Туча был из всех самый непутёвый и наверно смешной персонаж. Этот человек успел отсидеть три ходки и все за кражу, хотя во время второй ему продлили срок и за тяжкое нанесение вреда здоровья сокамернику. Он воровал постоянно и везде, причём на серьёзных делах он никогда не попадался, а срока получал за весьма смешные кражи. Туча не мог жить без того чтобы чего-нибудь не украсть, в этом был его смысл жизни. Он воровал всё и вся. Он угонял машины, воровал лошадей в соседнем колхозе и продавал их цыганам в другой области, он грабил ларьки и магазины, а порой и мешок навоза, и бутылку водки с прилавка. Его бесшабашность не знала границ, но он был ещё и прекрасным рассказчиком анекдотов, к тому же так смешно как он их рассказывал в этом городе не было не одного человека. У него никогда не было семьи и детей. Вечно небритый, в мешковатых штанах непонятной расцветки и ватнике на голое тело в Туче засел вечный зек, который даже на воле оставался зеком. Самой первой фразой, которой он приветствовал буфетчицу Зину была «Салют гуманоидам! “Почему именно «гуманоидам»? Об этом приветствии ходила тоже маленькая история.
Когда-то очень давно, после очередной отсидки по осени, Туча, будучи без работы и без денег зашёл впервые в столовую «Дружба» в которой у него была забита стрелка со старыми приятелями. Долго он стоял около прилавка с тоской смотря на бутыли с сорокоградусной, в груди неимоверно щемило и ныло, а рот был сух как после пустыни Сахары. Буфетчица Зинка, протирая пыльные стаканы и искоса наблюдая за небритым молодым тогда ещё мужчиной в рваном ватнике одетым на голое тело, наконец не выдержала и произнесла,
– Тебе чего?
– Это …Как его …Выпить. Сколько стоит сто грамм? – дрожащим голосом произнёс Туча.
– Сто грамм? Вон ценник, не видишь, что ль? Что денег нет? – грубым голосом ответила ему буфетчица.
Туча как нашкодивший школьник, переминаясь с ноги на ногу ответил ей,
– Не тут… Деньжат нет и товарищей моих пока нет. Может нальёшь грамм сто, а друзья мои подойдут и заплатят. Я ведь только как отчалился. – заскулил он и глаза у него прямо наполнились слезами.
– Нет, без денег не наливаю! – отрезала Зина.
– А как звать тебя красавица? – спросил после недолгих раздумий Туча.
– Меня Зина, а тебе что до того?
– Зина, Зинуля, Зиночка. – прошептал Туча аж, закрыв как кот глаза, предвкушая как водка польётся по его сухой глотке. – А вот скажи Зина ты, когда последний раз на юге отдыхала?
– Я? А этим летом, по путёвке от профкома. А тебе то что?
– Да вот сдаться мне что ты там на юнгах с гуманоидом встретилась? – произнёс Туча.
– С каким таким гуманоидом? Ты что городишь придурок?! – взорвалась Зина.
– Так ты же беременная, небось от гуманоида какого залетела. Теперь маленького гуманоида родишь. – заулыбался Туча, указывая на её округлившийся животик.
– Сейчас я тебе дам гуманоида! – замахнулась она на него полотенцем, хотя маленький живот указывал как раз на то что она на самом деле была беременна и уже в пятый раз.
– Ты мне стакан налей, тогда никому про гуманоида я не скажу – не унимался Туча.
– Ладно, на пей! – плеснула она ему в губастый водки, лишь бы отстал он от неё.
– Вот это другое дело. – сказал Туча.
Тут в столовую вошёл Сотня с Тучей.
– Ваш что ли? – спросила их Зина.
– Наш. И давай ка нам пузырь Зина. – ответил ей Сотня и схватив Тучу за ворот ватника швырнул его за стол.
– Хватит не бестолковься, сейчас всё будет.
С тех пор при входе в столовую Туча всегда произносил эту сакральную фразу про гуманоидов и за это получал свои честно заработанные лишние сто грамм водки.
