И она перестала стараться. Решила просто не выделяться. Если удастся, одноклассники подумают: «Какая же она скучная!» – и отстанут.
Но теперь она привлекла к себе внимание, и, к сожалению, это внимание было не самым лестным. Подростки любят шептаться о всяких смутьянах в классе. Сначала Миён грубо ответила Ли Сомин – она не хотела, однако ее вывело из равновесия присутствие Джихуна. Потом ее наказали на глазах всего класса. Два промаха. А теперь и третий – ввязалась в драку в физкультурном зале.
И во всех трех случаях было общее звено: Ан Джихун.
Он как раз шел мимо вместе с друзьями. Странный паренек, которого звали то ли Чханмин, то ли Чханву, быстро ей поклонился. На лице Джихуна отразилась какая-то внутренняя борьба, и наконец он повернул к ней.
Сузив глаза, Миён медленно покачала головой. Ее взгляд говорил: «Не приближайся ко мне». Джихун опустил голову и поспешил дальше по коридору. За ним, кинув на девушку мрачный взгляд, последовала Ли Сомин.
Послышалось цоканье каблуков. Оно могло принадлежать кому угодно, но Миён прекрасно знала, что это Йена. Даже проверять не надо было.
Появление ее матери вызвало фурор. Подростки вытягивали шеи, чтобы взглянуть на нее и даже учителя останавливались на полпути. А Йена как будто не замечала всеобщего восхищения. Она не сводила холодного взгляда с Миён, у которой внезапно вспотели ладони. Йена была в ярости. Миён выпрямилась и сцепила руки в замок, чтобы скрыть дрожь.
Не говоря ни слова, Йена прошла мимо дочери прямо в кабинет, где ее уже ждал заместитель директора. Миён поспешила следом, опустив голову.
Замдиректора напомнил девушке носорога: такой же большой.
– З-з-здравствуйте, – он заикался, как будто это не он вызвал мать Миён, а она его. Поднявшись со стула, мужчина поправил пиджак и выпрямился, возвращая себе самообладание. – Вы, должно быть, омони[43] Миён.
Губы матери изогнулись в дружелюбной, слегка соблазнительной улыбке. Миён ненавидела, когда мать так улыбалась, хотя сама не одну ночь провела перед зеркалом в ванной, пытаясь изобразить что-то хотя бы отдаленно похожее. Этой улыбкой Йена магическим образом могла покорить любого мужчину.
– Рада познакомиться со столь серьезным человеком, – голос матери струился подобно бархату. Интересно, подумалось Миён, у сирен такой же голос? – Извините, что отвлекаем вас от дел со своими мелкими проблемами. – Женщина махнула рукой в сторону дочери.
Замдиректора захихикал, как какая-нибудь младшеклассница. Миён чуть не поморщилась от раздражения.
– Что вы, я сам рад познакомиться с матерью нашей новой ученицы. Я считаю так: нельзя жалеть сил, мне ведь каждый ученик дорог. – Миён как-то видела мультфильм, в котором бегемот танцевал балет и все его потуги оканчивались неудачей. Позерство замдиректора сейчас выглядело так же неуместно.
– Я в шоке, что моя дочь в первый же день учинила скандал. Я считаю себя в ответе за произошедшее. В конце концов, когда дети ведут себя неподобающе – это повод родителям задуматься. – У женщины задрожали губы, она опустила веки, точно сдерживая слезы. Однако, когда Йена открыла глаза, в них не было ни слезинки.
Миён всегда напрягало актерское мастерство матери.
– Что вы, омма Миён, нельзя так думать. Уверен, наша Миён просто переживает. Ей пришлось перевестись в другую школу прямо посреди учебного года…
Омма Миён? Наша Миён? Девушка помрачнела, хотя матери готова была аплодировать – уж очень быстро та охмурила заместителя директора. Возможно, попроси его сейчас Йена, он бы автоматом зачел Миён все экзамены за второй класс.
– Я прекрасно пойму, если моей прелестной дочери назначат испытательный срок за хулиганство. Я полностью вам доверяю. В конце концов, столь почетную должность может получить только честный и справедливый человек.
Йена взяла заместителя директора за руку. У того мигом покраснела шея.
