Согласовав позиции, российское правительство через генерала А.А. Мосолова предложило румынскому союзнику отправить свой золотой запас в Россию. Генеральный совет Национального банка Румынии 2 (15) декабря 1916 г. рассмотрел это предложение и принял по нему положительное решение. При этом в постановлении банка отмечалось, что золотой запас будет находиться в России вплоть до окончания войны. Особо подчеркивалось, что румынское имущество передается на хранение правительству России, но остаётся собственностью Национального банка, который может самостоятельно ей распоряжаться. Также было решено отправить в Россию ценные бумаги Министерства финансов. Впоследствии эвакуированное в Россию имущество пополнилось за счёт других государственных и частных учреждений. Для контроля за ним была создана специальная комиссия, состоявшая из представителей Национального банка – председателя, контролёра и кассира. 8 (21) декабря 1916 г. руководство банка обратилось к правительству с просьбой дать разрешение на вывоз золотого запаса в Россию.12 (25) декабря постановление Национального банка было утверждено Советом министров Румынии[45].
Одновременно начались переговоры с царским правительством об организации эвакуации. Интересы сторон представляли А.А. Мосолов и сотрудники Национального банка. Российская сторона обязывалась предоставить для транспортировки золотого запаса и других ценностей вагоны и организовать их охрану. В письме новому министру финансов Румынии Виктору Антонеску от 11 (24) декабря 1916 г. Мосолов заверил, что царское правительство России гарантирует Румынии сохранность ценностей[46]. Он также сообщил, что доставленный груз будет храниться в отдельном помещении (кладовой) с двумя замками, ключи от которых будут переданы соответственно румынскому и российскому представителям. Благодаря такой мере предосторожности, попасть в помещение можно будет только в присутствии представителей обеих сторон.
14 (27) декабря 1916 г. протокол об отправке золотого запаса и драгоценностей королевы Марии в Россию подписали – от имени российского правительства посланник А.А. Мосолов, от имени Румынии – министр финансов В. Антонеску, а также члены румынской делегации, направлявшиеся в Москву: Т. Капитанович (глава делегации), А. Салиньи (контролёр) и М. Деметреску (кассир). Ценности отправлялись в Москву незастрахованными. Упомянутый выше М. Бланк предлагал премьер-министру Ионелу Брэтиану застраховать груз в одной из нейтральных стран и даже обещал добиться поддержки британского правительства, но предложение осталось без ответа[47].
Основной груз составляли золотые слитки (2,4 тонны) и монеты, как румынские, так и иностранные, стоимость всего груза оценивалась в золотых леях[48]. Слитки и упакованные в мешки монеты и другие изделия из золота были уложены в ящики, размещавшиеся в 17 вагонах по 100 ящиков в каждом, за исключением одного вагона, в котором находились 140 ящиков, в том числе два особых – с драгоценностями королевы Марии.
Итак, 14(27) декабря, вечером, поезд с румынским золотом направился из Ясс в Москву. В телеграмме Мосолова от 16 (29 декабря) 1916 г. в Петроград подтверждалось, что в Москву отправлены 1738 ящиков золота и 2 ящика драгоценностей королевы Марии. По тогдашнему курсу лея золотой запас оценивался, по американским источникам, в 69 млн долларов[49]. (Цифра спорная: исходя из привязки, начиная с 1914 г., обменного курса лея к доллару США – 1 доллар = 167,2 лея, – российский исследователь П.Д. Луняшин оценивает стоимость «румынского золота» в 46,8 млн долларов)[50].
Подготовка эвакуации проходила в спешке, что позволяет допустить вероятность ошибок и погрешностей при оценке стоимости золота. Подробности процесса транспортировки также доподлинно неизвестны. Однако исходя из обстановки на фронтах, нельзя с уверенностью говорить о полной сохранности в пути ценного румынского груза.
21 декабря 1916 г. (3 января 1917 г.) «золотой эшелон» прибыл в Москву, где в присутствии румынского консула Пьера Г. Герена вагоны были разгружены, и золото перевезено в Московский Кремль. 16 февраля (1 марта) 1917 г. российскими и румынскими представителями был подписан протокол о приемке ценного груза российской стороной. В протоколе, приведенном в книге М.Гр. Ромашкану, значились:[51]
ВСЕГО: 1740 ящиков общей стоимостью 321 580 456,84 золотых лей[52].
Аналогичные итоговые данные приводит румынский автор М. Войку с той лишь разницей, что не учитывает королевские драгоценности (соответственно число ящиков у него равно 1738, а общая стоимость груза оценена в 314 580 456,84 золотых лей). Совпадает у обоих авторов стоимость золотых слитков, помещенных в 3 ящика (337 247,80 золотых лей), но Войку указывает на преобладание в золотом запасе монет при малом количестве слитков (на долю последних приходилось всего 0,1 % общей стоимости золотого запаса)[53]. Уточняет он и сведения Ромашкану о таинственном ящике с «другими ценностями», оцененными в 13 063,86 золотых лей. Войку пишет о «железном ящике» этой же стоимости, который, кстати, при приемке груза не был вскрыт и проверен. Войку, что важно, называет, в отличие от Ромашкану, не только общее количество мешков в ящиках (13823), но и приводит их подробный перечень: например, в 550 ящиках находились 4387 мешков австрийских крон, в 288 ящиках – 2304 мешка с наполеондорами, в 726 ящиках – 5801 мешок с немецкими марками и т. п.).
Хотя при транспортировке каждый вагон был закрыт на два замка и опломбирован печатью Национального банка Румынии, при приемке груза в Кремле обнаружилось, что почти с половины ящиков (770 шт.) были сорваны пломбы, на многих имелись повреждения. Однако это не стало поводом для тщательной инвентаризации груза. Ящики вскрывались выборочно, их содержимое взвешивалось, вес суммировался[54]. Ромашкану сообщает, что проверены были 3565 мешков, то есть каждый четвертый. Стоимость фиксировалась со слов румынских представителей.
Особо следует сказать о драгоценностях Короны. Ящики с украшениями королевы Марии не вскрывались. Существуют сомнения и относительно их размещения в Кремле. По неподтвержденной версии, появившейся в парижской эмигрантской газете «Новости» 5 июня 1933 г., драгоценности были сначала помещены в кладовые Государственного банка Российской империи, а впоследствии якобы переданы румынскому посланнику в России К. Диаманди[55]. Подробнее мы вернемся к этой версии ниже. Однако большинство румынских историков относятся к ней скептически.
В самой Румынии тем временем напряжённость всё более нарастала. На Румынском фронте по-прежнему активно действовали австро-германские войска. Румынские власти располагали информацией о готовящемся наступлении неприятеля с целью захвата всей территории страны. Отмечаемые в румынской историографии дезорганизация русских частей и якобы имевшее в эти месяцы место массовое дезертирство опровергаются сведениями об упорных боях на Фокшанском направлении и стабилизации Румфронта к середине августа 1917 г. В этих условиях румынское правительство приняло решение отправить в Россию очередную партию ценностей. К тому времени генерал Мосолов покинул Яссы, и туда вернулся посланник С.А. Поклевский-Козелл. Именно он и новый министр финансов Николае Титулеску подписали протокол о транспортировке второй партии ценного груза в Москву. Под протоколом стояли также подписи сотрудников Национального банка Румынии.