлоуэев, – заявил Майкл. – Вместе с кем-то еще: сомневаюсь, что он сумел бы сделать это в одиночку. Но я не верю, что Саймон в этом участвовал. Уж точно не в самом убийстве. Не в той роли, которую ему отводит Колливер.
Терри Колливер был главным свидетелем обвинения и, несомненно, самой большой проблемой Саймона Кэша.
– То есть ты ему веришь? – Росс казался довольным. – Я имею в виду Саймону. Думаешь, он действительно невиновен?
Майкл ответил не сразу. Вместо это он несколько секунд собирался с мыслями. Важно было принять правильное решение.
– Дерек так думал, – наконец ответил он. – Он провел много времени с мальчишкой и лучше разбирается в людских характерах, чем когда-либо смогу я. Положусь на его чутье.
Еще три дня назад Дерек Рид был барристером Кэша. Все изменилось, когда судья постановил, что дело должен вести королевский адвокат. Рид так и не достиг этого звания, поэтому дело у него забрали и передали Майклу. Во всем этом не было бы ничего необычного, если бы не тот факт, что Рид был близким другом Майкла, его бывшим наставником и человеком, которого Майкл всегда считал самым талантливым адвокатом из всех, кого знал.
Еще и по этой причине Майкл чувствовал себя неловко – и немножко виновато – из-за преждевременного повышения в звании. Что его сочли – ошибочно, как казалось Майклу, – более подходящей кандидатурой, нежели Дерек Рид.
Он задумался, придерживается ли того же мнения сам Рид.
– Насчет Дерека, – начал Росс. – Ты же знаешь, что я не хотел его терять? Меня не спрашивали.
– Знаю. – Майклу не нужны были объяснения. – Но для Саймона было бы лучше, если бы спросили.
– Теперь у него есть ты, Майкл.
– И все же для него это было бы лучше. Никто не сравнится с Дереком.
– Даже ты?
– Даже я. Особенно когда у меня меньше недели, чтобы подготовиться к процессу.
Росс открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал механический лязг. Они с Майклом оба повернулись на звук.
Автоматические железные ворота тюрьмы медленно открывались. Это был единственный выход из комплекса, помимо того, к которому вела лестница. Едва они скользнули в сторону, как воздух наполнили агрессивные звуки рэпа.
На мгновение Майклу показалось, что музыка доносится из-за ворот. Но он тут же осознал свою ошибку, когда заметил источник развязной песни.
Буквально в десяти метрах от них, в длинном ряду машин у бордюра, стоял черный БМВ М760Ли. До сего момента его тонированные стекла, скрывавшие водителя и пассажиров, заглушали звуки стереосистемы. Но теперь двери открылись.
Из них вышли трое молодых чернокожих парней, немногим за двадцать – если не моложе.
– Серьезно? Они приехали на машине за тучу бабок? К тюрьме?! – По голосу Росса слышалось, что он не верит своим глазам. – Заявились не куда-нибудь, а сюда, на этой тачке, и врубают на полную громкость песни про пушки и банды. А потом они удивляются, как полиция их ловит?
– Ты их знаешь?
– Не этих трех. Но таких пруд пруди. – Росс кивнул на машину. – Я помню времена, когда злодеям, чтобы срубить столько денег, нужны были мозги.
– Может, у кого-то они есть. – Произнося эти слова, Майкл указал на ворота тюрьмы. Украдкой, чтобы только Росс заметил.
Ворота наконец полностью распахнулись. Достаточно широко, чтобы проехал тюремный фургон. Но сейчас в таком проеме не было необходимости. Когда ворота стали закрываться, из них вышел всего один человек. Он был на поколение старше приехавших на БМВ парней. Высокий и широкоплечий, в одной руке он нес прозрачный пакет с вещами, которые наверняка нажил в тюрьме.
Один из парней подошел к нему, и бывший заключенный безо всяких приветствий сунул ему пакет. Явное обозначение иерархии. Не сказав ни слова и остальным, он сел на переднее сиденье и закрыл дверь. Через мгновение музыка, разносившаяся по улице, стихла.
Едва выйдя из тюрьмы, заключенный сразу дал понять, кто здесь главный.
– Боже, – пробормотал Росс.
Они смотрели, как трое парней залезали обратно в машину. Атмосфера угрозы, окружавшая их несколько минут назад, совершенно рассеялась. Сменилась угодничеством.
– Ты когда-нибудь такое видел? – спросил Росс.
– Бывало.
Ответ Майкла наполовину предназначался самому себе. Росс и понятия не имел, как хорошо Майкл разбирался в криминальных иерархиях. То, чему они сейчас стали свидетелями, было реальностью его детства и пробудило нежеланные воспоминания об отце. И брате.