– Ну что вы, такая крошечная ошибка… Насколько я слышал, они играли в вышибалы, а это сама по себе очень жестокая игра. Мне кажется, наша Миён – девочка хорошая, и на этот раз я только выдам ей предупреждение. Пусть будет осторожней в будущем, ладно, Миён-а?
Миён удивленно моргнула, осознав, что мужчина обращается непосредственно к ней.
– Конечно, – она попыталась сказать это таким же нежным голосом, как Йена, но вышел какой-то хрип.
– О, как вы добры. – Йена пожала мужчине руку. Миён подумалось, что еще чуть-чуть, и тот упадет в обморок.
Мать с дочерью вышли из кабинета. В коридоре стояла тишина – такая плотная, что у Миён перехватило дыхание.
Они вышли на улицу. Йена даже ни разу не взглянула на Миён.
– Ты меня разочаровала.
– Извини, мама… – начала было Миён, но рука матери взметнулась вверх, и девушка замолчала. Она знала, что Йена ее никогда не ударит, но все равно заслонилась руками. Однако мать всего лишь вызвала такси.
– Увидимся дома, – сказала она на прощание.
Миён даже не подумала попросить подбросить ее – не рискнула вновь рассердить мать. Женщина села в машину и уехала.
Так будет лучше. Все равно Миён ждали дела.
* * *
Миён глядела в окно автобуса. В воздухе витало напряжение; приближалась буря.
Автобус подскочил на выбоине, и в животе что-то перевернулось. С того самого боя с токкэби девушка чувствовала себя выбитой из колеи. Она вообще не понимала, зачем туда полезла. Может, просто испугалась, что гоблин напал на человеческого мальчишку. Пусть она сама и убивала людей, ей все равно не нравилось, когда нечто сверхъестественное отбирало невинные жизни. А вот Джихун сегодня только и делал, что доказывал Миён, что он не такой уж и невинный. Но девушка понимала, что ее равновесие нарушило не сражение с токкэби.
Она опустила руку в карман. Бусина нагрелась при ее прикосновении, адаптируясь к температуре тела.
Надо поскорее вернуть ее на место. И для этого нужна помощь.
Час спустя Миён вышла из автобуса. Улицы были заполнены людьми, и какой-то офисный трудяга толкнул ее плечом, проходя мимо. Обычно Миён даже бы не обратила на подобное внимание, но сейчас к горлу подступила тошнота. Она почувствовала ци этого мужчины, словно над головой висела полная луна, а не сияющее солнце. Рот наполнился слюной, и девушка нахмурилась. Как так? Почему она чувствует голод? Она же совсем недавно питалась.
Миён снова опустила руку в карман и сжала бусину. Наверняка все это как-то связано. Она быстро свернула на соседнюю улицу – скорее даже в переулок – подальше от толпы. Рекламные щиты зазывали клиентов на второй и третий этажи, где можно было найти все что угодно: от чехлов на телефон до макколли[44] и массажа. Миён прошла мимо стоек с одеждой, приглашающих покупателей зайти в крошечные лавочки. Вместо этого она открыла дверь в небольшой магазинчик, над входом в который висела вывеска:
ШАМАН
Девушку обволокло тяжелое облако приторного ладана.
Здесь были горой навалены товары. Плетеные корзины подпирали потолок напротив окон, перегораживая путь солнцу. Столы погрязли под весом благовоний, вееров и картин. Сверху лежали медные тарелки в пластиковых упаковках. Стену, словно гобелен, украшали портреты на толстой бежевой бумаге. Смелыми красными, мрачными черными, яркими белыми и темно-синими красками были запечатлены строгие лица знатных мужчин и женщин. Миён отвела взгляд, не желая смотреть в их темные глаза.
– Осо осее![45] – пропел голос откуда-то из глубины магазинчика.
К Миён вышла низенькая миловидная девушка. На ней был льняной ханбок[46], весь мятый после работы, однако хорошо сидевший на ее худенькой фигурке; волосы наспех завязаны в пучок. При виде Миён она замерла.
– Сонбэ.
– Нара-щи[47], – поприветствовала ее Миён. – Я смотрю, бизнес процветает. – Девушка обвела рукой пустой магазин.