«Умерев» в очередной войне, которую он затеял в Месопотамии с Парфянским царством, он долгое время оставался неизвестным богатеем в Сирии.
«Да, тогда я был особенно хорош, – похвалил себя Вебердорф. – И повоевал в охотку, и разбогател на войне». Он посмотрел на стоявший на столе мраморный бюст Красса, копию скульптуры, хранящейся в Новой глиптотеке Карлсберга в датском Копенгагене, и улыбнулся ему. Затем заглянул в зеркало, висевшее на стене около входной двери, и сказал вслух:
– Я почти не изменился с тех пор.
И действительно, на него из зеркала смотрело такое же, как на скульптуре продолговатое лицо правильного овала с прямым носом, крепкими скулами и сжатыми в линию губами. Изменились только глаза, под которыми появилось еще несколько глубоких морщинок. Странно, что никто этого не замечает. Хотя одежда меняет многое. Да и людей, которые помнили бы его с того времени, не осталось. Даже прежние его друзья и воины почти все умерли от старости. А люди… что люди… мартышки. У них каждый век свои кумиры. Что уж говорить.
Самое забавное, что людишек почему-то никогда не удивляет, как из обычного тихого клерка неожиданно вырастает «волк с Уолл-Стрит». Они верят, что у незаметного убогого мужичонки вдруг открываются способности делать деньги. Из всего. Странно, что у них самих не получается. Вебердорф всегда посмеивался, когда читал в истории биографии своих воплощений.
Вот взять Красса. Изначально тот был плебеем, хоть и знатного римского рода Лициниев. Но ведь не патриций же. И в молодости пытался быть всего лишь судебным оратором, который из него не получился. Ну да, тут можно списать на гражданскую войну. А ведь и без войны мальчишка так и остался бы писакой в суде. Ему повезло только в одном – быть похожим на СаттаНаи. Ну а когда близкие парня, отец и брат, благополучно погибли во время террора Гая Мария, чисто случайно так совпало (улыбка опять озарила лицо Вебердорфа), а мальчишка скрылся в Испании, вот тут и появился настоящий Марк Лициний Красс. Присоединившись к Луцию Корнелию Сулле, диктатору и жестокому тирану, Красс стал участником разгрома марианской партии. Кстати, потом Луций почему-то добровольно отказался от своей неограниченной власти (опять смешок Вебердорфа).
Он вспомнил последний разговор с Луцием перед его отречением и обезумевшие глаза тирана, из которых лились крокодильи слезы, когда он стоял на коленях перед Крассом и молил о пощаде. А незадолго до этого кровавый диктатор понял, что кроме него есть силы, способные убить человека всего лишь щелчком пальцев. Заключив договор с СаттаНаи, он прожил еще несколько спокойных лет. А карьера Красса мгновенно взлетела.
«Да, хорошие были времена, – снова расчувствовался Вебердорф. – Можно было убивать врагов без суда и следствия. Я был и богом, и судьей. Сейчас немного не так. Сложнее… Хотя, если подумать, и проще. Потому что в современном мире все решают деньги, которые придумал я, и вся финансовая система работает на меня. А люди просто обожают деньги». Он вспомнил свое недавнее воплощение – гениального Бернарда Баруха, который протолкнул в свет Бреттон-Вудскую систему. И хотя тот не был на виду, многое, созданное в 20-м веке, было его заслугой.
В это время он жил в Америке и был всего лишь советником президента США. Правда, не просто советником, а советником двух президентов – Вудро Вильсона, управлявшего штатами с 1913 по 1921 годы, и Франклина Рузвельта в более поздний период с 1933 по 1945 годы, сроки правления которых, как ни странно, пришлись на обе мировые войны.
Вебердорф улыбнулся, вспоминая это прекрасное время. У него опять все получилось. И поучаствовать в войне, хотя и не своими руками, и снова обогатиться. Тут уж лично. Его состояние к концу той жизни перевалило за триллион долларов. Но, несмотря на это, ни в каких списках богатейших людей фамилия Барух не значилась. Все его деньги хитроумно скрывали созданные им финансовые организации. Единственную мимолетную известность принесла мемориальная скамейка, поставленная напротив Белого дома в честь его девяностолетия. Но вряд ли кто из обычных людей слышал об этом и вряд ли кто понял, как из неприметного статиста-брокера выросла такая выдающаяся личность.
Бернард, настоящий Бернард, родился в Южной Каролине в семье врача, окончил один из колледжей Нью-Йорка и устроился работать брокером на фондовую биржу. И так бы остался брокером, если б на него не обратил внимание СаттаНаи – Бернард Барух был его точной копией. Удивительно, что у разных людей бывают двойники. Так и тут. В очередной раз медаль нашла своего героя, когда пришла пора СаттаНаи менять личность и паспорт.
Именно тогда обычный брокер в тридцать три года каким-то непостижимым образом учреждает собственную брокерскую компанию, быстро ставшую успешной на рынке капитала. И далее продолжает участвовать в мировых процессах уже в качестве самого богатейшего человека на планете.
В 1912 году Барух поддержал своими деньгами президентскую кампанию Вудро Вильсона, а тот в ответ устроил его в ведомство национальной обороны. Затем СаттаНаи становится главой Военно-Промышленного комитета и в 1918 году – министром оборонной промышленности США. Будучи советником президента, он подтолкнул того к созданию Федеральной резервной системы. Затем провел сделку по обмену китайского золота на облигации, по сути, обменял реальный металл на красивые бумажки, внедрил Бреттон-Вудскую систему и сделал доллар мировой валютой.
В общем, как всегда – все гениальное просто. Кроме того, СаттаНаи активно занимался реорганизацией мировых политических систем. Он и сам не помнил большую часть из того, что сделал в те годы, но гордился своими достижениями, упростившими ему жизнь на планете. После преобразований уже не надо было отбирать золото у провинившихся государств и затевать войны, можно было всего лишь печатать зеленые бумажки. Много. И сколько хотелось. Именно тогда он нашел эффективный способ объединения в своих руках и власти, и капитала, и сейчас с их помощью управляет миром.
Однако не все гладко, как казалось. Вебердорф нахмурился, вспомнив о препятствии, стоящем на его пути к мировому господству – с атомной энергетикой случился прокол. Потому что, видя, во что превращается мир, очухались Светлые, которые незримо присутствовали на Гее, и стали активно препятствовать его реформам.
Еще в 1946 году СаттаНаи разработал план тотального запрещения ядерного оружия и применение ядерных технологий исключительно в мирных целях, который вошел в историю как «план Баруха». Когда страны стали заниматься собственными разработками в ядерной сфере, согласно этому плану они непременно должны были обмениваться полученной информацией друг с другом. Это могло ускорить развитие ядерных технологий и гораздо быстрее вернуть заброшенную планету в космическое пространство, о котором СаттаНаи давно грезил. Он даже задумал создать Международное Агентство по атомным разработкам для контроля над ними.
Но план провалился из-за несогласия Советского Союза на выдвинутые условия. Руководство страны посчитало, что это замедлит создание ядерного потенциала и ухудшит собственную безопасность государства. Правда после этого началась безудержная гонка вооружений, которая не принесла того, что ожидал СаттаНаи от новых технологий.
А тогда он действительно надеялся, что скоро выйдет в открытый космос, потому как создание атомной бомбы резко повысило на это шансы. И он лично контролировал ее производство. Но дальше показных выступлений в Японии в 1945 году дело не пошло. Мощности созданного ядерного взрыва не хватало для уничтожения лунного щита. И щит, хоть и поврежденный, до сих пор остается непреодолимым препятствием для выхода за пределы лунной орбиты.