– Парень правильно говорит, я тоже об этом думал, но гранат у меня нет, – сказал еще кто-то.
– А у меня есть, даже две, я запасливый хомяк.
– Я не пойду, как хотите, – заявил Жора. Танк тем временем приближался. Двигался он медленно, опасаются фрицы.
– Да я бы сам сделал, да кто отвлечет…
– Я, – кивнул белобрысый.
– Тебе только дорогу перебежать, там за дом ныряй, только от стены подальше, – напутствовал я, – а то засадят снаряд, завалит на хрен… – На самом деле, предлагая это мероприятие, я очень рассчитывал на то, что бежать придется не мне, уж больно страшно.
– Сам знаю, давай брат, уделай гада! – И парнишка буквально выпрыгнул из канавы. Я как только мог быстро дернул в сторону танка по канаве. Немцы уже вовсю долбили из пулемета, жаль, если парень не добежал, отличный боец, смелый.
Канава была глубокой, но от танка все равно не спрятаться. Когда я поравнялся с грохочущей машиной и повернул голову, увидел открытый боковой люк и фашиста, глядящего прямо на меня. Я выпрыгнул из канавы и метнулся за танк, не сводя глаз с фашиста. Тот что-то орал, не знаю, мне или экипажу. Оказавшись сзади и убедившись, что танк идет без пехоты, я запрыгнул на него. Высоковато, но справился. Вибрация, а точнее тряска, была такой, что я едва успел схватиться за какую-то железку, чтобы не навернуться на землю. Верхний люк был закрыт, но, думаю, я и в боковой смогу. Усики на гранате были уже разогнуты, оставалось только дернуть кольцо, что я и сделал. Держа рукой скобу и перехватившись, подбираясь ближе к башне за скобу на корпусе танка, я оказался возле самой башни. В этот момент танк остановился и башня начала поворачиваться.
«Только бы успеть, только бы успеть!» – пронеслось в голове. Выглянув сбоку и увидев прямо перед собой морду фашиста, весело скалящегося от удовольствия, просто сунул гранату внутрь, пропихивая ее вниз, чтобы танкист ненароком не выкинул. Вроде упала. Как слетел вниз и залег в канаве, даже не заметил. Дальше было интересно. Никакого грохота от взрыва я не слышал, но танк стоял и стрелять пока не собирался.
– Эй, боец! – услышал я сбоку от себя. Повернувшись, увидел белобрысого рядом, оказывается, я спрыгнул в его сторону. – Молодчага, я вообще-то не думал, что получится, хорошо рвануло.
– Чего рвануло? Я ничего не слышал…
– Так тут видеть надо было. Боекомплект, видно, не рванул, только «феня», ну что, посмотрим?
– Ага, – кивнул я, вставая. А танк-то даже не заглох, просто встал как вкопанный, однако!
Мы залезли на корму и подобрались к башне. Из открытого люка поднимался слабый дымок. Дальше было еще смешней, фрицы были живы, только вроде как механик не шевелится, остальные воют. Белобрысый, черт, надо хоть имя спросить, схватил через проем бокового лючка за комбинезон того вражину, что недавно еще улыбался, и, вытянув того наружу, швырнул на землю.
– Добей эту падаль, там еще один шевелится, сейчас выдерну! – крикнул мне напарник.
Прыгаю на землю и, чуть задумавшись, поднимаю глаза, осматриваясь вокруг. Как его добить-то, винтовка в канаве осталась, а нож в сидоре. Фриц стонет, ноги здорово посечены осколками, крови много. Наконец, ступор прошел. Наклонившись, вытаскиваю из кобуры танкиста пистолет и, направив на истекающего кровью врага, нажимаю спуск. Тишина. Блин, взвести надо! Нащупав затвор и сообразив, как он работает, оттягиваю и досылаю патрон. Руки трясутся. После всего, что видел и пережил? Да, черт! Только что не испытывал ничего, а сейчас вдруг затрясло. Поднял руку, неловко целясь в голову врага, и, закрыв глаза, нажимаю спуск. Выстрел утонул в грохоте танкового мотора, а спустя секунду меня уже хлопнули по плечу.
– Молоток, бежим отсюда, у фрицев вроде еще танк остался.
Ломимся куда-то в сторону ближайших домов, не успеваю даже разглядеть, куда именно. Белобрысый что-то говорит, не понимаю ни слова.
– Чего?
– Ты оглох, что ли? – усмехается боец, когда мы упали в траву возле стены одной из хат.
– Да нет вроде, пока слышу еще.
– Чего-то ты весь зеленый, на вот, глотни, – ко мне протянута рука с зажатой в ней фляжкой. Подхватываю и жадно глотаю теплую жидкость, а спустя мгновение глаза мои, наверное, стали шире раза в два. Горечь теплого алкоголя вызывает рвотный рефлекс.