А вот громадный Глыба никогда не сидел. «Да и кто ж его посадит? Он же памятник! Как-то смеясь пошутил над ним словами из кинофильма Туча. Немного скучноватый, где-то даже косолапый и слегка глуповатый, тем не менее Глыба был добрейшим и удивительно наивным человеком, не лишённым и сентиментальности. Он мог заплакать по пустякам, а мог смеяться полдня. Он никогда не сидел, но его уважали все и бывшие зеки и простой народ. Когда-то этот большой человек был женат, имел двух детей, но последние годы жил один.
Сотня самый резкий из них, лидер и ему пришлось многое повидать в жизни. В молодости он успел немного поработать в милиции, два срока отсидеть, причём совершенно непонятно за что. Однако у него была семья, прекрасная и любящая жена и две дочки. Вокруг него всегда собиралась городская шпана и он был всегда в центре внимания. Удивительно фактом в нашем повествовании будет то, что все, кто видели хоть раз в своей жизни Чёрного Человека – Пса скоро погибали, но только не он. Ему довелось видеть за свою жизнь Человека – Пса целых три раза, и он при этом остался живым.
Итак, вся это “святая” тройка каждое утро собиралась в столовой, аккурат ровно через полчаса после его открытия. Буфетчица Зинка, женщина средних лет с широкими бёдрами и слегка рябоватым лицом сразу выносила им бутылку водки и три бутерброда с чёрным хлебом и сельдью, которые обычно составляли утренний рацион этих людей. Последним всегда появлялся Сотня, который обычно просто махнув всем рукой, угрюмо брал бутылку в руки, немного грея её между ладоней, а потом откупорив крышку наливал в три стакана. Выпивая Сотня никогда не закусывал. Он занюхивал солью, а потом кидал небольшую щепоть себе на кончик языка, морщился и закуривал очередную сигарету. Между тем все остальные сразу же жадно проглатывали свои бутерброды. После второй бутылки здоровый Глыба заказывал себе тарелку густых щей, которые варила повар баба Люба, необъёмная женщина с вечно улыбающимся лицом и поющей постоянно одну и ту же песенку. Туча тоже не ел как Сотня, кроме как всё время просил стакан воды у продавщицы, жадно пил её и потом взяв в руку кусок чёрного хлеба, небольшими кусочками откусывал от него. Сотня же чувство голода начинал испытывать обычно где-то после четвёртой бутылки и обычно тогда уходил немного слегка, пошатываясь до дома, где съедал чего-нибудь из второго, что ему оставляла жена и потом снова возвращался в столовую. Первые две бутылки всегда покупал Глыба, а остальные уже кто-то из общих знакомых периодически забредающих в кафе.
Так всё и было. После первой бутылки, которая выпивалась обычно в полном молчании, у всех начинал развязываться язык. Туча начинал болтать без умолка, травя всякие байки и анекдоты, а дальше присоединялись и все остальные, кроме обычно мычащего Глыбы, который и правильно то мысль свою выражать не умел. Какие бы рассказы не присутствовали в их общении и других знакомых присоединяющихся к ним во время дневных бдений, всегда в их центре стоял – Чёрный Человеко-Пёс. Это был главный герой их рассказов, вернее всё крутилось вокруг него. И каждый день, изо дня в день рассказывались одни и те же истории, правда иногда появлялись и новые. Человеко-Пёс словно был тем тайным существом, который вносил в их жизнь что-то загадочное, что-то интересное, словно их жизнь зависела всецело от него, но наверно так и было.
Правда помимо этой тройки существовал ещё и четвёртый персонаж, точнее у них был ещё приятель, но о нём мы расскажем немного позднее, так как он периодически неожиданно появлялся и так же неожиданно исчезал. Это была довольно колоритная фигура одного южанина, приехавшего в этот городок столь давно, что никто и не помнил, когда это случилось.
Это был немного худощавый мужчина восточной наружности, неопределённого возраста, имевший весьма смуглую кожу и разговаривавший на местном языке со страшным акцентом, да ещё и постоянно путая значения многих слов.
В городе все его почему-то называли Ваня – Чурка, но настоящего его имени не знал никто. Никто и не знал какой он конкретно национальности и приехал он в городок в незапамятные времена из одной южной республики. Ваня – Чурка был для всех другом и в то же время при случае каких-либо местных хулиганских разборок, как чужестранец первым получал по морде. Ваня-Чурка торговал на местном рынке овощами и фруктами. Зимой это была капуста и репчатый лук, а летом в основном это были арбузы.