Людская толпа подалась вперед. Охрана начала сдерживать натиск, но сила напора сотен людей была таковой, что оркам пришлось угрожать оружием, дабы чернь отошла с дороги.
– Где карета? – робко спросила Лориэль у своей служанки Тулы, оглядывая дорогу, где сейчас стояли лишь животные да вооруженные орки.
– Я тоже ее не вижу, – ответила та и тут же почувствовала толчок рукояти солдатского клинка в спину.
– Двигайся! – прокричал гвардеец. – Шахгар не любит ждать.
Разочарование пришло не сразу. То, что долгий путь им придется проделать пешком от самого замка и до границ бессмертной пустыни Ранкар, вызвало страх у королевы и ее прислуги.
– Ты, здесь, – Шахгар повернулся лицом к королеве и рукой указал на место между вторым и третьим орочьим воинами, которые должны были сопровождать своего вождя во время опасного пути. Служанке пришлось пристроиться за мулом и глотать придорожную пыль, которую иногда поднимал ветер, летевший со стороны моря.
Лориэль оглянулась, считая, что это последний раз, когда она видит родные стены. Где-то позади, среди толпы черни и любознательных зевак она заметила отца. Теперь он был жалкий и неопрятный. От былого лоска, власти и могущества остались только грязные лохмотья. Он поднял руку, постарался помахать, но охрана быстро загнала чумазого старика обратно в толпу.
Караван быстро удалялся от замка. Орки не медлили и на один их шаг девушка делала два. Она с трудом держала в руках подол платья, которое уже в самом начале пути запылилось и вскоре превратилось в кусок тряпья.
Шахгар шел во главе группы. Уже несколько часов они молча, не обращая внимания на встречные колонны плененных крестьян и редких путников-торговцев, двигались вперед. В конце концов мир вокруг утонул в черноте наступившей ночи.
Лориэль упала без сил на землю, сразу как орки решили сделать привал. Дорога впереди виляла, то поднималась вверх, то с необычным уклоном шла вниз, убегая куда-то в пропасть, чтобы потом вновь начать подниматься в гору. Девушка так сильно устала, что не могла даже сказать об этом. Ее обувь стерлась, платье превратилось в лоскутья, а от былого шика остались лишь горькие воспоминания. Тула перенесла дневной путь немного лучше. Ей не было известно о царской безмятежности и с детства её тело привыкло к тяжелому труду. Ноги ныли, но все это было терпимо в отличие от того, что сейчас чувствовала молодая королева.
Орки разожгли костер, животных привязали неподалеку к высокой пихте и напоили водой из речушки, журчавшей в своем быстром течении неподалеку от места ночлега. Вождь сидел напротив костра, разговаривая со своими солдатами и изредка поглядывая на женщин.
Лориэль поднялась на ноги. Преодолевая мучительную боль, раскатившуюся по всему телу и всячески пытавшуюся опрокинуть её обратно на землю, она прошла поближе к костру. Вытянув руку к пламени, стала греться, ощущая на своем теле приятное дыхание танцующего огня.
Платье окончательно разорвалось, когда она попыталась встать. Наступив на край подола, совсем забыв, что оно все еще есть и плетется по земле, Лориэль упала. Длинный кусок от юбки валялся возле ее головы. Теперь платье едва закрывало стройные ноги Лориэль, оголяя их почти до бёдер для холодного воздуха и жадных, похотливых глаз орочьих воинов.
Они рассмеялись. Гогот разлетелся по всей округе. Казалось, даже огонь смеялся вместе с ними, видя в каком положении сейчас находилась молодая девушка. Смеялись все… все кроме вождя. Шахгар никак не отреагировал на это, лишь презрительно фыркнул своим толстым носом, глядя на ползающую без сил в песке и пыле молодую королеву.
Тула подбежала к ней, попыталась приподнять. Несколько раз Лориэль почти встала на ноги, но в последний момент силы покидали ее и она вновь падала.
Наконец вождю надоело смотреть на это. Он выпрямился и зашагал мимо смеющихся орков прямиком к жене. Подняв ее одной рукой, схватил остатки кусков платья и дёрнул их в сторону. Швы на платье совсем разошлись и почти половина от того, что было одето на девушки, слетело с неё, а затем отправилось в костер.
– Мешает идти, – сказал Шахгар, грубо рыча и указывая на охваченные пламенем куски ткани. – Долгий путь. Нужно быть легче. Экономия сил, чтобы можно было сражаться.
После этих слов он вернулся обратно к костру. Смех утих. Орки вновь заговорили о своем.
Оставшись почти в полуголом виде, прижимая руки к нижнему белью, что еще хоть как-то скрывало сокровенное, девушка сильно задрожала. Вечер становился все холоднее, налетали насекомые, мерзко жужжавшие вокруг и старавшиеся укусить за молодое горячее тело. Вся природа стала против нее. Одним лишь оркам было все нипочем. Она смотрела на них и не понимала, как можно было ночевать в такой глуши, у реки, где роились целые тучи комаров и холодный воздух буквально пробирал до самых костей. Лориэль жутко хотела есть. Впервые за жизнь она почувствовала голод, от которого желудок сворачивался в клубок.
Орки ели, грубо чавкали, вгрызаясь в огромные куски мяса, как волки, проглатывали большие ломти, оставляя жир стекать по щекам.
Девушка смотрела на этот пир и была готова расплакаться. Точно заколдованная она сделала шаг. За ним второй, потом третий. С каждым новым шагом запах жареного мяса становился все сильнее и желаннее. Когда уже не было сил держать себя в руках, она упала у ног вождя и, рыдая, замолила о еде.
Вождь посмотрел на нее, остальные замолчали. И хоть из них всех язык человека понимал только он, все присутствующие явно осознавали причину столь внезапной реакции.
Шахгар слегка приподнялся, оттянул девушку в сторону и достал из грубо сшитой кожаной сумки, больше напоминавшей вывернутый наружу бычий желудок, солидный кусок мяса. Он был еще красным от крови. Шахгар тут же бросил его на угли, предусмотрительно сложенные с краю от костра и переливавшиеся огненно-алым блеском. Новая порция приятного запаха вонзилась в ноздри Лориэль. Слюни стали наполнять рот и, не дождавшись, когда кусок достаточно обжарится, она голыми руками схватила его с тлеющих углей. Как зверь вцепилась в него белоснежными зубами.
Она впервые почувствовала вкус крови. И сейчас, в минуту дикого голода, он казался ей самым приятным вкусом из всех, что она когда-либо ощущала. Грызла кусок чуть поджаренной плоти, кусала снова и снова, отрывала куски и, не жуя, проглатывала, пока в руках, мокрых от жира и крови, не осталось ничего.
Желудок довольно заурчал. Обнимая себя перепачканными руками, она поковыляла обратно к своей служанке, где добравшись до расстеленного на земле мешка с соломой, буквально рухнула на него, забывшись самым крепким сном в жизни.
Проснулась Лориэль рано утром. Тула трясла ее и пытались поднять. Мышцы жутко болели, руки и ноги казались ватным, любая попытка заставить их повиноваться воле прислуги была обречена на провал. Солнце едва начало показываться на горизонте, а орки уже вовсю готовились идти дальше. Вожака не было, он пришел немного позже. Шахгар вернулся с охоты, потому как на его спине висела молодая лань со связанными ногами, на боку которой тянулась грубая рубленная рана.
Он сбросил добычу на землю, приказал одному из охранников обернуть ее в шерстяной мешок, дабы запах крови и свежего мяса не привлекал волков, а затем, видя, как безуспешно служанка пытается поднять королеву, быстрым шагом направился к ней.
Встал у ее головы и своим огромным телом заслонил небо. Лориэль, протерла глаза слабыми руками и чуть было не завизжала. Шахгар схватил ее за волосы и почти в одном рывке поднял на ноги. Он не церемонился и никакие крики девушки не могли заставить его обращаться с ней по-другому.