– Да успокойся ты, дыши глубже! – следует совет. Спасибо ему. Продышавшись, чувствую, как в голове зашумело.
– А? – не разобрав вначале, о чем меня спрашивают, переспрашиваю.
– Первого говорю, что ли, угрохал?
– А-а. Да вроде и нет, просто даже и не знаю почему, – бормочу какую-то фигню и мотаю головой.
– Ничего, я своего три дня назад зарезал, тоже блевал дальше, чем видел. Как у тебя с гранатой получилось, ух!
– Ага, скажи мне полчаса назад, что я такое сделаю, у виска бы покрутил. Чего там с фрицами?
– А я знаю? До того как ты к нам выполз, на соседней улице лейтеха наш под танк с гранатами лег.
– Борисов, Лешка? – я обалдел от новостей. Он вроде всего боялся, как же тут-то решился на такое?
– Ага, он. Танку ни фига, лишь гусянка свалилась, а командиру хана. Хороший был мужик, не то что этот мамлей из второго взвода, хотя земля им пухом.
Мы дернули еще по глотку и решили, что нужно идти проверить соседнюю улицу.
– Да, – протянул белобрысый, когда мы вышли из-за домов. Точнее выползли. Кругом лежали убитые бойцы, в основном наши, фрицев было очень мало. Танк, видимо подорванный лейтенантом Борисовым, стоял посреди улицы, вокруг лежали тела танкистов.
– Это чего же, от наших никого не осталось, а? – спросил как бы сам себя белобрысый.
– Не знаю, – чуть не по слогам ответил я. Голова шла кругом от такого боя. – Там же у нас Семен живой был, еще кто-то, а, да, Жора этот, нетерпеливый…
– Меня Лехой звать, красноармеец Звонарев, – вдруг, словно спохватившись, представился мне мой напарник.
– Андрей, – протянул я в ответ руку. – Морозов.
Пожали руки, но так и остались стоять на улице.
– А ведь был же еще танк! – задумчиво произнес Леха, когда мы познакомились наконец.
– Ага, я сам видел, – кивнул я.
– Сбежали, наверное, ублюдки! – сплюнул на землю Алексей. – Ну, чего, пойдем, что ли, поищем раненых и живых?
– А мертвых не будем хоронить? – осторожно спросил я, раньше, почти всегда, мы не хоронили, некогда все было. Спросил, чтобы узнать мнение Алексея.
– Слушай, Андрюх, тут такая войнища пошла, что скоро и раненых, наверное, собирать перестанем, когда уж тут мертвяков закапывать, хотя и согласен, надо бы.
И все же мы похоронили всех. Целый час мы лазили по селу в поисках выживших, и ведь нашли. Семен также оказался жив. Нас осталось шестнадцать, где все остальные, ума не приложу, похоже, разбрелись кто куда. Вышедшие было вдруг к нам те старики, что подбивали меня свалить, были посланы Лехой, который как-то с молчаливого согласия всех остальных стал вроде как за старшего.
– Валите на хрен отсюда, суки. А то я не видел, как вы побежали, когда мы в атаку пошли. Теперь чего, медали себе требовать пойдете? Хрен вам по всей морде, валите, говорю, а то… – Что «а то», я увидел сразу. Леха снял с плеча фрицевский автомат и дернул затвор. Да, мы трофеев насобирали, пока трупы таскали. Кстати, набрали много чего ценного, ценного как на войне, так и вообще, в жизни. Обиженные «старики» чуток постояли, но развернувшись, пошли в сторону леса.
– Зря ты так, – бросил я.
– Да на хрен эти падлы тут нужны! Это ж хитрожопые, они из нашей части, знаю я их всех как облупленных. Трусы, каких поискать. Ты это, давай собирай людей, пора уходить. Телегу загрузили?
– Да, странно, что скотина выжила… – Когда собирали трофеи и трупы, в одном из сараев нашли старую, дохленькую лошадку. Несмотря на ее почтенный возраст, ее тут оставили, наверняка чтобы дать спокойно умереть от старости, коняга спокойно восприняла то, что мы ее запрягли. На телеге, найденной в первом попавшемся дворе, лежала внушительная кучка оружия. Молчаливые бойцы все давно были с оружием. С двух танков мы сняли пулеметы и забрали все оставшиеся патроны. Бойцы были хоть и усталые, но довольные. Сейчас с нами остались только те, кто действительно дрался здесь в селе, а не побежал. Мне было страшно стыдно за свою выходку. Я даже рассказал об этом Лехе и Семену, на что получил ответ: